Хрупкий мир Израиля

По приглашению министерства иностранных дел Израиля наш корреспондент Марта Ардашелия посетила еврейское государство. В течение пяти дней ей, вместе с остальными грузинскими журналистами-участниками пресс-тура, показали и рассказали все самое важное об Израиле. Ситуация на Ближнем Востоке, война в Сирии и тлеющий палестинский вопрос. Эта история — взгляд с израильской границы.

Худой мир, лучше доброй войны

От количества прямых и косвенных угроз для Израиля, который перечисляет высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел еврейского государства, голова идет кругом. Список короткий, но вполне конкретный. Это Иран, «Хезболла», Хамас и глобальный Джихад. Ближний Восток большой, и он полон проблем, подытоживает чиновник. На протяжении всей беседы он постоянно шутит. Но от этого не легче. В голове мелькают картинки из выпусков новостей, а карта региона, по мере рассказа, заполняется черными флагами террористических группировок.

Что делает правительство Израиля? В первую очередь, классифицирует проблемы по принципу «важные» и «текущие», а после принимается за их решение.

«На пяти границах мы имеем дело с негосударственными образованиями или субъектами. Нет ни условных адресов, ни телефонов или факсов. Мы не знаем, к кому обращаться в случае возникновения проблемы. То есть, в добавок ко всей этой ситуации, существует огромная проблема коммуникации», — говорит дипломат.

В официальных кругах Израиля принято считать,  что система государственного управления на Ближнем Востоке потерпела крах. Самыми стабильными образованиями здесь считают королевства. Например, Иорданию. Правда, прогнозы для этой соседней страны в Иерусалиме не самые утешительные. Амман вряд ли выдержит натиск экономического кризиса и непрекращающийся приток сирийских беженцев. Израиль пытается помочь Иордании удержаться на плаву, правда афишировать отношения не желают ни в Иерусалиме, ни в соседнем королевстве. «Наши отношения, как цветок, который расцветает только ночью», — шутит дипломат.

На протяжении последних десятилетий Иран остается самым болезненным вопросом для Израиля. Особенно остро в Иерусалиме реагируют на достигнутые в Женеве договоренности. В подтверждение того, что на риторику исламского государства не повлияло даже снятие санкций, в израильском МИДе нам несколько раз цитируют обещание режима аятолл стереть с лица земли еврейское государство. Здесь уверены, что Западу радоваться рано, Иран – не решение проблемы, а ее часть.

Менее эмоциональны здесь по отношению к Сирии. Израиль выбрал политику невовлеченности в конфликт и наблюдает за ним со стороны. Сейчас важно сохранить мир на Голанских высотах, захваченных 1967 году у Сирии. Высокопоставленный чиновник ЦАХАЛ объясняет, что война в этой арабской стране напрямую не коснулась Израиля. Правда, пока.

«Если бы несколько лет назад меня попросили сравнить элитные войска «Хезболлы» и Армии обороны Израиля, я бы засмеял любого. Сегодня, после многолетнего противостояния в Сирии, я не стану спешить с ответом. Эта война научила их многому, в том числе, прибавила сноровки, а главное, прибавила мотивации», — говорит военный.

Сектор Газа

Пограничный пункт «Керем Шалом». Отсюда в Сектор Газа ежедневно проходят до 900 грузовых машин. Работа кипит с шести утра до пяти вечера. От детской одежды до стройматериалов. Все это добро попадает в Газу, правда, после тщательного досмотра на границе. Каждую коробку внимательно осматривают таможенники и специально обученные собаки. Руководит «Керем Шаломом» молодой парень по имени Аюф. Родом из дагестанского Дербента. На ломанном русском просит не фотографировать его людей и собак.

Аюф рассказывает, что 40 водителей-палестинцев заступают на службу каждое утро. Они довозят продовольствие до границы с Сектором Газа, где его встречает адресат. Потом возвращаются обратно, и так несколько сот раз в день. Обслуживание пограничного пункта, как и зарплату водителям, финансирует Государство Израиль. «Керем Шалом» показывают нам, чтобы развеять все стереотипы о блокаде, в которой Израиль содержал Сектора Газа несколько лет. С этим покончено, говорит Аюф.

Примечательно, что торговые отношения между израильскими и палестинскими бизнесменами законом не запрещены. Как, например, это происходит в Грузии по отношению к оккупированным регионам страны — Абхазии и Южной Осетии. Все операции проходят легально и прозрачно. Через частные банки. На «Керем Шалом» груз поступает со всей необходимой документацией. В том числе, реквизитами компании-покупателя на территории Сектора Газа и его израильского партнера. Налоги от купли-продажи идут в казну еврейского государства.

Таков Ближний Восток. Здесь торг всегда уместен, в том числе — и за мир.

«Тех бизнесменов, которые пытаются обойти эти правила, не просто облагают серьезным материальным штрафом. Их имена попадают в наш «черный список». Важно, чтобы они ничего не скрывали в декларации. Мы не допускаем к провозу строительные материалы и удобрения, которые ХАМАС сможет использовать для изготовления ракет и другого оружия», — говорит он.

Но, похоже, ракеты — не самое страшное, что ХАМАС может послать еврейскому государству. Подземные тоннели, из-за которых летом прошлого года стороны возобновили боевые действия, стал переломным в психологии каждого израильтянина.

«Угроза не только с неба – очевидная, но невидимая с земли. У террористов достаточно терпения и мотивации. Их идеология призывает служить не краткосрочным, а долгосрочным целям. Они могут рыть месяцами, а если понадобиться — годами. Лишь бы истребить всех евреев», — рассказывает военный из ЦАХАЛ.

И в это легко поверить. По данным израильской стороны, еще несколько лет назад все эти грузы проходили в Сектор Газа через многочисленные тоннели. Под землей работала целая индустрия контрабанды. Но после египетской «арабской весны» и смены власти в Каире ситуация изменилась. Теперь тоннели стали новым оружием устрашения и террора против евреев.

«Я не уверен, что у нас есть мир, чтобы его сохранить», — говорят нам на другом КПП — «Эрез». Это — пешеходная зона на границе с Газой. Так повелось, что жители Сектора после многочисленных формальностей попадают на территорию Израиля, евреи за стену – не рискнут никогда. Цифры говорят, что за 2015 год израильской стороной было выдано более ста тысяч пропусков. В среднем в день Израиль принимает до полутора тысяч человек из Сектора. Не обходится здесь и без инцидентов. Каждую пятницу «Эрез» попадает в новостные сводки. После молитвы палестинская молодежь, как правило, закидывает израильских военных камнями. Те отвечают резиновыми пулями, слезоточивым газом. Иногда пытаются очистить приграничную территорию водой.

Четыре секунды

«Что делают мои дети в первую очередь, когда приходят в гости? Да, они здороваются, а потом спрашивают: где здесь ближайшее бомбоубежище? Все, кто живет в нашем поселении, хорошо знает, что после сигнала сирены на всё четыре секунды. Иначе — конец…» — говорит Ила.

Иле 38 лет, у нее двое детей. Ила — фермер. О своей непростой жизни по соседству с Сектором Газа она рассказывает нам в местном клубе. Под рукой карта, чтобы мы хорошо понимали, о чем идет речь. После ухода Израиля из Сектора в 2005 году, Нетив-ха-Асара стал ближайшим пограничным поселением, который находится в 100 метрах от палестинского города Бейт-Лахии.  На Натив-ха-Асара первая ракета упала, когда Ила была беременна первым ребенком. С тех пор, по словам женщины, на ее земельные участки не раз залетали ракеты с надписями: «сделано в Иране», «сделано в России».

Ила говорит, что живет в постоянном страхе и на протяжении вот уже 14 лет вместе с детьми спит в бомбоубежище. В таких поселениях, как Натив-ха-Асара, бомбоубежище – обыденность. Их можно встретить везде. Рядом с автобусной остановкой, детским садом или школой. В каждом доме есть такая комната. Она, говорят, выдержит любую атаку.

«Благодаря этому мы все еще живы», — продолжает Ила. Она критикует журналистов, говорит, что в новостях часто сравнивают число потерь среди мирных жителей. «Как будто та сторона, где их меньше, виновата больше. Но это не так. Нас просто не используют как живой щит, как это делает ХАМАС. Нам строят вот такие убежища, именно поэтому мы до сих пор живы», — говорит Ила.

Медицинский Центр ЗИВ

На севере, в другом конце Израиля, находится лучший в стране Медицинский центр ЗИВ. В Цфат — священный город для последователей Каббалы (течение в иудаизме, — прим. СОВЫ) и мистиков недалеко от границы с Сирией и Ливаном — приезжают не только паломники. За последние три года город принял 590 раненных из Сирии. В основном это дети, женщины. В больницу людей в тяжелом состоянии доставляют военные ЦАХАЛ под покровом ночи. Именно это время суток для сирийцев — самое безопасное, чтобы просить у Израиля помощи. Гуманитарная ситуация в арабской республике настолько катастрофична, что у людей не остается ничего, кроме как просить помощи «на земле бесов» — говорит Ферис, социальный работник клиники. Единственный человек из персонала, владеющий арабским языком.

Ферис рассказывает нам трагические истории о тех, кому он помогал все эти годы. Особенно сложно с детьми, говорит он. Они приезжают без родителей, совсем одни.

«История, которую я не могу забыть, — об одном сирийском мальчике. Лет двенадцати. Он был доставлен к нам без конечностей. Ребенку оторвало ноги, когда он наступил на мину. Мы вылечили его, сделали ему протезы. Наняли человека, который бы научил справиться с новой реальностью без ног. Ходить в душ, пользоваться другими предметами быта. Но я видел, что от этого мальчику не легче. С каждым днем он становился все грустнее. И когда я спросил, в чем дело, он ответил: «Зачем мне все это? Я вернусь в Сирию, где у меня ничего нет. Ни дома, ни душа, ни телевизора. У меня нет семьи». Вы не представляете какого было услышать такое», — говорит Ферис.

В палате, в которую нас ведет профессор Лернер, четыре мужчины. Их охраняют двое военных. Нам объясняют, что дело не только в террористической угрозе. Многие в Израиле недовольны, что государство тратит бешеные деньги на лечение «террористов». Один из пациентов, мужчина средних лет, говорит, что по профессии является доктором, но в Сирии почти все больницы были разрушены, лечиться теперь негде. Как и все его соседи по палате, у него повреждена нижняя конечность, от мины или осколочного ранения. Рядом на больничной койке лежит молодой человек атлетического телосложения, у которого тоже оторвало часть ноги. Мы спрашиваем: что будет, если в Сирии узнают, что он лечился в Израиле. Ответ простой: «Меня убьют. силы Асада или ИГИЛ, но убьют точно. У меня никого не осталось, все члены семьи погибли в этой войне…», — говорит он и начинает нервно теребить железный фиксатор – аппарат Элизарова. С помощью него профессор Лернер попытается вернуть парню ногу. От этого ответа нам становится не по себе. Своими расспросами мы невольно вернули его в реальность, которую, возможно, лучше не вспоминать.

Сам профессор отлично говорит по-русски, родом — из Беларуси. По-грузински, кроме «гамарджоба», знает еще одно важное слово — «чача». Профессор Лернер — один из тех израильских медиков, которые после войны между Россией и Грузией безвозмездно лечил шестерых грузинских военных. Доктор говорит, что готов делиться своим опытом с грузинскими медиками. «И у вас всё непросто в регионе», — подытоживает он.