Его работы, возможно, не раз попадались вам на глаза в просторах интернета. Британец из города Норидж в Соединенном Королевстве сфотографировал уже более 500 заброшенных мест планеты. Корреспондент СОВЫ Хатиа Хасаиа побеседовала с Джеймсом Кервином.
Он — яркий представитель urbex-культуры (от англ. urban — городское, и exploration -исследование), занимающийся изучением созданных человеческими усилиями зданий и конструкций, но в последствии покинутых ими. Джеймс в своих работах не просто фиксирует захватывающую дух архитектуру и интерьер, но и передает атмосферу некогда кишащих жизнью мест, забытых людьми и временем. Но именно время и отсутствие человека придали им особенную красоту и таинственность.
Поиск уникальных пустующих мест уже более четырех лет является делом его жизни. Знакомство с камерой началось во время кругосветного путешествия в 2009-2010 гг. Джеймс уже шесть месяцев жил и работал в Мельбурне, когда ему очень захотелось купить камеру и запечатлеть яркие огни Гонконга на обратном пути в Соединенное Королевство. По возвращении он стал серьезно изучать фото и видео.
С новыми знаниями отправился уже в фотографическое путешествие. В этом году на своей карте Джеймс отметил и Абхазию. Вдали от туристической суеты, в месте потрясающих нетронутых фильтрами ландшафтов и тысяч заброшенных зданий, наполненных историей, он снял серию фотографий «Де-факто». Именно это слово, он считает, лучше всего отражает увиденное им внутреннее состояние Абхазии.
— Практически все ваши фотографии безлюдны. Как вы пришли к тому, что будете снимать места, на которых отсутствуют люди?
— После возвращения в Великобританию я решил, что нужно немного заработать на фотографии. Я снимал свадьбы, портреты, на что ушло около пяти лет. Но мне это наскучило и надоело. В 2013 году я наткнулся на одну статью. В ней говорилось о заброшенном убежище около Нориджа — города, в котором я жил. Мне потребовалось около трех недель, чтобы решиться: взять камеру, своего друга и пойти на поиски заброшенных мест. С того момента я начал фотографировать оставленные людьми места. Так фотографирование архитектуры стало моей главной любовью.
— У ваших фотографий наверняка есть общий посыл. О чем вы хотите сказать?
— Мне просто нравятся мои фотография. Композиция, цвета, эстетика, грандиозная архитектура — это то, что я люблю. Мне хочется показать людям место, которое я посещаю, и то, как я его вижу, показать его по-своему. Хочу, чтобы люди были счастливы, смотря на мои работы.
— Почему заброшенные здания?
— Заброшенные здания таят в себе больше жизни, хоть они и тихие, мирные, чем те, что функционируют и сейчас. Они – возможность передохнуть от современного мира, полного новых технологий и человеческих разговоров, спешки и суеты. Мне нравятся места, как, например, Грузия: в зданиях очень тихо, никого нет, а во дворе дети поют, кричат, бегают и играют. Но внутри — тишина. Мне это очень нравится, это хочется удержать и запечатлеть.
— У вас была возможность, о которой мечтают сотни тысяч людей в остальной Грузии, вы побывали в Абхазии. Почему именно этот регион Грузии?
— В конце 2017 года я решил, что хочу посетить места по-своему уникальные, которые я мог бы увидеть прежде, чем это сделают другие люди, и показать им. Нарисовать своего рода собственную карту. Перед Рождеством я решил, что хочу начать фотографировать и запланировал поездку в Грузию. Абхазия встречалась мне пару раз в интернете, когда я просто просматривал фотографии, снятые другими людьми. Но мне хотелось и приключений, опыта, того, что я испытывал в 2010-м, когда путешествовал без камеры. Мне просто нужно было заново влюбиться в путешествия. За последние три года я забыл, как это делать, потому что, снимая, забегался. Это стало основной причиной посещения Абхазии. Заброшенные здания стали бонусом. Я открыл для себя фантастические места, природу, горы, водопады, реки. Но пустующие здания вокруг помогли прозреть и оценить то, что каждую ночь у меня есть возможность вернуться домой в свою теплую постель.
— О жизни в Абхазии в остальной Грузии узнают в основном через родных, оставшихся там после войны. У более чем 300 тысяч человек нет возможности вернуться в свои дома. Расскажите им, как там сейчас. Каковы впечатления человека, побывавшего там впервые?
— Я нахожу Абхазию очень красивой. Очень похожее отношение к людям, как во всей Грузии: дружелюбные и готовые помочь. У нас был водитель, который сопровождал нас все то время, что мы там были, и его гостеприимство было потрясающим. Виды завораживающие. Прекрасный красивый регион Грузии. Думаю, там появляется отличная возможность сделать что-то уникальное. Насколько мне известно, мало кто бывал в Абхазии. Может ситуация изменится и больше людей станут посещать Абхазию в следующие 5-10 лет. Но сейчас там своеобразная фантастика.
— Я была в Абхазии год назад, но в городе, что ближе к границе. На мой взгляд, это мертвая безжизненная зона. А как в Сухуми?
— Я бы не назвал Сухуми безжизненным. Там, конечно, ощущается нищета, но также есть и работа, люди заняты. В Сухуми больше жизни, чем в пригородах. Я бы не сказал, что там мертвая зона, но и жизнь там не кипит. В Сухуми что-то среднее. Чего действительно стоит ожидать: там мило, дружелюбные люди, снующие вокруг, суетящиеся, да и машин много. Там весьма интересно. Гагра, например, очень занятой город, русских туристов много.
— Ваши ожидания от Абхазии совпали с реальностью, которую вы там увидели?
— Мои ожидания того, что может быть в Абхазии и что там оказалось, совпали. Я знал, что это земля с прекрасными видами. Я исследовал ее до того, как поеду, чтобы знать, что хорошо, что плохо. Читал форумы и блоги других людей, которые были в этих местах. Все это помогло понять заранее — хорошо там или плохо, красиво или нет.
— Было что-то, что вас поразило и с хорошей точки зрения, и с плохой?
— Я бы не сказал, что был поражен. Единственное, что, пожалуй, меня поразило — это большое количество разрушений. Я всегда хотел увидеть своими глазами место, где была война. Хотя такое мало кому может понравится, для меня это было подобно посещению рая. Как раз там, порой, и получаются невероятные кадры: где нищета, где продолжается жизнь людей, которые решают оставаться жить в трудные времена, решать проблемы. Фотографии, которые мы получаем из Сирии, они же невероятны. Я очень уважаю этих фотографов.
— Вы чувствовали себя там свободно? Не ощущали никакого напряжения?
— Нам не было тревожно, наверное, потому что у нас был местный водитель, который разговаривал на понятном языке, знал внутреннюю ситуацию и помогал во всем. Единственное, у нас была общая проблема — мне и двум моим друзьям отказали в пропуске. Нас не оказалось в списке, хотя запрос был сделан. Нам пришлось вернуться и прийти на следующий день. И мы, наконец, смогли продолжить свое путешествие.
— Что отличает Абхазию от других мест, в которых вы бывали?
— Я никогда не был в послевоенных местах, где происходили массовые разрушения и геноцид, где транспортными средствами были танки. Конечно, Абхазия для меня особенное место. Наверное, это самое фотогеничное место из всех, что я когда-либо снимал.
— Как вы думаете, Абхазия останется такой же, как и на ваших фотографиях — красивой, но заброшенной, или ситуация изменится?
— Определенно, Абхазия будет совершенствоваться со временем, ситуация будет улучшаться. Так происходит не везде, не со всеми странами и нациями. Но после войны Грузия и Армения смогли изменить ситуацию внутри страны. Они постоянно развиваются, они нашли способы зарабатывать больше денег. Думаю, подобное может произойти и с Абхазией. Это, конечно, займет много времени. Это непризнанный регион. И я не знаю, останется ли он таковым. Но улучшение и восстановление должно произойти.
