Какая судьба ждет телекомпанию «Рустави-2», чего добился бизнесмен Кибар Халваши и чего лишились собственники оппозиционного канала? Европейский суд по правам человека сделал возможной передачу «Рустави-2» ее прежнему владельцу. Но кому достанутся и достанутся ли вообще политические дивиденды? Марта Ардашелия поговорила о правовой стороне вопроса с бывшим министром обороны и экс-председателем Ассоциации молодых юристов Грузии Тиной Хидашели.
— В чем заключается значимость решения Страсбургского суда?
— Главная составляющая этого решения – отмена механизма приостановки (приведения в исполнение вердикта Верховного суда Грузии, постановившего вернуть «Рустави-2» прежнему владельцу, — прим. СОВЫ). Остальные пункты, к примеру, признание нарушения статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство, — прим. СОВЫ), – не оказали бы какого-либо прямого влияния. В такой ситуации можно было бы ожидать лишь возобновления судебных разбирательств, которые могли бы завершиться точно так же, как и первый процесс. То есть, прямой эффект оказала именно отмена механизма приостановки. С правовой точки зрения [после решения ЕСПЧ] Кибар Халваши в любой момент может потребовать приведения в исполнение решения Верховного суда и, соответственно, перехода в его собственность «Рустави-2». А в части приостановки не могут. Таковы реалии.
Но есть очень важная деталь – это решение может быть обжаловано в установленный трехмесячный срок. Обжаловать его могут обе стороны – и государство, хотя непонятно, зачем им это, и «Рустави-2». Правда, они не смогут обжаловать решение в части отмены механизма приостановки, поскольку один раз оно уже пересматривалось, и сегодня было принято второе решение. Соответственно, ключевой аспект решения уже вступил в силу.
— То есть передача канала Кибару Халваши неизбежна?
— Да, уже сегодня Кибар Халваши может переоформить «Рустави-2», потому что решение Верховного суда уже вступило в силу и нигде больше обжаловано быть не может. И лишь супер-теоретически я допускаю такое развитие: если в течение трех месяцев появится новое решение, которое установит нарушение статьи 6, судебный процесс начнется заново. Но это чересчур теоретически, потому что, во-первых, в случае обжалования, дело не будет рассмотрено автоматически, а, по сути, процесс начинается заново. Существует механизм фильтрации, который определяет, примут ли обжалованное решение в производство. Конечно, есть и такие прецеденты, но в данном случае, думаю, ждать чего-то не стоит
— Получается, мы прошли через очень сложное правовое противостояние внутри страны, имевшее политический компонент, и получили очень простое правовое решение Страсбурга?
— Да, потому что сама телекомпания «Рустави-2» повела дело в Страсбурге так, что полностью привязала его к механизму приостановки. Так что, вне зависимости от того, что могло оказаться в других пунктах, одна эта статья, один этот абзац означает принятие решения, имеющего ключевое значение. По второстепенным темам – да, процесс может быть продолжен. В течение трех месяцев можно обжаловать их и теоретически даже добиться возвращения дела на рассмотрение.
— Это была ошибка юристов?
— Нет, это стратегия… такие решения юристы не принимают. Это решение всегда принимает сторона, а юристы уже впоследствии помогают в оформлении позиции и процедурном ведении дела. Я бы не называла это ошибкой, потому что в свое время она себя оправдала, она оказалась абсолютно верной стратегией.
Ведь вся привлекательность Страсбургского суда заключается в том, что он дистанцирован не только от интересов дела, но и от политического контекста. Для него имена, фамилии и названия организаций представляют собой лишь набор букв. Таким и должен быть суд, и мы хотим, чтобы таким был наш суд.
— А что насчет Давида Двали и Джарджи Акимидзе? Основатели «Рустави-2» считают, что именно они должны стать владельцами телеканала.
— К сожалению, в настоящее время это дело все еще находится на этапе расследования. «Грузинская мечта» на примере «Рустави-2» показала свое лицо. С 1994 года «Рустави-2» превратилась в своего рода механизм люстрации. Начиная с правительства Шеварднадзе, боровшегося с ними всеми возможными средствами – к сожалению, мы помним дело Георгия Саная (журналист «Рустави-2», убитый в 2001 году, — прим. СОВЫ)… Продолжая Михаилом Саакашвили, сделавшего все для бесконечной смены владельцев – это была нескончаемая процедура передачи канала от вора к вору, что и привело к такому запутанному состоянию. И заканчивая сегодняшними властями, которые, казалось бы, взялись за дело под знаменем восстановления справедливости, но в действительности, положили дело реальных владельцев канала на полку, предложив при решении вопроса о собственниках «Рустави-2» выгодную для них, удобную и политически выигрышную версию.
Конечно же, это расследование должно было дойти до суда не в виде дела Кибара Халваши, а как спор о принадлежности «Рустави-2», где бы и выяснилось, что произошло на самом деле. Но это классический случай, в том числе классический для «Национального движения», для самого Ники Гварамия и для Михаила Саакашвили. Посеешь ветер, пожнешь бурю. И вот сегодня они пожинают бурю. Сегодня их унесла буря, которую они сами когда-то активно и с большим успехом сеяли.
— Но власти добились легитимации благодаря решению в пользу Халваши?
— Больше всего легитимации власти получили в вопросе оценки деятельности суда. Ведь пункты иска, которые не были удовлетворены, касались качества грузинского правосудия при рассмотрении этого дела. Решение означает, что суд был справедливым, и сомнений в вопросе независимости и непредвзятости судей они [ЕСПЧ] не вносят. Власти, конечно же, всегда будут размахивать этим результатом и использовать его при любом случае – как свидетельства того, что в Грузии хорошие суды, не упоминания контекста и конкретного дела, по которому было принято решение. Такие обобщения в целом характеризуют не только нынешние власти, но и прежние. И сейчас нас ждет трехмесячная война вокруг того, касалось ли это решение лишь конкретного дела или это была оценка грузинских судов в целом.
— А что мы получим с политической точки зрения?
— Я точно знаю, что при желании и благодаря современным технологиям зритель даже не почувствует разницы, что канал куда-то переместился. Они могут даже сохранить логотип, потому что это не то лого, которое было у «Рустави-2» времен Кибара Халваши. С нынешним логотипом они могут продолжить вещание. Им придется сменить лишь имя, которое никто и не будет помнить, потому что лого останется прежним. Можно назвать канал как угодно, но в эфире будет такой же логотип.
Но все будет зависеть от того, какого типа политическую драму выберут пока еще владельцы «Рустави-2», то есть братья Караманашвили и их политический хозяин Михаил Саакашвили. Одно дело, если они решат действовать так, как уже заявил Саакашвили – брать в руки оружие и выбегать на улицу. Это у них не выйдет, потому что никто за такими призывами не пойдет, несмотря на ценность «Рустави-2». А я однозначно должна сказать, что в сегодняшних грузинских реалиях ценность телекомпании действительно очень велика, какими бы предвзятыми они ни были. Но есть и другой сценарий – они могут скатиться к антиевропейской истерии и говориться, что Бидзина купил Страсбург.
При этом телекомпания может продолжить работу, создавать продукт, который она создавала. Это абсолютно реально, ведь у них уже есть канал – насколько я знаю, «Третий канал» принадлежит им. Так что я не вижу серьезных проблем, если они действительно хотят продолжить производить свой продукт. Ведь очевидно, что владельцы, спонсоры и хозяева останутся, они же не пойдут за Кибаром Халваши. Но если у них другие задачи…
И что же получил сегодня Халваши? Он вернул себе бренд «Рустави-2». Все остальное принадлежит людям, создававшим этот продукт. Так что с точки зрения работы для них ничего не изменится. Сменится одно название.
