Саммит по ситуации в Ливии, организованный итальянской стороной в Палермо, вряд ли можно считать успешным, несмотря на присутствие на нем высокопоставленных чиновников ЕС, одной из главных фигур в ливийском противостоянии фельдмаршала Халифы Хафтара, главы официального ливийского правительства Фаиза Сарража и даже российского премьера Дмитрия Медведева.
Полноценных переговоров не вышло, хотя отдельные встречи отдельных участников состоялись. Это, в общем, предсказуемо, принимая во внимание нынешний расклад сил в Ливии и различные интересы ключевых игроков.
Кто есть кто
На сегодняшний день в стране существует два правительства: признанное ООН Правительство национального единства во главе с премьер-министром Фаизом Сараджем в Триполи и избранная в 2014 году Палата представителей (так называемое правительство в Тобруке), которую поддерживает Национальная армия Ливии во главе с фельдмаршалом Халифой Хафтаром. Оно контролирует обширные области на востоке и юге страны.
Помимо этих центров силы, есть еще всевозможные исламисты местного разлива плюс боевики запрещенного в России «Исламского государства», начавшие просачиваться в страну с началом гражданской войны в 2011 году.
США самоустранились от попыток разрешить ливийский конфликт еще при администрации Барака Обамы. Наибольшим влиянием в стране пользуются Франция и Италия.
Рим и Париж конкурировали в Африке еще с XIX века. Французское влияние в бывших колониях довольно сильно и поныне, но Италии не удалось добиться в Ливии столь же впечатляющих результатов.
Одно время бывшему тогда премьер-министром Италии Сильвио Берлускони удавалось дружить с Муаммаром Каддафи, однако в 2011 году у обоих начались проблемы: в Ливии — гражданская война, в Италии — правительственный кризис, завершившийся отставкой Берлускони.
Франция возглавила европейские страны в ливийском конфликте, увенчавшемся в октябре 2011 года свержением Каддафи.
В Италии активность французов в бывшей колонии приняли без восторга, и, по оценкам аналитиков центра Stratfor, интересы двух стран не всегда совпадают. Хотя и в Риме, и в Париже согласны с тем, что нынешняя ситуация в Ливии требует разрешения.
Взгляд из Парижа
Франция поддерживает идею сильного лидера в Ливии, человека, способного взять страну под контроль и привести противоборствующие группировки, так сказать, к одному знаменателю.
Хлынувшие в Ливию разномастные джихадисты наводнили страну оружием, общая нестабильность распространилась и за пределы государства — например, в Мали в 2013 году, куда Франции пришлось вмешаться.
В окружающих Ливию странах с сильным французским влиянием и весьма прозрачными границами — Тунисе, Чаде, Нигере — достаточно своих проблем, и ливийские вооруженные повстанцы там точно не нужны.
Разумеется, Ливия — не единственный источник проблем в регионе, однако один из самых крупных. В Париже полагают, что решить эту проблему в условиях фактического двоевластия не получится, и поэтому готовы поддерживать Халифу Хафтара.
Хафтар, напомним, контролирует восток страны и ведет жесткую политику по искоренению исламистского подполья.
Помимо Франции, Хафтара поддерживают Египет и некоторые монархии Персидского залива, главным образом из-за его жесткой позиции по отношению к исламистам вообще и к «Братьям-мусульманам» в частности.
Мигранты и углеводороды
Главная головная боль Италии — это мигранты, отправляющиеся из Ливии через Средиземное море в Европу, поставки газа и защита своих экономических интересов.
Обе эти проблемы решаются главным образом через стабилизацию ситуации на западе страны, где маршал Хафтар не очень популярен, зато сильны позиции консервативных партий и движений.
Не имея лучших вариантов, Рим прагматично предпочитает договариваться с ними о защите своих интересов, даже при том, что и в Триполи, и в Мисурате активны исламские формирования фундаменталистского толка.
Интерес к ливийским нефти и газу существует давно. На прошлой неделе представители итальянского нефтегазового концерна ENI подписали с коллегами из ВР договор о покупке 42,5% британской доли в соглашении о добыче и разделе продукции с ливийской Национальной нефтяной корпорацией.
Совместно с Национальной нефтяной корпорацией итальянцы владеют газопроводом «Зеленый поток», поставляющим газ с месторождений на западе Ливии на Сицилию. Через него в год в Италию поступает от 8 до 11 миллиардов кубометров газа.
Не меньший интерес и у французской Total, которой принадлежат права на разработку нефти на ряде ливийских месторождений. Правда, в связи с тем, что безопасную работу многих предприятий невозможно гарантировать, работы на них сегодня не ведутся.
Отдельная тема — это миграция. Сегодня это больной вопрос практически во всех европейских странах, и особенно на юге Европы.
Россия в доле
С недавних пор к урегулированию ливийского конфликта подключилась и Москва. Собственно, присутствие Дмитрия Медведева на саммите в Палермо вряд ли имеет заметное значение.
А вот регулярные визиты Халифы Хафтара в Москву — пожалуй. Во время этих встреч достигнуты договоренности о поставках Национальной армии Ливии оружия на два миллиарда долларов.
В британской прессе ранее появлялись сообщения о том, что в Ливии находятся российские спецназовцы и чуть ли не ЗРК С-300 и крылатые ракеты «Калибр».
Правда, многие аналитики считают это маловероятным, хотя бы потому, что Хафтару комплексы ПВО и тем более крылатые ракеты просто не нужны, не говоря уже о том, насколько непросто освоить подобную технику.
Однако Кремль поддерживает отношения не только с маршалом Хафтаром. В последние годы Москву посещали как представители противостоящего Хафтару правительства в Триполи, так и представители «бригад Мисураты», которым даже позволили открыто критиковать Хафтара.
Эти бригады состоят из бывших ополченцев города Мисурата, битва за который стала одним из самых затяжных и кровопролитных сражений гражданской войны в Ливии.
«Россия вошла в Ливию наудачу», — считает эксперт по безопасности региона Николай Кожанов. Есть, разумеется, интересы, связанные с расширением геополитической роли России, с налаживанием диалога с региональными игроками.
Есть интересы экономические, в частности — вернуть утраченные с падением Каддафи позиции. Есть и понимание того, что особых рисков, связанных с участием в ливийском конфликте, нет.
Кому выгодно?
Правда, нет и особых выгод. Нефтегазовый аналитик Михаил Крутихин напоминает, что зачастую внешняя политика Кремля не приносит ощутимых коммерческих барышей, а иногда и просто приводит к убыткам.
Из Ирака в свое время «Лукойлу» пришлось уйти — поддерживать инфраструктуру там стало просто невозможно.
Похожая ситуация и в Иране. Однако «Роснефть», например, вложила уже более двух миллиардов долларов в разработку месторождений в иракском Курдистане, коммерческая отдача которых представляется весьма спорной.
«Я подозреваю, что практического значения ливийская нефть для российских нефтегазовых компаний не имеет», — говорит Крутихин.
Похожая ситуация и с газом. Интересы «Газпрома» лежат на севере Италии — на юге достаточно газа из Ливии и Алжира. Итальянцы теперь даже отказываются от каспийского газа, хотя каспийская труба проложена уже до Албании. Север же страны обслуживается «Газпромом» через Украину и Австрию, и дополнительного газа не требует.
Более того, в прошлом году при объемах экспорта в 210 млрд кубометров газа еще почти столько же «Газпрому» продать не удалось — при том, что месторождения уже разработаны и готовы давать газ хоть сегодня.
«Вся эта возня ведется не для того, чтобы самим начать добычу, а для того, чтобы другим помешать», — считает Михаил Крутихин.
Шлюзы миграции
Впрочем, кремлевская стратегия наверняка не ограничивается желанием помешать другим. Как показал сирийский конфликт, вмешательство Москвы способно в короткие сроки поменять расстановку сил в отдельно взятой стране и отразиться на региональном балансе.
Российское вмешательство в ливийский конфликт не обязательно должно происходить по сирийскому сценарию: для дестабилизации страны достаточно поддерживать одну или несколько воюющих группировок. Это почти наверняка приведет к усилению потока беженцев и ослаблению и без того вялых усилий по борьбе с контрабандой людей в Европу.
В условиях, когда политические партии в Европе выигрывают и проигрывают выборы на основании своего отношения к мигрантам, этого хватит, чтобы вновь раскачать политические качели на континенте.
Напрямую соперничать с Италией и Францией, ведущими игроками на ливийском фронте, Россия пока не может. Однако, как показывает сирийский опыт, ситуация может измениться за несколько дней.
Правда, вмешательство в сирийский конфликт не принесло Москве тех дивидендов, на которые она, по-видимому, рассчитывала.
Да, с ней разговаривают, что называется, на злобу дня, однако решительного изменения отношения Запада к России пока не видно: санкционное давление усиливается, международная изоляция не заканчивается.
Однако Сирия далеко, а мигранты уже, что называется, у ворот. Возможно, в Кремле рассчитывают, что эти аргументы в европейских столицах окажутся более убедительными.