Ровно четыре года назад, 6 мая 2012 года, тысячи россиян вышли на Болотную площадь в Москве с лозунгом "За честные выборы". Впрочем, акция, приуроченная к выборам президента России (тогда им стал Владимир Путин) и известная как "Марш миллионов", была жестко разогнана. В ходе следственных мероприятий, начатых с целью выявления и наказания "зачинщиков массовых беспорядков", как их называют российские власти, были заведены десятки уголовных дел. Многие фигуранты покинули Россию и попросили политического убежища в других, преимущественно, европейских странах. Один из них - Филипп Гальцов, антифашист, активист социалистического движения. В январе 2013 года он выехал в Украину, спасаясь от преследований по "Болотному делу". Позже Гальцов получил политическое убежище в Швеции, где проживает в настоящее время.
— Здравствуй, Филипп. С событий на Болотной прошло уже четыре года. Как ты считаешь, сильно ли изменилась Россия за это время? И изменилась ли вообще?
— Изменилась. И сильно. Изменилась в худшую сторону. Режим в России идет к какому-то краху. Вопрос «что будет после этого?» очень важен. Но более важен вопрос — «кем ты будешь после этого?». Люди сильно изменились. Какой-то массовый конформизм, массовая апатия, страх… Когда спрашиваешь людей в московском метро «что вы чувствуете?», они говорят: «какую-то пустоту». В интернете есть такой мем: «Тлен. Боль. Пустота»… У многих в России сейчас именно такие ощущения. И, конечно, это свидетельство того, что жизнь в стране сильно изменилась: экономический кризис, пропаганда, война… Сейчас главный вопрос (и на него все еще нет ответа): когда все это изменится.
В «Болотном деле» около 35 фигурантов, в том числе — я. Думаю, о том, как проходил суд, как вели себя судьи, прокуроры, когда-нибудь в разных жанрах, в том числе комедийном, напишут книги. Но это одновременно и трагедия. Так вышло, что по «Болотному делу», помимо товарища Алексея Гаскарова, у меня отсидело в тюрьмах еще, как минимум, четыре человека. Это Владимир Акименков, Александра Духанина, Степан Земин, Алексей Полихович. Сейчас все они на свободе, но ребята прошли через российскую тюрьму. Я рад, что они остались живы, рад, что с ними все хорошо… Но «Болотное дело» не закончилось. Спустя четыре года аресты продолжаются. Следствие продлено до сентября.
Филипп Гальцов
— Следствие утверждает, что никто не сидит безнаказанно, что существуют фото- и видео-факты, подтверждающие противоправные действия в отношении сотрудников правоохранительных органов…
— Большинство фигурантов «Болотного дела» присутствуют в фото- и видео-доказательствах. Но человек, который поднимает руку и что-то кричит… разве это доказательство? Обвинения в основном строятся на показаниях «бедных» омоновцев, утверждающих, что их чуть ли не насиловали беременные женщины. Омоновец, который пишет: «я испытал моральное страдание после того, как он коснулся меня своей рукой»… это как минимум смешно. Когда такие показания озвучивались в суде, многие мои друзья, посещавшие заседания, чтобы поддержать товарищей, смеялись, долго смеялись… Обвинения строились еще и на том, что «этот человек кинул в меня лимон»… И далее: «или лимон или бильярдный шар»… Это же абсурдно… А все потому, что отсутствуют какие-либо видео-доказательства. Как пример — ситуация с последним арестованным по «Болотному делу» Дмитрием Боченковым, которого 6 мая не было на Болотной, который был тогда у родителей. Нашли фотографию какого-то человека… как пишет следствие: «у них достаточно схожие носы». И это основание для ареста. С одной стороны это комедия, но с другой — трагедия.
В «Болотном деле» есть следователи, которые в приватных беседах говорят, что работают за двухкомнатную квартиру в Москве. Потому что следователи эти — из дальних регионов России. Это смешно и абсурдно. И все это прекрасно понимают. Даже власть.
— Почему произошла «Болотная»?
— Есть несколько версий. Самая популярная — месть накануне инаугурации. 7 мая 2012 года должны была состояться инаугурация Владимира Владимировича Путина. И она состоялась. Все любят цитировать фразу Путина, якобы произнесенную им: «Вы сорвали мне инаугурацию, я испорчу вам жизнь!». Он испортил жизнь. Правда. Потому что я не могу сказать точно, сколько было обысков, давления на родителей, давления на бабушек и дедушек. К моим родителям до сих пор ходят какие-то люди, представляющиеся сотрудниками Центра по противодействию экстремизму. Спрашивают: «А вы не знаете, где Филипп?». Мама любит говорить: «Вроде даже в интернете написано, где он. Чего вы хотите?!». «Ну, может он вернулся… Мы так, проверяем».
— Параллельно с акциями оппозиции, тогда проходили и митинги в поддержку Путина и «Единой России». Ты упомянул движение «НАШИ». Среди них было много людей, которые, цитата: «стали более лучше одеваться». Думаешь, они действительно поддерживали политику Путина, или были проплачены?
— Когда к школе подъезжает автобус и учитель говорит: «сейчас, ребятки, мы с вами поедем на Красную площадь». А потом ты стоишь с флагом. У тебя, как бы, нет выбора. Ведь учитель тебя шантажирует: «На экзамене не поставлю пятерку!». Та же ситуация со студентами, учителями, врачами… То есть, людей сгоняют де-факто. Некоторым, конечно, платят. Но, естественно, на митингах присутствуют и те, кто не видит альтернативы кроме Путина и существующей системы. Некоторые до сих пор радуются Крыму. Мол: вот, страна поднялась с колен!.. Да, такие люди есть, но это мизерный процент. В основном это учителя, врачи — «бюджетники», как их у нас называют, которые идут за какие-то денег или в приказном порядке… Как в советское время: «Мы идем на Первомай!» Абсолютно то же самое.
— Не слишком ли большую цену платят люди за «Крым наш»?
— Многие, конечно, начинают думать: «А зачем это было?», «Что лично мне дал Крым?». Тут опять к вопросу о пропаганде. Пока пропагандистская машина работает, люди будут думать так. Со временем они придут к каким-то рациональным суждениям, но пока работает пропаганда, ничего не изменится.
— Почему так происходит? Ведь мы живем в современном мире: технологии, интернет… Все имеют доступ к информации из альтернативных источников. Но, тем не менее, большинство этого не делает. Как ты это объяснишь?
— Людям проще принять такую позицию. Когда по телевизору говорят, что это позиция большинства, человек идет за большинством. Проще реагировать так: мой сосед считает так, мои родители считают так, значит, и я буду так считать. Конформизм достиг такого уровня, что людям, получающим зарплату в 10 тысяч рублей, уже все равно. Им важно, чтобы зарплата просто была. Им не важно, какая она. Они выживают. Они привыкли к этому. И когда по телевизору говорят: мы присоедини Крым, у человека не возникает вопросов «как?», «зачем?», «что за этим последует?». Но когда начался экономический кризис, когда евро достиг ста рублей, а доллар — девяноста, люди стали задумываться: ой, что-то не так!..
София Тетрадзе, корреспондент СОВЫ
— А как такие люди, как ты, приходят к мысли, что это ложь, что ей нельзя верить?
— Мой путь начался с любви к музыке формата «Гражданская оборона». Егор Летов… Как-то пришел на концерт, познакомился с разными людьми… А потом возникла ситуация, когда нашу семью пытались выселить из дома. Поскольку я жил в военном городке (это был уже бывший закрытый военный городок), квартиры находились в госсобственности. И люди, которых сейчас называют рейдерами, хотели эту квартиру, как любят говорить в России, отжать. Мы остались на улице. Родители тогда говорили: ну вот, нас обманули, мы обижены, унижены… А я начал задумываться, уж не знаю, о чем думают другие люди в 14 лет, но я задумался: как вообще такое возможно?! Каждый человек имеет право на жилье, право на еду… Это не какая-то привилегия. Такими были первые мысли. Потом стали близки левые идеи. Я до сих пор с ними живу, но смотрю на вещи несколько иначе. В 14 лет я ходил в футболке с Лениным, думая: «надо вернуть Советский Союз и тогда все будет хорошо», ведь там было бесплатное образование, бесплатное здравоохранение… Я почему-то не думал о том, что в той стране, где я не жил, государство диктовало условия — как жить! У Егора Летова есть стихотворение, я могу его процитировать: «как жить на собрании подскажут!». Странно, когда твоя жизнь решается именно так. Осознав это, я пришел не к авторитарным социалистическим идеям, а к либертарным, то есть, близким к анархизму.
— А чем ты занимаешься сейчас? Видишь ли вы себя в политике? В большой политике? И собираешься ли вернуться в Россию?
— В настоящее время я работаю, в том числе, волонтером в издательстве Ordfront. Мы предоставляет шведскому обществу информацию о репрессиях в России, об антифашистах, отбывающих тюремные сроки, о «Болотном деле» — естественно, это наша основная тема, о деле Сенцова-Кольченко, о т. н. «крымских террористах». Стараемся привлекать внимание, одновременно печатая какие-то материалы, переводя статьи, распространяя информацию обо всем этом, чтобы шведское общество выразило солидарность с заключенными. Если «Болотное дело» внезапно закроют, если сотрудники ФСБ и их начальники куда-то исчезнут или поменяют свой род деятельности, то, наверное, я со спокойной душой вернусь в Россию и буду этому очень рад. А что касается меня в политике… пока свою роль я вижу в том, чтобы максимально много говорить о людях, которые сидят, о политэммигрантах из России.
— Ты упомянул политэммигрантов… Скажи, а есть ли среди них левые активисты, которые, при этом, поддерживают Путина?
— Есть левые активисты, которые поначалу говорили про Крым, войну в Донбассе, Донецкую народную республику, Луганскую народную республику, борьбу с фашистской киевской хунтой… как вообще так получилось, что левая идея внезапно выступила за Путина, стала служить ему? Они прекрасно понимают, что… Россия развязывает империалистическую войну. Для здравомыслящего человека, придерживающегося левых анти-авторитарных взглядов, ясно, что Путин развязывает войну. Людей, о которых вы меня спрашиваете, я считаю несколько сумасшедшими и даже корыстными. Тяжело общаться с людьми, у которых дома вместо интернета, даже здесь, — русское ТВ…
— Ты хочешь сказать, что российская пропаганда добралась и до Швеции?
— Да, она здесь.
Филипп Гальцов
— Тебя привлекали свидетелем по делу Удальцова-Развозжаева… Так ли это?
— 25 октября 2012 года в моей квартире прошел обыск — с насилием, угрозами и прочими изощрениями российского Следственного комитета. Тогда меня, как они говорили, арестовали, привезли в Следственный комитет и допросили по делу Удальцова-Развозжаева, это — часть «Болотного дела». По телеканалу НТВ показали фильм «Анатомия протеста-2», в котором говорилось, что лидеры российской левой оппозиции на грузинские деньги организовывают беспорядки. Была съемка скрытой камерой, где Удальцов, Развозжаев и Константин Лебедев якобы общаются с Гиви Таргамадзе, и он обещает дать им огромные деньги на революцию в России. Сам Таргамадзе, насколько я знаю, после адвокатского опроса, отрицал все. Это абсурдно, но получается, что в рамках «Болотного дела» Гиви Таргамадзе — не только мой подельник, но и подельник остальных фигурантов. Формально мой процессуальный статус (после обыска меня отпустили), как заявил следователь, не был ясен. То есть, непонятно: обвиняемый я, подозреваемый, или свидетель. Но выясняется, что, да: по делу я прохожу как свидетель.
В декабре мне на глаза попалась явка с повинной Леонида Развозжаева, где он подробно рассказывает о том, как якобы организовывались беспорядки, как он сам приехал из Киева в Москву, и что некий Филипп Гальцов, видимо, он упоминал меня, возглавил колонну анархистов. В колонне из ста человек он якобы упоминает меня как человека, начавшего беспорядки 6 мая на Болотной площади.
— Думаешь, его вынудили дать такие показания?
— Не могу утверждать, не знаю, что с ним было. Но, судя по тому, что там написано, да, скорее всего, на него было оказано давление со стороны следственных органов. Он упомянул меня, упомянул большое количество других людей. Очень странно, конечно, было потом узнать, что Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев поддерживают Донецкую народную республику, поддерживают политику Путина по присоединению Крыма… Вот это да!.. Все дело, конечно, как у нас любят говорить, шито белыми нитками.
