Российские военные схватили 14-летнего Ладо, когда тот пытался попасть из одной части страны в другую. Мальчика закрыли в изоляторе, не дали позвонить родителям. Его отпустили только после уплаты штрафа за пересечение т.н границы.
Ладо не повезло родиться в той части Грузии, которая находится под контролем де-факто властей Абхазии и российской армии.
Таких историй, как у Ладо, множество. Особенную актуальность они стали приобретать после российско-грузинской войны 2008 года. Но крайне редко в руки к российским военным попадают дети. По данным омбудсмена Грузии, в Абхазии таких случаев, связанных с несовершеннолетними было 21.
История Ладо стала известна благодаря проекту международной неправительственной организации «Truth Hounds». Представители международной организации встретились с детьми, их родителями, учителями абхазских школ на территории соседнего региона Самегрело. В саму Абхазию до 2008 года этнических грузин впускали только по факту места рождения. Уже 10 лет регион закрыт и для иностранцев.
«Truth Hounds» при финансовой поддержке посольства Норвегии и сотрудничестве с International Partnership for Human Rights подготовил документальный фильм «No Future Land» («Территория без будущего»-перевод СОВЫ). Это цикл трагических историй детей, которые по воле судьбы родились по другую сторону колючей проволоки, проведенной российскими военными.
Самым проблематичным в Абхазии, по мнению авторов исследования, является Гальский район. В приграничной к грузино-абхазской административной границе территории, где, в основном, проживают этнические грузины, они выявили три основные проблемы. Во-первых, дети не могут получать образование на родном языке. Во-вторых, им ограничили право на свободу передвижения и получение медицинской помощи.
Вопросом нарушений прав детей на оккупированной территории организация заинтересовались год назад. Особенно очевидной проблема стала после летнего лагеря, куда детей привезли на отдых из оккупированной Абхазии.
«Абхазия — закрытая тема, о ней мало говорят. Об Абхазии не знают. Дети в этом регионе отстают в развитии. Я задаю вопросы десятикласснице, но она не может ответить. Все потому что в школе ей преподают на языке, который она не понимает. Этот язык – русский. Когда я интересуюсь, чем они занимаются в школе, она отвечает, что читают вслух. И это 10 класс!», – говорит Свитлана Валько, руководитель проекта.
Через Ингури
Карине Шония 17 лет. За свою жизнь она уже успела один раз переплыть Ингури, чтобы попасть на ту часть Грузии, где можно учиться на родном языке. Без документов и без выбора, но с четким решением учиться. Ее задержали российские военные.
В Гальском районе, где преимущественно проживают этнические грузины, проблема доступности образования стоит остро. Учителей заставляют преподавать на русском. Тех, кто не подчиняется правилам — увольняют.
«Учительницу, которая, перевела своих детей в школу в Зугдиди, так как считала уровень образования в абхазской школе низким, получила предупреждение. Ей поставили ультиматум: либо возвращаешь детей обратно, либо теряешь работу. Сами учителя, получившие грузинское образование, русским языком владеют плохо. Соответственно, это сказывается и на качестве образования. В Гали и Очамчире учатся на русском, хотя им не владеют. Парадокс»,- рассуждает Валько.
Руководитель проекта рассказывает по свидетельствам очевидцев, что школьникам запрещают говорить на грузинском даже во время перемены. «Тем, кто вернулся из летнего лагеря устроили допрос. Они были обязаны отвечать на русском языке, которого дети фактически не знают или же вынуждены были молчать», — говорит Валько.
По ее наблюдениям, в школах проводят политику русификации, заставляют отмечать российские праздники и каждый понедельник слушать абхазский гимн. Но учителя всё же стараются и тайно преподают грузинский язык и литературу, а также историю Грузии.
Проблема в школе перерастает в более глобальную, когда старшеклассникам нужно начинать строить свое будущее.
Без знания грузинского языка абитуриенты не могут поступить в грузинские ВУЗы. Им приходится выбирать между Сухуми или же высшими учебными заведениями в России.
Тем, кто выбирает грузинское образование, не всегда везет. Авторы проекта рассказывают, что для поступления в грузинский ВУЗ, абитуриентам не только приходится изучать свой родной язык, но и догонять своих сверстников по 12-летней школьной программе.
«Более половины абитуриентов это не по силам. Около 150 вернулись в Абхазию, не набрав нужных баллов», — говорят авторы проекта.
«Truth Hounds» считает полезным решение Тбилиси о предоставлении учебных квот для студентов из оккупированных территорий. Однако этого, по их мнению, мало. Правозащитники уверяют, что де-факто власти Абхазии должны допустить НПО в регион для решения гуманитарных проблем.
Для 15-летнего Ники свобода – это право ездить без множества документов и справок. Ника, подобно Карине, тоже переплыл Ингури. Этот отчаянный шаг последовал в результате 7 месяцев пустого ожидания необходимых документов.
Представители «Truth Hounds» отмечают, что пересекать т.н границу особенно опасно для этнических грузин. К ним чаще всего относятся грубо. Право на свободу передвижения тесно связано с правом на получение медицинской помощи.
Как объясняют авторы проекта, многие из Абхазии переходят в Зугдиди именно из-за отсутствия нужных условий для оказания медицинской помощи.
С тех пор, как машинам скорой помощи запретили пересекать Ингури, даже в случае экстренных вызовов, и родителям, и детям необходимо ждать разрешения.
С этим ограничением и связана трагическая смерть 12-летнего Ираклия Цаава, который скончался по дороге в Зугдиди из-за несвоевременного оказания медицинской помощи. Мальчика не успели спасти. Военнослужащие не пропустили скорую помощь, требуя у родителей отдельный пропуск для ребенка. Пришлось ехать по объездной дороге. Ираклий умер, так и не доехав до больницы.
