Генпрокуратура России заподозрила главу британского инвестиционного фонда Hermitage Capital Уильяма Браудера в смерти юриста его фонда Сергея Магнитского. Браудер в интервью Би-би-си прокомментировал заявления российских властей.
В понедельник стало известно, что генпрокуратура России возбудила против Уильяма Браудера новое уголовное дело по статье о создании преступного сообщества. Следствие обнаружило компании из Кипра, Латвии и Швейцарии, которые якобы обналичивали и отмывали сотни миллионов долларов в интересах Браудера.
Советник российского генпрокурора Николай Атмоньев также сообщил, что смерть юриста Hermitage Capital Сергея Магнитского в СИЗО в 2009 году могла наступить в результате отравления «с использованием диверсионных химических веществ, содержащих соединения алюминия». В останках Магнитского были найдены следы «токсического вещества с соединениями алюминия», утверждает ведомство.
В прокуратуре считают, что Браудер был больше других заинтересован в смерти Магнитского, но при этом отмечают, что дело об убийстве юриста не возбуждалось. По словам Атмоньева, Браудер мог быть причастен и к смерти российского бизнесмена Александра Перепиличного, который в 2012 году умер в пригороде Лондона во время вечерней пробежки.
Кроме того, в прокуратуре заявили, что следствие уже возбудило дело об убийстве еще трех человек — Валерия Курочкина, Октая Гасанова и Сергея Коробейникова. Их ведомство называет «сообщниками Браудера».
В России Браудер был дважды осужден заочно на девять лет: за уклонение от уплаты налогов, преднамереннее банкротство и скупку акций «Газпрома». Он считает все уголовные дела сфабрикованными.
С Уильямом Браудером беседовала ведущая новостей Русской службы Би-би-си Оксана Вождаева.
Уильям Браудер: Я связываю это дело с предстоящей завтра встречей в Гааге, чтобы обсудить европейский вариант акта Магнитского. Остановку этого акта [российский президент Владимир] Путин сделал своим приоритетом во внешней политике, и думаю, это его эмоциональная реакция на невозможность это остановить. Кроме того, Интерпол решает, назначить ли своим главой россиянина.
- Российский генерал может возглавить Интерпол. К чему это приведет?
- Участники «списка Титова» против избрания россиянина главой Интерпола
Би-би-си: Это только эмоции, или это как-то может повлиять на дискуссию в ЕС?
У.Б.: Тут есть один интересный аспект, что правительство Голландии боялось ставить имя Магнитского на это предложение. Это то, чего очень хотел Владимир Путин. Так что в какой-то степени ему удается добиваться успехов в мелочах, но не в целом.
Би-би-си: А почему вы также связываете происходящее с Интерполом?
У.Б: Дело в том, что Россия уже давно пытается использовать Интерпол, чтобы меня арестовать. Эта организация уже шесть раз отклоняла требования России, поскольку посчитала их незаконными и политически мотивированными. И сейчас Россия обращается туда в седьмой раз.
И, несмотря на то что они очевидно злоупотребляли системой Интерпола, они в то же самое время пытаются поставить своего человека во главу этой организации. Если и есть хотя бы одна причина не назначить главой Интерпола россиянина, то эта причина — дело против меня.
Если глава Интерпола — российский полицейский, который несет ответственность за предыдущие злоупотребления системой Интерпола, то это фактически означает, что мы получаем преступника во главе организации, которая борется с преступностью.
Я не езжу в страны, где могу быть потенциально арестован по российскому ордеру. Но это все ставит Интерпол в крайне неловкое положение, потому что Интерпол должен бороться с преступностью, а не способствовать ей.
Меня пытались арестовать множество раз. Это уже седьмая попытка. Так, меня арестовали в Мадриде в мае по российскому ордеру Интерпола. Меня также задержали в Женеве по подобному ордеру. В этой ситуации нет ничего нового.
Но в результате в Интерполе могут задуматься, хотят ли они, чтобы Россия имела такое влияние в этой организации. И я думаю, что люди в странах, где есть верховенство закона, очень негативно к этому отнесутся.
Media playback is unsupported on your device
Би-би-си: Российская прокуратура обвинила вас в отмывании денег в нескольких странах. Что вы можете сказать по этому поводу?
У.Б.: В последние девять лет мы искали деньги, пропажу которых обнаружил Сергей Магнитский. И мы выяснили, куда ушли все эти деньги, и теперь работаем с 16 различными правоохранительными органами, ведем криминальные расследования по этим делам.
Что касается обвинений в отмывании денег, то обвинять меня в этом в то время, когда сами они украли деньги, — просто абсурдно. Примерно то же, что обвинять украинцев в крушении MH17. Абсолютный нонсенс — обвинение в адрес жертвы.
Обвинения в том, что я могу быть причастен к убийству Сергея Магнитского, просто абсурдны и смешны.
Но что здесь важно. Девять лет российские правоохранительные органы отказывались признать, что Магнитский был убит. И то, что они теперь говорят, что он все-таки был убит, имеет большое значение. Кто убил Сергея Магнитского?
Мы знаем, кто его убил. У нас есть доказательства, что девять охранников избили его в тюрьме резиновыми дубинками. У нас также есть доказательства, что он долго не получал медицинскую помощь. Эти заявления, как игры детей в детском саду.
Я думаю, весь мир смеется над этими обвинениями.
Как умер Магнитский
Юрист фонда Hermitage Capital Сергей Магнитский оказался в 2008 году в следственном изоляторе. Он был арестован по подозрению в том, что помогал Браудеру уклоняться от уплаты налогов. Юрист утверждал, что раскрыл махинации, которые позволяли высшим чинам МВД фиктивно возвращать из казны НДС и выводить средства из российского бюджета за границу. По его сведениям, сотрудники правоохранительных органов с помощью этой схемы похитили 5,4 млрд рублей.
В 2009 году Магнитский умер в СИЗО. Назначенная Следственным комитетом экспертиза пришла к выводу, что причиной смерти стало сочетание болезней, которые не были своевременно диагностированы и неоказание медицинской помощи. В 2013 году дело о смерти Магнитского было закрыто.
Расследовав обстоятельства смерти Магнитского, общественная комиссия под руководством правозащитника Валерия Борщева, а затем Совет по правам человека при президенте России пришли к выводу, что причиной смерти юриста стали «пыточные» условия содержания и отказ в медицинской помощи.