Цхинвали готов к открытию грузового транзита по Транскавказской магистрали на условиях равноправного партнерства. Об этом заявил де-факто глава Южной Осетии Анатолий Бибилов, чем сразу же вызвал дипломатическую полемику между Тбилиси и Москвой. Грузинские власти исключают возможность подобных отношений с руководством отколовшегося региона. Журналист Антон Кривенюк считает, что подобные споры мешают обсуждению более значимой экономической стороны вопроса. По его мнению, блокада транспортных артерий усиливает социально-экономическую депрессию и изоляцию всего Южного Кавказа. В материале использованы топонимы и терминология, принятые в самопровозглашенных республиках Абхазии и Южной Осетии.
Заявление лидера Южной Осетии не оставили без внимания в Москве. Министерство иностранных дел России позицию Бибилова посчитало конструктивной. В ведомстве Лаврова сразу перешли к делу и призвали Тбилиси предпринять практические шаги для реализации российско-грузинского соглашения об основных принципах механизма таможенного администрирования и мониторинга торговли товарами (документ, после длительных и сложных переговоров, был подписан в Женеве в ноябре 2011 года).
В свою очередь, Тбилиси обнародовал ответное заявление. В грузинской столице Россию заподозлили в попытке уклониться от осуществления соглашения и обратили внимание, что под документом стоят подписи двух государств. Соотвественно, участие в нем иных субъектов исключается.
Соглашение шесть лет назад открыло России дорогу к вступлению во Всемирную торговую организацию. Но политическое и экономическое значение этого соглашения могло бы быть значительно более широким. Однако практическая реализация увязла в политике, что было очевидно с самого начала.
Согласно правилам ВТО, нового члена в организацию принимают с согласия всех без исключения стран-участниц. Грузия была против выступления России. Соглашение стало трудно достижимым консенсусом, который был выработан путем согласования уступок под серьезным международным давлением на стороны.
Грузия во главе с тогдашним президентом Михаилом Саакашвили самим фактом подписания добилась от России признания того, что все пограничные коридоры на северной границе, это именно российско-грузинские пограничные коридоры. В силу того, что официальный Тбилиси с начала девяностых не контролирует эти территории, контроль грузов в Абхазии и Южной Осетии поручили частной швейцарской компании.
Грузинское «но»
Нежелание грузинской стороны сотрудничать по данному вопросу понятно. Если соглашение в том виде, в котором его продавливает Москва заработает, то политически оно сыграет на руку оппонентам Грузии.
«Главное препятствие для Грузии – оформление грузов, которые направляются в Абхазию и Южную Осетию. Подчеркну: не транзитных грузов в Россию, а всех, включая те, которые поставляются в республики. Пучок зелени, который едет из Зугдиди на абхазский рынок, будет оформляться, как экспорт. Швейцарская компания будет следить, чтобы все было оформлено корректно. Выполнение соглашения, по сути, является признанием, что Абхазия и Южная Осетия самостоятельные таможенные территории. Оно проводится на входе и выходе из таможенных коридоров. Его проходят все товары, которые попадают в коридор. Коридоры начинаются на территории, где распространяется юрисдикция Грузии», — рассуждает московский политолог Николай Силаев, занимающийся проблематикой российско-грузинских отношений.
В Тбилиси, впрочем, считают, что эксперт озвучивает российскую трактовку документа. Серги Капанадзе был главным переговорщиком в Женеве по вопросу всупления России в ВТО в 2011 году. Тогда он занимал пост заместителя министра иностранных дел Грузии. Сейчас бывший член команды Саакашвили находится в оппозиции, причем даже к самому экс-президенту, «Единое национальное движение» которого покинул несколько месяцев назад.
«Это — российская интерпретация. И она очень далека от правды. На самом деле речь не идет о таможенной процедуре, или об экспорте. Со стороны России, это экспорт. А для Грузии, то, что едет из Зугдиди в Сухуми оформляется согласно законодательству Грузии. Да, действительно, информация о передвижении этих грузов будет передаваться мониторинговой компании, но, еще раз подчеркиваю, не будет регистрироваться как экспорт. По крайней мере, эта позиция того правительства, которое я представлял до 2012 года. Чтобы понять сегодняшнюю позицию, надо спросить представителей нынешней власти. Если честно, я думаю, Москва до сих пор незаинтересована в исполнении этого соглашения, и сейчас придумывает такие интерпретации отдельных статей соглашения, которые, как они думают, внесут раздор в позицию грузинских властей», — говорит Капанадзе.
В документе указано, что места грузинских таможенных терминалов расположены по обе стороны Абхазии и Южной Осетии, а также в пограничном пункте Казбеги-Земо Ларси (Верхний Ларс).
В 2011 году подписание этого соглашения очень негативно было встречено в Сухуме и Цхинвале. С другой стороны, было понятно, что речь идет о политическом торге. Хотя сама по себе возможность транзита грузов из России в Грузию и наоборот, через Южную Осетию и Абхазию, мало кому представлялась возможной. Но со временем многое изменилось и теперь Москва и Тбилиси ведут технические переговоры, но определиться с условиями для работы швейцарской компании пока не удается. Практическая реализация договоренности стоит на месте.
«Соглашение не работает, потому что Россия и Грузия не подписали контракт со швейцарской компанией, которая должна вести мониторинг товарных потоков», — убежден Силаев.
В Тбилиси же заявляют, что уже давно отправили в Женеву свою версию контракта и теперь ждут того же от Москвы.
Но все это, по большому счету, политическая казуистика. Вместе с тем, до сих пор нет ответа на главный вопрос: есть ли понимание необходимости восстановления транзитных коридоров в регионе. И какие страны в нем заинтересованы.
Москва демонстрирует, что «за». Но сумеет ли она до конца продавить свою позицию?
«Россия не против транзита. При этом, без него обходятся уже много лет и смогут обойтись в будущем. Острой необходимости нет», — продолжает Николай Силаев.
«В обществе нет такого запроса, наше общество давно не живет проблемами взаимоотношений с Грузией. Эта данность, которая сложилась в Южной Осетии после 26 августа 2008 года (после признания Россией независимости Южной Осетии – прим. автора). У нас другие проблемы, другой быт, другие приоритеты. Что касается возможного открытия транзита, то как сказал президент Билилов, это может произойти только на равноправных условиях, где Южная Осетия, как и собственно Грузия, будут странами транзитерами. По-другому никак. Важным этот транзит может стать только в том случае, если РЮО будет полноценной стороной-транзитером. Все остальные варианты, означают возвращение Цхивала к политической ситуации сложившейся до августа 2008 года. Это неприемлемо. С Россией у нас подписан договор о границе, уже более 8 лет фактически и более пяти лет юридически, он считается российско-юго-осетинским участком границы», — комментирует Алан Джиоев, политик, бывший глава администрации Ленингорского района республики.
Абхазский фактор
В Абхазии вопрос открытия транзита вызывал ожесточенные дискуссии. Правда, в контексте возобновления движения по железной дороге, которая функционировала до 1992 года. Сторонники говорили о возможных доходах за счет транзита, противники не допускали возможности «шума грузовых составов на пляжной полосе». В середине прошлого десятилетия все попытки абхазской власти заняться восстановлением железной дороги подвергались критике. Тогда также был неясен статус Сухума на переговорах. Надо уточнить, что происходило это до признания независимости республики Россией.
Сейчас вопрос заморожен. Хотя, как писала газета «Коммерсант», именно этот вопрос стал главным во время последнего визита главы МИД Сергея Лаврова в Абхазию. Издание полагало, что первый дипломат России попытался уговорить президента Рауля Хаджимба пойти на уступку и дать возможность Москве и Тбилиси договориться. Официального подтверждания эта версия не получила ни в Москве, ни в Сухуми.
«Мы этот вопрос затрагивали, — сказал журналистам Сергей Лавров. – Российская сторона не имеет никаких проблем с тем, чтобы транзит возобновился. Есть даже правовая основа для того, чтобы это произошло. Она может опираться на те договоренности, которые были достигнуты между Российской Федерацией и Всемирной торговой организацией в 2011 году». Не возражает против транзита и Рауль Хаджимба, поэтому, добавил Сергей Лавров, «это зависит уже не от нас, а от других стран, куда транзит может следовать», — передает по этому поводу «Коммерсант».
Эти комментарии показывают, что вопросы, связанные с открытием транспортных коммуникаций, обсуждаются исключительно в политической плоскости. Стороны об экономической составляющей дискуссии не ведут.
Заинтересованные соседи
Грузия и Россия привыкли обходиться без этих коридоров уже 25 лет. В тупиковой ситуации оказалась Армения. Блокада сорвала возможность реализации крупных проектов. Но сегодня, перегороженный шлагбаумами Южный Кавказ привычная для всех картина.
На линии соприкосновения Грузии с Абхазией и Южной Осетией, можно видеть «прообраз» того, что могло бы стать полноценным транзитом. Единственная дорога, которая открыта для движения транспорта из Грузии в Южную Осетию, идет в районный центр Ленингор (Ахалгори, прим. СОВЫ). Правда, она открыта для движения транспорта только с грузинскими номерами и, в основном, доступна гражданам Грузии из этого района. Однако совокупное экономическое значение дороги шире, чем может показаться на первый взгляд. По ней осуществляется ввоз грузинского продовольствия с последующим транзитом в Россию, правда, последнее официального подтверждения не имеет. Одно можно утверждать наверняка, дорога служит каналом для доставки грузинских продуктов на рынок Южной Осетии.
Похожая ситуация и в зоне грузино-абхазской границы. Грузинское продовольствие хоть и не превалирует на абхазском рынке, но стабильно присутствует.
В 2011 году и позднее, международная организации International Alert («Международная тревога»), проводила исследование трансграничной торговли в зоне грузино-абхазского конфликта. Одним из выводов того исследования стал тезис об «излишней политизированности» экономических вопросов в регионах с долговременными политическими конфликтами.
Сейчас это понимание применимо к куда более широкому процессу в контексте российско-грузинских противоречий вокруг реализации соглашения от 2011 года, в котором речь идет в общем-то о двухсторонних вопросах, но на самом деле от решения этих вопросов зависит экономика всего региона.
«Армения активно участвует в этом процессе, используя свои хорошие отношения, как с Россией, так и с Грузией. При этом она действует осторожно, понимая, насколько это чувствительная тема, особенно для грузинской стороны. И можно вспомнить, что Верхний Ларс в своё время открылся во многом именно благодаря усилиям армянской стороны и для транзита армянских грузов. В данном случае, очень многое будет зависеть не от Еревана, а от прогресса в российско-грузинских отношениях. А пока предпосылок для серьезного изменения существующей ситуации не видно. Поэтому вряд ли стоит ожидать открытия дорог через Абхазию и Южную Осетию», — считает политолог Айк Халатян из Еревана.
До сих пор не выказывала особого интереса к этому вопросу Турция, у которой серьезные торговые отношения с Россией. Однако Турция, как член НАТО, вряд ли пожертвует своими отношениями соседней Грузией, ради сравнительно незначительной прибыли в свой бюджет.
Но, в условиях стремительно меняющего геополитического положения в регионе, может возникнуть ситуация, когда лоббистами транспортных коридоров станут все игроки, имеющие влияние в регионе. Тогда всем «сомневающимся» не избежать пересмотра позиций.
