В конце прошлой недели на канале московского «Гоголь-центра» вышло видео «Как долго сидеть дома и не сойти с ума». В нем художественный руководитель театра Кирилл Серебренников, который провел полтора года под домашним арестом, дает советы, как пережить карантин.
Пенсионеры старше 65 лет и люди с хроническими заболеваниями по распоряжению мэра Москвы Сергея Собянина окажутся в карантине уже с 26 марта.
https://www.youtube.com/watch?v=Bc4VwGeE4AM
Разумеется, карантин невозможно приравнять к домашнему аресту. Людям в самоизоляции не грозят тюремные сроки, и они не чувствуют себя «бытовыми инвалидами» (по выражению Юлии Цветковой, прожившей под арестом четыре месяца) из-за того, что не могут выйти в магазин или на прогулку.
Как вести нормальную жизнь в условиях изоляции, рассказывают собеседники Би-би-си, которым пришлось провести под домашним арестом от недели до полутора лет.
Привыкните к новым отношениям со временем
В обычной жизни нас разрывают люди, мы отвечаем на звонки, смски, сообщения, «Телеграм», «Инстаграм», «Фейсбук» — все это создает не нами принятую повестку.
«Это прекрасное время, чтобы разгрести хаос, — говорит в своем видео Серебренников. — Сконцентрироваться максимально на простом вопросе: кто есть я и что для меня является самым важным в жизни?». Режиссер «Гоголь-центра», в частности, советует вести дневник и фиксировать хроники изоляции, записывая даже незначительные дела и мысли, которые приходят в голову.
Искусственно созданное домашним арестом состояние, когда не нужно куда-то привычно бежать или к чему-то стремиться, дает возможность заняться рефлексией и собой, говорит руководительница детского театра и феминистка Юлия Цветкова из Комсомольска-на-Амуре, которую обвинили в распространении порнографии за иллюстрации во «Вконтакте».
«Для меня это была удивительная возможность реально ничего не делать и не казнить себя за это. Я сейчас по-другому смотрю на обычные рабочие дни, потому что они кажутся очень продуктивными. Я перестала себя ругать, поборола свой перфекционизм», — рассказывает Цветкова.
- Что нужно знать о коронавирусе? Ответы на главные вопросы
- В Москве и Подмосковье ввели оплачиваемый режим самоизоляции. Как он будет работать?
- КАРТА: Как коронавирус распространяется по планете: обновляемая карта
- КАРТА: Как коронавирус распространился по России. Интерактивная карта
В карантине, в отличие от домашнего ареста, людям не запрещают пользоваться интернетом, но активист Сергей Фомин — в рамках «московского дела» его продержали месяц в СИЗО и три месяца под домашним арестом — советует хотя бы иногда по собственной инициативе убирать телефон или даже отдавать его родителям и друзьям. По словам активиста, единственная вещь тех времен, по которой он действительно скучает — возможность полностью погрузиться в какое-либо занятие: «Я никогда не читал книги с такой концентрацией. Нет всех обычных чатов, ты достигаешь дзена, когда чем-то углубленно занимаешься».
Приготовьтесь к периодам эмоционального упадка
«Было желание окуклиться, лежать под одеялом, и я начала чувствовать, что я сильно начала отдаляться от мира и реальности, и это пугает, когда хочется только спать и ничего не делать», — вспоминает Юлия Цветкова зиму 2019-2020 года.
Сергей Фомин вспоминает, как во время душевного подъема сразу после выхода из СИЗО составил себе план идеальной жизни: «Включил туда зарядку, отжимания и приседания, читал по расписанию, готовил». Но уже через месяц активиста настиг накопленный стресс, и жизнь по расписанию начала ломаться: «Я не мог вставать с кровати. Делать ничего не хочется. Мой режим дня сбился, я не мог вылезти из кровати или ванны. Мог проснуться в десять утра и пролежать до трех дня, пойти в ванну, провести там еще три часа и вернуться в кровать».
Математик Богатов — он провел под домашним арестом чуть больше полугода в 2018 году — рассказывает, что жить без каких-либо внешних рамок, структурирующих время, непросто: «Под домашним арестом хоть какой-то график жизни поддерживать очень сложно, потому что обычно у нас есть ориентиры в духе «магазин закрывается во столько, на работу надо ко стольким-то», а в таких условиях графика нет вообще. Это не очень хорошо, мне для самочувствия лучше, когда что-то поддерживает».
Наталью Шарину, экс-директора Библиотеки украинской литературы, задержали в 2015 году и продержали под домашним арестом более полутора лет. Первоначально — после нескольких суток обысков, допросов, гипертонического криза, «обезьянника», СИЗО и суда — домашний арест показался величайшим благом, вспоминает она. Это чувство вскоре сменилось бесконечным анализом ситуации: «Казалось бы, ты можешь и читать, и слушать музыку, но не тут-то было — в голове у тебя только одно: за что, почему? Степень несправедливости, понимания, что ты ни в чем не виноват, мысль, свербящая постоянно, выбивает все: берешь книгу — читать не можешь, включаешь телевизор — все мимо тебя. Эта навязчивая идея не дает тебе больше никаких эмоций».
Самым сложным было, объясняет Шарина, отогнать эти мысли: «Настраиваешься: все, надо думать о другом. За время домашнего ареста я не пролила ни одной слезинки».
Пользуйтесь любой возможностью сменить обстановку
Спустя несколько месяцев строгого пребывания дома суд разрешил Наталье Шариной ходить в поликлинику. Помимо необходимого лечения — 58-летняя женщина получила компрессионную травму позвоночника во время поездки в автозаке — это стало психологической отдушиной: «Я выходила лишь в свою поликлинику, и даже те же самые очереди, когда ты сидишь перед кабинетом, ты обычно нервничаешь, а здесь мне было хорошо. Какая-то жизнь, ее наблюдаешь, смотришь на других людей». Спустя еще несколько месяцев суд разрешил библиотекарю двухчасовые прогулки.
«Как ни забавно, самым эмоциональным было, когда мне разрешили прогулки на 500 метров, — вспоминает Юлия Цветкова. — Это вроде бы маленькая свобода, но это еще больше подчеркивает остальную несвободу — не иметь возможности пойти, куда хочется, а ходить кругами вокруг дома. В этот момент ощущался контраст: что есть мир, куда я не могу выйти дальше, чем на эти 500 метров».
У Сергея Фомина были наиболее жесткие условия домашнего ареста: ему запретили прогулки, а общаться можно было лишь с родителями и адвокатом. На ноге активиста был браслет, который отслеживал, далеко ли он отошел от установленного в квартире специального телефона-датчика.
Постепенно пребывание дома стало настолько невыносимым, что Фомин дважды нарушил условия ареста, даже рискуя снова оказаться в СИЗО: «В последний месяц я себе иногда позволял очень поздно ночью, натянув капюшон, выбегать в магазин на первом этаже. Выбегал и покупал себе пару бутылок пива. И когда я вышел из подъезда, а магазин — это следующая дверь, у меня было ощущение, которое нельзя передать словами. Ощущение, что вы сбежали из тюрьмы».
Общайтесь с близкими как можно больше, пусть и удаленно
В случае домашнего ареста суд часто разрешает общаться только с ближайшими родственниками — именно они становятся основным источником поддержки в изоляции. «Если кто-нибудь из близких еще бы говорил: «Вот, сама виновата, создала нам проблемы», вероятнее всего, это было бы вообще невыносимо. Я, конечно, слава богу, с этим никогда не сталкивалась», — рассказывает Наталья Шарина.
Муж и дочь были главной поддержкой, позже, ближе к концу домашнего ареста, женщине разрешили разговаривать по телефону, а потом и принимать в гостях подруг. Домашние животные «тоже потрясающая отдушина» — Шарина с благодарностью упоминает двух своих котов.
IT-специалист и оппозиционный активист Александр Литреев, создатель проекта по деанонимизации силовиков, только начинает привыкать к домашнему аресту: он сидит дома неделю. Ему разрешено общаться со всеми, кроме свидетелей по делу, поэтому друзья программиста вызвались помогать ему и приносить домой продукты. Одна из подруг, Дарья, проводит с Александром время каждый день. «Даша — солнышко, она приходит ко мне, приносит вкусняшки и делится теплом», — сказал Би-би-си Литреев.
Необязательно вести глубокие философские беседы — Сергей Фомин вспоминает, что они с отцом, который приходил в гости каждый день, в основном играли в шашки.
Читайте толстые книги
Этот совет дают практически все. Кирилл Серебренников рекомендует «Войну и мир», Сервантеса и «Благоволительниц» Джонатана Литтела. Юлия Цветкова за месяцы ареста прочитала «Властелина колец», а также детективы Тесс Герритсен, книги Анны Политковской и Людмилу Алексееву. Сергей Фомин, по его словам, пытался наверстать упущенное и разобраться, что происходит в стране, читая «Курс русской истории» Ключевского, Сергея Алексашенко «Контрреволюция», книги Михаила Зыгаря «Кремлевская рать» и «Империя должна умереть».
Математик Дмитрий Богатов прочитал трехтомник Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» и гораздо больше книг по специальности, чем в обычное время. Кроме того, у Богатова изменился сам подход к чтению литературы по специальности: «В современном мире мы привыкли, что на любой вопрос можно за пару минут найти ответ в интернете и на этом закончить вопрос. Когда нет интернета, но есть книжки, это располагает к тому, чтобы разбираться в вопросе глубже. Мы можем делать это и на свободе».
Найдите любое занятие, которое занимает мозг
Кирилл Серебренников советует писать мемуары и учить иностранные языки. Александр Литреев пишет стихи и составляет бизнес-план нового проекта, который намеревается запустить после освобождения.
«Шашки меня спасали, — вспоминает Сергей Фомин свою жизнь во время депрессии. — Я попросил у отца книгу «Как играть и выигрывать в шашки», разучивал дебюты и мне стал намного легче, когда я получил эту книгу, потому что я начал часов пять в день проводить над этими дебютами, и когда я этим занимался, я вообще забывал обо всем».
В условиях крайне ограниченного общения самое тяжелое — это отсутствие обратной связи, говорит Сергей Фомин: «Все, что вы делаете — чтение книг, радио — односторонне, ты только воспринимаешь информацию, ответить ничего не можешь. Через какое-то время это становится пыткой».
Как ни странно, в этой ситуации помогают видеоигры. «Я нашел дома Playstation, и я никогда раньше с таким удовольствием не играл. Игра — это всегда обратная связь, получаешь реакцию в ответ на свои действия, ты можешь с кем-то взаимодействовать, и меня это завораживало. У меня было ощущение, что я живу, когда я играл в них».
Вспомните, что есть люди, которым сейчас хуже
Наталья Шарина сравнивает нынешнюю ситуацию карантина с уходом на пенсию или в отпуск: «Когда люди ни в чем не виноваты, когда они всего лишь должны заботиться о здоровье своем и своих близких — здесь нужно включать весь оптимистический настрой, заниматься делами».
Юлия Цветкова признается, что ей грустно читать, как люди страдают на карантине: «Я не знаю, насколько это поможет, но я всем советую думать про политзеков. Зная, что такое лишение свободы на неограниченный срок, я могу сказать, что карантин — это не страшно».
Главное в самоизоляции — не забывать, что вы не одни и что рано или поздно это все закончится и вы окажетесь на свободе, напоминает адвокат Александра Литреева Алексей Бушмаков. А самое лучшее, считает активист Сергей Фомин, что в карантине «вы не просыпаетесь каждый день с мыслью, что вас посадят на несколько лет».
