Первый майский день в Тбилиси выдался жарким. Днем температура прогрелась до +26 градусов, правда, по сравнению с той духотой, что стояла все предыдущие дни, дышать было уже проще. Всем, кроме одного тбилисца – Константина (Котэ) Кандарели.
За ним пришли не сразу. До ареста квартиру обыскали, решили конфисковать все имущество. А уже 1 мая 1937 года на рассвете появились люди в черном.
Константин Кандарели родился в Тбилиси в 1902 году. Учился в Тифлисской классической гимназии, вместе с братом Ладо был членом «Шевардени» – первого гимнастического общества Грузии, созданного Георгием Николадзе в 1918 году.
В 1923 году Кандарели нелегально уехал в Германию, где продолжил учебу в Берлинском техническом университете. По настоянию советского правительства в 29-м вернулся в Грузию, чтобы возглавить индустриальную секцию профессионального образования в Народном комиссариате образования. Вплоть до ареста в 1937-м был директором машиностроительного завода им. Серго Орджоникидзе.
Через несколько месяцев после задержания Константина, 27 октября того же года, его супругу Елену Соколову-Кандарели, пришедшую за информацией о муже, тоже арестовали. Прямо в здании НКВД.
«Проходя мимо этого дома из художественной академии, я всегда смотрела в наши окна и как будто видела бабушку. Она часто курила на широком подоконнике. Знаете, там же широкие стены – по 1,2 или 1,3 метра», — торопливо рассказывает внучка четы Кандарели Нино – женщина невысокого роста с красивыми лицом и добрыми глазами.
Ее глаза наполняются одновременно и радостью, и грустью, когда она вспоминает о бабушке и дедушке. Нино очень суетится, переживает. Дочь Кандарели стоит рядом, но предпочитает молчать – очевидно, ее смущает и тяготит повышенное внимание.
Саботаж, подготовка диверсионного акта и действия, направленные на подготовку и совершение преступления – это обвинения, предъявленные Константину Кандарели. 14 сентября 1937 года (по другим источникам, 30 мая 1939-го) он был расстрелян.
Дом в Тбилиси по адресу Руставели, 37, где жила семья жертвы сталинских репрессий, известен как доходный дом Мелик-Азарянца. Теперь каждый прохожий будет знать: в жаркий май 1937 года советская машина смерти убила еще одного человека. В рамках проекта «Последний адрес» на стене дома появился мемориальный знак размером чуть больше ладони.
В основе проекта – задумка немецкого художника Гюнтера Демнига, решившего увековечить память жертв Холокоста. В рамках программы «Камни преткновения» к марту 2014 года в Германии и других европейских странах было установлено более 45 тысяч мемориальных табличек.
Проект продолжил свою жизнь в России. Инициатором стал журналист Сергей Пархоменко. Сейчас проект развивается при информационной поддержке правозащитного центра «Мемориал». Установка мемориальных знаков осуществляется за счет добровольных пожертвований, без использования каких-либо бюджетных средств.
Акцию переняли и гражданские активисты за пределами России. Первой стала Украина, где 5 мая 2017 года стартовал самостоятельный проект «Остання адреса – Україна». Таблички также установлены в Чехии, в Молдове, Беларуси, а инициативные группы появились в Польше, Германии, Латвии, Румынии… В июне 2018 года «Последний адрес» получил немецкую премию фонда Карла Фрике по осмыслению диктатуры Социалистической Единой Партии Германии (СЕПГ).
«Последний адрес», «Остання адреса», «Posledni adresa», «Ultima adresa», а теперь и на грузинском – «უკანასკნელი მისამართი».
В Тбилиси проект появился благодаря Татьяне Красовской, переехавшей в Грузию три года назад. Сергей Пархоменко поделился с ней идеей, попросив попробовать осуществить «Последний адрес» в Грузии. Татьяну проект заинтересовал, и она взялась за его реализацию. Год назад вместе с известным историком проекта SOVLAB Ираклием Хвадагиани они создали организацию.
«МВД Грузии, архив ГБ (Службы госбезопасности, — прим. СОВЫ) Грузии, все нам помогали и поддерживали проект. При этом каждый визит в мэрию предзнаменовал очередной запрос на дополнительные документы, а некоторые наши заявки по сей день лежат на столах чиновников нерассмотренными. На данный момент в планах установить таблички в Хашури, там «Последний адрес» давно ждут, местный муниципалитет без проблем дал добро. Но для всей команды очень важно было начать именно с Тбилиси», — рассказывает Татьяна.
Как оказалось, в других странах, в отличие от Грузии, для установления табличек нет необходимости согласовывать этот вопрос с мэрией, если собственник дома «за». Получить добро необходимо лишь в случае, когда здание является объектом культурного наследия. Но в Тбилиси согласовывать с мэрией нужно все, вне зависимости от статуса дома.
«Знаете, я две ночи не спала. Мы с мамой очень волновались. Для нас это событие всей жизни. Мы ведь даже не знаем, где он похоронен, даже не можем посетить его могилу. А теперь у нас есть памятное место, куда мы можно прийти и вспомнить его. Нам, всей семье, очень дорого и важно происходящее сегодня. Мы благодарны организаторам и всем, кто помогал», — говорит внучка Нино.
Она помнит свою бабушку, живой вернувшуюся из Акмолинского лагеря жен изменников родины – после 10 лет заключения.
«В Тбилиси было еще 6 женщин из АЛЖИРА, с кем она регулярно встречалась. Но мы никогда не слушали, о чем они говорят. Сейчас я жалею, что в то время не расспросила ее обо всем, хотя не уверена, что она бы рассказала. Для них те времена были очень тяжелыми, и они предпочитали не вспоминать», — делится Нино.
Елена Соколова-Кандарели не сразу смогла вернуться в Тбилиси. Вплоть до реабилитации 1956 года она жила в Манглиси, где преподавала русский язык. «Это продолжалось несколько лет – вдали от дома и семьи. Изредка она приезжала в Тбилиси, чтобы отметиться в полиции и ненадолго навестить семью», — вспоминает Нино.
В 1998 года решением №2/1197 суда Вакийского района Тбилиси Константин Георгиевич Кандарели и Елена Сергеевна Соколова-Кандарели были признаны жертвами политических репрессий.
Фото: Last address. Georgia