Вместо рая

* В материале использованы топонимы и терминология, принятые в самопровозглашенной республике Абхазия.

«Условия такие – в конце сентября я должен выплатить хозяину этой мороженицы 30 тысяч рублей (примерно 500 долларов, — прим. автора)», — Даур выгружает из багажника старенькой иномарки аппарат для приготовления мороженого. Он привез его из Сухума в Новый Афон. Считается, что туристический сезон в этом богатом на достопримечательности городке будет успешнее, чем в столице.

«Будем смотреть, как пойдет, к тому же не знаю, можно тут вообще торговать, нет, кто придет, что скажут, не знаю, жизнь покажет», — Даур принялся торговать у дороги, по которой туристы идут к знаменитому водопаду – с одной стороны мини-гостиницы, впереди стоянка для туристических автобусов. Трудно придумать лучшее место для торговли в курортный сезон. Но наплыва туристов пока нет.

«В июне ставить смысла не было мое мороженное, дожди лили. А сейчас каждый день все больше экскурсионных автобусов, посмотрим, должны взлететь», — говорит Даур. Впрочем, этим июльским утром наш собеседник стоит в окружении таких же торговцев на пустынной аллее. Это чем-то напоминает генеральную репетицию в театре перед премьерой. Все готово, но зрителя еще нет.

«А кофе твой — помои, Зара», — обращается Даур к соседке, которая продает напитки, сахарную вату и всякие вкусные мелочи.

«Неправильно говорят, что мы для туристов готовим хуже, чем для своих. Вкусы разные. Вот кофе, я его делаю острым, не солю, а добавляю чуть крошки пережаренных зерен. А россияне такой кофе не понимают вообще, им нужно пол-ложки на чашку класть. А когда я путаю абхазцев с россиянами, мне говорят, что варю помои», — Зарина обстоятельно и серьезно комментирует критику по поводу качества сваренного ею кофе.

Все эти люди, которые собрались летом в Афоне, здесь не живут. Они приехали на сезон в надежде заработать. А «точка» Зары, где она варит кофе, место притяжения для предпринимателей со всей округи, пока не приехали первые туристические автобусы из Сочи; экскурсанты – основа туристического потока в городе.

Эти предприниматели, в основном, сухумчане, они каждый вечер уезжают обратно домой. Но из восточных районов много людей, кому приходится оставаться здесь пока есть работа и весь сезон снимать жилье.

«Видишь мои цены – мороженое по 30 рублей (0,5 долларов, – прим. автора), так же, как если бы в городе (Сухуми) продавал. Это все выдумки про московские цены, турист такой пошел — если чуть дорого, ничего не берет, так уезжает.

А большинство, кто подходит, вообще много раз тут, все знают, видели своими глазами», — Даур обслужил первых клиентов. Это отдыхающие на своем автомобиле. Остановились в Гагре, приехали посмотреть Афон.

«Новый Афон на порядок лучше Гагры. Чисто, уютно. А там как раскопали город, так и бросили». Новый Афон действительно визуально сегодня самый благоустроенный абхазский курорт.

На самом деле цены кое-где бывают и вполне московскими. Но по поводу того, что среди туристов очень многие приезжают далеко не впервые и хорошо разбираются в абхазских реалиях, это факт.

Москвич Александр Синцов за десять дней отпуска посетил почти все сколько-нибудь интересные места в Абхазии. Он не ценитель долгих посиделок в апацхе (традиционная абхазская постройка, — прим. СОВЫ), и поэтому многое потерял.

Своеобразие «настоящей» Абхазии, мест, удаленных от курортов, невозможно ощутить, если не окунуть кусок абысты (мамалыги) в сковороду со свежей поджаренной на костре копченой говядиной. Запить все это рекомендуется 60-градусной чачой «для своих» из Арасадзыха (село в Ткварчельском районе Абхазии, — прим. автора). Потом можно начать дебаты о положении дел в республике и мире, региональной политике и о неправильно ведущих себя по отношению к Абхазии всех соседях, со всех сторон: гор, моря и суши. И делать все это нужно где-нибудь в Очамчирском районе.

Синцовы были даже в пещере Абрскила в Отапе, довольно удаленном предгорном селе, куда добирается редкий турист. Но всегда быстро возвращались в Сухум.

«Появились банкоматы и возможность безналичной оплаты. Стала лучше мобильная связь, хоть интернет и безумно и неоправданно дорог. Стало меньше разрушенных и заброшенных зданий. Есть изменения в лучшую сторону в благоустройстве. Урны для мусора, парки, клумбы в центре города. Набережная в этом году выглядит лучше. Стало красивее? Да. Стало удобнее для отдыхающих? Пока вопрос без ответа. Ассортимент товаров стал лучше. Но цены завышены даже в сравнении с Москвой», — семья Александра Синцова каждый год останавливается в столице, здесь есть друзья, был одно время даже какой-то небольшой бизнес, эти отдыхающие отлично знают реалии абхазских курортов.

Синцовы, как и почти все, кто останавливаются на отдых в Сухуми, вкус абхазской кухни познают в ресторане «Нартаа», который многие десятилетия работает на набережной. Культовое место с хорошей кухней. Горожане многие годы хвалили знаменитые аджарские хачапури, которые здесь, по их предположениям, делали лучше, чем в самой Аджарии. Но говорят, что теперь они совсем испортились. Хотя как и прежде горячий хачапури, слегка посыпанный мукой и с яичницей сверху, разлетается за секунды. Поесть и немного выпить здесь вдвоем можно на 15 долларов. И это считается недорого по сухумским меркам.

В десяти минутах ходьбы от набережной за Красным мостом находятся лучшие сухумские апацхи. Они расположены в ряд вдоль основной дороги, ведущей от центра города на юг. Здесь колоритно. Наш знакомый, работающий в одной из них, обжаривает над очагом смачный кусок говядины. Крупные куски мяса коптятся над огнем, и как принято, мы заказываем целый кусок. Делить его, значит жадничать, что в Абхазии не принято.

Мы сами контролируем процесс прожарки, выбираем соленья и копченый сыр для абысты. Хотя лето и вроде не сезон, но можно заказать даже барабульку. Получается классический абхазской стол на четверых, примерно долларов за 60 с учетом вина и чачи в необходимых количествах.

«Но отдыхающие эту кухню так и не раскусили, я работаю уже десять лет и из года в год вижу знакомые лица, многие приезжают не один раз, но так и не разобрались, как есть мамалыгу», — говорит Ларетта Тарба, подавая огромную тарелку свежей зелени на стол.

«У нас есть специальное летнее меню, в нем борщи, окрошка, гуляш и другие знакомые им блюда. Никак не могу сказать, что у нас дорого, летом по вечерам полный двор людей, но знаете, бывает, когда муж и жена вдвоем едят одну тарелку супа. Мне кажется, многие приезжают почти без денег», — рассказывает Ларетта.

Абхазия – не рай для туристов

«Абхазия не является страной, полностью приспособленной для цивилизованного отдыха. Все должны понимать, здесь не туристический рай. Инфраструктуры — нет или не хватает. Мало или совсем нет местных продуктов. Овощи и фрукты привозные и дорогие. Свет, водоснабжение, канализация – с этим очень плохо. Засорены пляжи, дороги, повреждены культурно-исторические памятники.

Все отлажено и более менее нормально на маршрутах, которые предлагают турагентства. Паломнический туризм интересен, но недостаточно организован», — Александр Синцов и другие наши собеседники в один голос говорят о том, что отдых в Абхазии — для знающих эти места людей.

«Тут есть своя прелесть. Когда пересекаешь границу на Псоу, физически ощущаешь, что въехал в отпуск. Толпы и небоскребы Сочи остаются позади, впереди райский пейзаж, спокойное движение и неплохие, кстати, дороги. Среда тут успокаивает», — говорит Вадик Молчанов. Он тоже не впервые в Абхазии, но в отличие от нашего предыдущего героя, его нельзя назвать отчаянно влюбленным в эти места человеком. Несмотря на это, Вадик уже в пятый раз приезжает в Абхазию.

«Я вот знаю все ваши политические перипетии, слежу перед поездкой, что происходит. Переворот тут для нас не беда. В ста метрах от него можно спокойно пить кофе. Очень важно, что в этом году запретили гаишникам останавливать туристов. Ваши гаишники — это почти банда, их надо распускать. Но то, что перестали трогать, уже хорошо».

Вадим также хорошо осведомлен о качестве алкоголя на туристических маршрутах, воровстве на пляжах и о том, что в салоне автомобиля нельзя оставлять деньги и ценности.

«Но на самом деле именно тут понимаешь, как политическая нестабильность отражается на экономике. В первый раз мы приехали в 2008 году, не понравилось. Второй раз – в 2012-м. И это была уже другая Абхазия. Очень заметный рост. А вот после — не заметно, что был рост», — говорит он.

Кто едет в Абхазию

Массовым курортом Абхазию делает возможность добраться сюда на машине из России без лишних проблем и особых пограничных формальностей. Въехать можно по внутреннему паспорту.

Значительный фактор — близость Сочи, откуда летом прошлого года с краткосрочными экскурсиями приехал один миллион человек. Всего, по данным абхазских властей, в 2016 году республику посетили 1,4 миллиона человек. И скорее всего, это были пиковые показатели в текущем десятилетии.

Тем не менее, специалисты говорят, что спад неизбежен. На сезон 2017 года предварительные оценки довольно пессимистичны. Людей может быть на треть меньше, чем в прошлом. Это еще не «дно» падения.

«Оценивать этот сезон еще рано. Сейчас уже активнее стало бронирование. Погода наладилась, июль-август всегда были самыми активными месяцами в году. По опросу отельеров, бронируют август и сентябрь. У многих увеличилось количество туристов на половину по сравнению с июнем. По отзывам, и на границе стало больше машин на въезд», — говорит Анна Калягина, президент Абхазского союза туроператоров.

Есть причины сокращения туристического потока, которые лежат на поверхности. Это снижение платежеспособности основной целевой аудитории абхазских курортов – российского среднего класса и жителей российской провинции. Абхазия теряет преимущества по сравнению с другими регионами, куда массово едут.

Местные операторы в этом году предлагают хорошую скидку. Можно найти предложения «все включено» с проживанием в пределах до десяти дней и перелетом из Москвы за 500 долларов с человека. Но примерно такую же цену предлагают турецкие операторы с принципиально иным уровнем сервиса.

При этом в течение многих лет наплыв туристов баловал индустрию и людей, которые зарабатывают на них. В Новом Афоне, в Гагре и Пицунде, как минимум, три месяца в году весь номерной фонд был забит под завязку. Всегда был высокий интерес к экскурссиям, который кормит тысячи малых предпринимателей. Эти люди работают вдоль центральных туристических маршрутов. Они редко заботились о качестве сервиса, так как клиент итак был всегда.

В этом году, по сравнению с аналогичным периодом прошлого лета, спад посещаемости основных экскурсионных объектов – озера Рица и Новоафонской пещеры, составляет примерно 30%. А значит и в Сочи, откуда едут на экскурсию, мало людей.

Озеро Рица и алкоголь

Толпа туристов двинулась к озеру Рица. Но через какое-то время в обратную сторону пошли несколько мужчин. Перед вами основной клиент здешних «наливаек».

«Вот, смотри, молодой человек, черное, абхазское вино, нигде такого не встретишь», — женщина с жестким абхазским акцентом, будто металлическим голосом проговаривает тяжелую и грубую букву «х» в слове «абхазское».

Турист резко поворачивается к ней, слегка косясь набок, в ту сторону, где видимо остались у озера его жена и дети – «налей, полный пластиковый». Молча опорожнив стакан, он возвращается любоваться озером.

«Ты местный? У меня тут есть ачандарская чача — 55%. Хорошая», — продолжает женщина зазывать клиентов.

Она признает, что качество алкоголя здесь низкое. Это «пойло» из непонятных компонентов. Но запрос именно на такое – недорогое, но крепкое, «чтобы дало по шарам» и можно было ехать дальше. Качественное вино из гудаутских деревень здесь мало, кто ценит.

Обслуживание экскурсий более стойкий вид туристического бизнеса, люди едут всегда, больше или меньше, но едут. А вот число туристов, которые приезжают на отдых в Абхазию, будет падать, и не только по причине экономического кризиса. Нарастают проблемы с инфраструктурой. Постоянные проблемы со светом, водой, нестабильная работа ЖКХ. Все это отбивает охоту ехать в Абхазию во второй раз.

Власти Абхазии на протяжении долгого времени отказывались обновлять советское наследие – старые пансионаты и санатории. Но советский запас прочности проеден, инфраструктура разрушается. Это не так заметно по дорогам. Они капитально реконструированы. Но все остальное в упадке.

Бегут, бегут карманники

«Если ты видишь, что кто-то быстро бежит, значит, это карманники с добычей, здесь их тьма», — Даур Зухба рассказывает нам про афонских мелких воров. Весь год их здесь почти нет, к курортному сезону и эта публика стягивается из Сухуми.

В метрах ста от Даура — большая стоянка экскурсионных автобусов. Справа от нее стоянка автомобилей. На пригорке около стоянки почти все время, будто они тут работают, стоят два молодых человека. Из-за забора за ними наблюдают еще двое. Только они тут действительно работают охранниками стоянки. И хотя на трафарете большими буквами написано, что стоянка не несет ответственности за вещи и ценности, оставленные в автомобилях, плохие отзывы туристов в интернете бизнесу не нужны. За машинами присматривают.

Еще в 2006 году, во времена правления Сергея Багапша, милиция в летний сезон предпринимала особые меры для ограничения доступа потенциальных карманников в курортные регионы. Например, на посту в Мюссере, на границе Гагрского и Гудаутского районов, сотрудники милиции проверяли салоны автобусов и маршруток, по своему усмотрению выявляли «подозрительных лиц», высаживали их и отправляли встречным транспортом обратно.

Сейчас ничего такого нет, а количество молодых людей, которые вовлекаются в сезонный преступный бизнес, выросло.

Алмас, который просит не называть его фамилию, в этом году на «заработки» не поехал. Работа нашлась в сухумской кафешке, подрабатывает поваром. Но два прошлых сезона он провел в Гагре и Пицунде, часть времени — в камере местного отдела милиции.

В Абхазии значительная часть военного или послевоенного поколения росла в семьях без отцов, часто без родителей вообще. Таким семьям приходилось как-то выживать при полной разрухе. К этому добавилось и фактическое отсутствие жесткого контроля со стороны правоохранительных органов. Все это привело к сложной криминогенной ситуации, жертвами которой оказались молодые люди. Они так и не нашли себе применение.

Алмас  вспоминает, как сошелся с бывшим правоохранителем, уволенным из органов за употребление наркотиков. Этот бывший сотрудник, очевидно собирал банду из молодых людей. Однажды Алмас дал им наводку на человека. Его земельный участок в горах, в безлюдной местности, был засажен коноплей. Предполагалось, что в этом доме хранятся большие деньги. Ребята пошли «на дело» без подготовки, по ним открыли огонь, один погиб.

В другой раз получили наводку на квартиру рыночного торговца. Им точно указали место, где лежат деньги. Они смогли проникнуть в жилище, но найти деньги, которые лежали на указанном месте, не смогли.

Алмас признается, что подобные приключения ему не по душе. В кармане есть 5-6 долларов, которых хватает на телефон и сигареты.

«Каждый свое дело делает, зарабатывает как может. Что ты плохого можешь сказать об этих пацанах, они последнее у них не берут», — на самом деле Алмас говорит о социальном протесте той части абхазской молодежи, у которой уже точно не будет никакого будущего. Они ничего не умеют, нет образования, нет элементарных навыков жизни.

Никто не занимается исследованием этой части общества. Высокая криминогенная ситуация среди них — почти норма. А также безработица, ранние браки и высокая рождаемость. Эти люди рано создают семьи, которые потом нечем кормить.

Свой протест к окружающему миру поколение выражает через агрессию – силой забирает то, что ему недоступно.

Так и живут. Попросить у двоюродного брата рубашку и туфли на свадьбу, пополнить баланс на телефоне на 50 рублей, еще 100 на сигареты – вот потолок необходимого. А если повезет украсть у туриста фотоаппарат, а потом продать его вместо 300 долларов, за 50 — большое везение.

«Но мы кайфовали, васа (сленговое обращение, с давних пор принятое в Абхазии, — прим. автора). Близкий «чаличнул» денег, здесь чуть посидели, поехали в Гагру. Там тоже девочек нашли, красивый вечер сделали», — для этой публики мелкое воровство на курортах, скорее развлечение.

Преступных группировок как таковых нет. Это осложняет правоохранительным органам работу. Милиция их ловит, отнимают украденное и все — иди, куда хочешь. Дела заводят редко, как правило, если только потерпевшие поднимают шум.

Туризм VS криминал

Тысячи таких, как Алмас, молодых людей испортили репутацию абхазским курортам. В результате турбизнес начал защищаться. Только по официальным данным, за последние три года в эксплуатацию запущено более 40 новых отелей, в основном, в западных районах Абхазии. Их бизнес напрямую зависит от отзывов гостей. Любой громкий инцидент может закрыть отель на следующий сезон.

Везде усилена охрана. Один из пансионатов в Пицунде даже окружил периметр своих корпусов колючей проволокой.

Абхазия всегда печально славилась карманниками, но примерно три-четыре года назад в криминальных сводках стало появляться больше случаев насилия. Лишний шум старались не поднимать, все плохое, как правило, происходит в разгар сезона. Попытка умолчать проблемы привели к трагедии в Гудаутском районе, когда один российский турист был застрелен злоумышленниками, еще нескольких, включая малолетнего ребенка, взяли в плен.

«Риски — отдельная тема. ГАИ-ГИБДД, воровство… Об этом надо знать. Но если рассказывать про поборы гаишников, про то, что в частный дом, где я живу, за последние три года дважды влезали воры. На моих глазах били стекла машины не с абхазскими номерами… Кто вообще поедет отдыхать сюда? Всякое бывает, но здесь ситуация ухудшается», — говорит Александр Синцов.

Абхазский гостиничный бизнес

Еще в 2012 году туроператоры жаловались на то, что в Афоне, где самый высокий в Абхазии туристический поток, практически негде селить людей, разве, что в частных халупах с минимальными удобствами. В Гагре были, в основном, советские санатории и пансионаты, в которых отдыхала партийная элита.

Сейчас новых гостиниц здесь десятки. Об архитектурных достоинствах этих зданий рассуждать не будем. Это проекты, типичные для курортов черноморского побережья и турецкого Средиземноморья.

Интерьер изысканный с поправками на «абхазский» стиль. Тяга к кожаной мебели, объемному декору, но бывает, смотрится солидно. А главное, что такие новые гостиницы находятся на рынке – услуги соответствуют стандартам в отрасли, владельцы заботятся о репутации, вкусно кормят и гарантируют безопасность.

Возникновение рынка современных гостиничных услуг самое лучшее из того, что случилось в абхазским туризмом за последние пять-шесть лет. Но выживать им трудно не только в связи с тем, что поток туристов сокращается. И даже не полчища карманников за воротами гостиницы самая большая проблема. Проблема в том, что стагнацию этого сектора сильно опередило отсутствие развития городской инфраструктуры.

«Для создания хорошего курорта категорически не хватает не только гостиничного строительства. Пора заниматься городским хозяйством, развитием городской среды. Туристу недостаточно качественного сервиса в отеле. Ему должно быть хорошо в том месте, куда он приехал», — говорит Мария Мальцева, управляющая в одной из гостиниц в Гагре.

Выходя из гостиницы, где работает Мария, турист оказывается в реальной Гагре. Здесь в любой момент могут выключить свет, вырубить воду, а стихийный самострой, вытянутые во все стороны пазлы минигостиниц, закрывают лицо города. Это один большой рынок, где тротуары перегорожены шезлонгами и надувными матрасами.

В Гудауте — лучший с советских времен пляж на восточном побережье Черного моря. Но вниманием туристов этот город после войны был обделен. Главная трасса проходит по городской окраине, особых достопримечательностей в городской черте нет, люди проезжают мимо. Все изменилось буквально года три-четыре назад. Сейчас здесь около полутора десятков небольших, но новых отелей. Оказалось, что этому городку с его длинными и широкими улицами и отличными пляжами очень идет быть курортом.

Но лимит возможностей развития отрасли без господдержки исчерпан.

«По своему опыту мы и многие отельеры, с которыми мы знакомы, делают все возможное для комфорта гостей, но наше понимание туристического бизнеса не совпадает с пониманием властей и чиновников. Поэтому самое основное, что расстраивает наших гостей, это отсутствие инфраструктуры, мусор, неухоженные, не оборудованные пляжи и опасность на дорогах в виде лихачей и коров», — семья Николая Хазикова содержит четырехэтажный отель в центре Гудауты. Сейчас он заполнен до отказа, но май и июнь были пустыми. Если даже дальше пойдет все хорошо, то проседание в этом году по сравнению с прошлым, примерно на 30%.

Гостиничному бизнесу нужны нормальные законы и цивилизованные правила игры. Потому что страдает он не только от необустроенности окрестностей. Легальный сектор платит налоги, зарплаты. А рядом с ним сопоставимый по объемам теневой рынок туристических услуг. Это многотысячная армия людей, открывших гостиницы в своих частных домах, в которых туристы живут «как гости». Эти люди не платят налоги, незаконно подключаются к коммунальным услугам. В результате, отдых сотен тысяч туристов в Абхазии ничего не дает бюджету.

«Двухместный номер в гостинице стоит 2500 рублей в среднем. Частный сектор стоит 500 рублей с человека. Гостиница платит туроператору, налоги, зарплату персоналу, оплачивает технические услуги. Вода и свет у нас по более высоким тарифам, нежели у частного сектора, лицензия, опять-таки. В итоге 2500 рублей превращается в 1500. В частном секторе 1000 за тех же двоих человек и никаких никому выплат», — говорит Николай.

И, тем не менее, кризис — это, возможно, не всегда плохо. Развитие туристической индустрии в Абхазии тормозится не только политической нестабильностью, но еще и, как ни странно, избытком туристов. Массовый курорт в его советском понимании предполагает низкое качество сервиса, нет необходимости бороться за клиента. Турист и так едет. Таков подход обслуживающего персонала.