Сцена погружена во мрак, слабый свет освещает лица семи женщин, одетых в ободранные телогрейки. Всех их связывает одно – клеймо «жены изменников родины». Каждая рассказывает свою историю, и все эти истории – одинаково трагичны.
«А.Л.Ж.И.Р.» режиссера Авто Варсимашвили – это документальная драма, в основе которой неопровержимые факты: протоколы, письма, фотографии, воспоминания очевидцев… Этот спектакль – об узницах из Грузии, их жизни и судьбе, страданиях и мечтах, надеждах и крушении надежд.
Свой срок в акмолинском лагере отбыли восемь тысяч женщин, порядка 300 из которых – из Грузии. В основном это были аристократки, репрессированные представительницы видных семей: мать писателя Нодара Думбадзе – Александра Думбадзе-Бахтадзе и его тетя Тамара Думбадзе, жена писателя Бориса Пильняка – княжна Кира Андроникашвили, матери Булата Окуджавы – Ашхен Налбандян, и кинорежиссера Льва Кулиджанова – Екатерина Кулиджанова, жена дирижера Евгения Микеладзе – Кетеван Орахелашвили…
Это женщины, которые достойно перенесли унижения и пытки «бессмысленной диктатуры», женщины, которых АЛЖИР не сломил. И порой это кажется невероятным. На двадцатой минуте спектакля приходится сдерживать ком в горле: героини рассказывают о том, как у них отнимали детей. Пронзительный крик, точно последний в жизни, погружает сцену в гробовую тишину.
Спектакль «А.Л.Ж.И.Р.»
Детей эпохи сталинских репрессий сначала лишали отцов, затем у них отбирали и матерей. Судьба ребенка зачастую оставалась неизвестна даже в тех случаях, когда родителям удавалось выжить: вернуть ребенка было практически невозможно, детям даже меняли имена.
В спектакле истории узниц, впрочем, дополняются и, казалось бы, мелочами жизни, меркнущими на фоне всепоглощающих трагедий. Так одна из женщин, рыдая, проговаривает, что не успела надеть новое шелковое платье, которое она хранила для особого случая.
Эта драма в стиле реализма – о жизни, похожей на театр абсурда. 1938 год: все происходящее казалось женщинам страшным сном. Человек, разрушивший жизнь каждой из них, следователь Кантария.
«Лейтенант Кантария» – яростно вырывалось из уст героинь спектакля. «Высшая мера» – следовало из последних сил. Женщинам предстояло заключение в акмолинском лагере сроком на десять лет.
Сеточная декорация – единственная на сцене. Натянутая с одного конца по другой, она служила и вагоном поезда, и стеной, и коридором. За декорацией в шахматном порядке – фотографии тех самих жен «изменников родины». В центре – бабушка жены Авто Варсимашвили Нина Лаперашвили-Орджоникидзе.
Спектакль «А.Л.Ж.И.Р.»
«А.Л.Ж.И.Р.» Варсимашвили ставил недолго, как, собственно, большинство своих постановок, а вот думал над ним около двух лет. Идея передать со сцены трагедию акмолинского лагеря родилась пару лет назад, когда труппа грибоедовского театра ездила на гастроли в Казахстан. Там тбилисским артистам рассказали страшные истории женского ГУЛАГа. Каждая – как полноценный роман, поэтому в спектакль попали лишь единицы.
«Я считал, что знаю настоящие истории лагеря, но оказалось, что знал я очень мало. Соответственно, не будут знать, что происходило в реальности, и многие другие», — говорит Авто Варсимашвили. Этим спектаклем он решил почтить память женщин, ставших жертвами, как выражается режиссер, – «бессмысленной диктатуры».
«Когда я впервые прочитал актрисам сценарий, им было очень тяжело слушать все эти истории. Они не могли представить, как все это можно воплотить в реальность на сцене. Но в процессе работы эмоции уходят на второй план», — рассказывает Варсимашвили.
В спектакле – имитированная последовательность действий: долгая дорога в поезде, жизнь в лагере и даже более масштабные события, к примеру, усиление власти Лаврения Берия.
Рассказывая о путешествии в казахстанкую степь, женщины описывают тесные вагоны – душные и наполненные ядовитыми парами физиологических испражнений. Многие репрессированные погибали в пути, и не было даже возможности уложить тела.
Запрещали даже сидеть в тишине. Один из ярких эпизодов спектакля – чтение стихов Табидзе, Пушкина, Лермонтова… Раздраженный молчанием надзиратель отказывался верить, что одна из узниц знала пушкиновскую поэтому «Руслан и Людмила» наизусть. Ей пришлось доказывать это, чтобы избавить других женщин от наказания.
Позже женам «изменников родины» пришлось строить город посреди степи. Это место стали называть Малиновкой из-за множества малиновых кустов, которые они высадили. В условиях суровой зимы женщины сами строили бараки и разрисовывали стены красками, которую варили из старого тряпья. Одна из сцен спектакля – о первой новогодней ночи в АЛЖИРе. Узницы поднимали тосты, высовывая промерзшие руки из-под одеял. Пили сладкую воду.
Надежда на то, что загаданные в ту ночь желания исполнятся, появилась в 1940 году: Ежов был расстрелян, а на его место пришел Берия. Дошедшие до акмолинского лагеря новости поначалу воодушевили большинство заключенных. Многие узницы расспрашивали грузинок об их земляке – смена наркома вселила в них надежду на спасение. Впрочем, как выяснилось позже, на лояльность Лаврентия Павловича не могли рассчитывать даже соотечественники.
Так, к примеру, стало известно, что дирижеру Евгению Микеладзе на допросе выкололи глаза. Когда в комнате появился Берия, Микеладзе того узнал, ведь у руководителя симфонического оркестра был абсолютный слух. Поэтому было приказано вбить в уши главного дирижера тбилисского оперного театра гвозди. Приказ был приведен в исполнение.
Жуткие сцены расправ преследовали тех, кто уже подвергся репрессиям. В спектакль попала история переписки дочери с матерью. Письма, которыми утепляли окна детского дома, были обнаружены совершенно случайно. Девочка обещала попытаться выяснить правду, но если мать действительно предала родину, то она поступит иначе и будет поддерживать советскую власть. Дочь обещала, что в таком случае больше никогда не напишет маме. Прочитав письмо, мать, рыдая, написала ответ. Она заявила, что предала родину, чтобы защитить дочь от репрессий.
Спектакль «А.Л.Ж.И.Р.»
«Важно ставить спектакли в таком неискаженном виде. Молодежь обязательно должна знать историю, чтобы не потерять себя, — говорит Людмила Артемова-Мгебришвили, заслуженная артистка Грузии. – Этот спектакль актуален, ведь в мире такое происходит и сегодня, возможно, в другой форме, но все же».
Новое прочтение трагедии ГУЛАГа, несмотря на мизерность декораций, наполнено эмоций. Режиссер сделал ставку на голоса актрис, создав, таким образом, ощущение камерности, близости к сцене и главное – к событиям прошлого.
