На дом, из которого со мной на связь выходит Мариам, в 2017 году была сброшена бомба. Те события вошли в условную книгу новейшей истории, как битва за Мосул. Битву называют важным и решающим этапом в военной интервенции против террористической организации ИГИЛ. Тогда в результате штурма Мосула погибло более 40 тысяч мирных жителей.
«Халифат» разгромили, но ситуация в Ираке не всегда мирная. 3 января 2020 года США нанесли авиаудар по международному аэропорту Багдада. Умер иранский генерал Касем Сулеймани. Позже Тегеран нанес ответный удар. Тоже по территории Ирака. Мариам тогда очень испугалась. Интернет отключили, она не могла связаться с родителями, чтобы успокоить их. Она просто приготовила вещи, чтобы бежать. Но осталась.
«Сюда бросают бомбы, как камни. Уже привыкла», – говорит Мари. Она прилетела в Мосул около полугода назад. Вместе с мужем.
Мустафа и Мариам: любовь вне религиозного контекста
История Мариам и Мустафы – это что-то вроде современной интерпретации романа начала XX века об Али и Нино. Основа практически та же – любовь иракца-мусульманина Мустафы и грузинки-христианки Мариам.
Наши собеседники, еще не ставшие героями очередного романа Спаркса, встретились в цифровом пространстве. На сайте знакомств в 2016 году. Спустя некоторое время Мустафа предложил увидеться. Она согласилась. Встречи стали регулярными.
«Я тогда работала в круглосуточном магазине. До закрытия кассы в полночь у нас было 15 свободных минут. Каждый день он приходил, чтобы поговорить со мной. Прошел месяц. Дату мы отметили так: вместе сделали одинаковые тату на пальце. Знак бесконечности. После этого мы признались друг другу в любви. О религии, о том, что подумают семья и родственники, мы никогда не думали. Об этом даже речи не шло».
Мама Мари узнала о возлюбленном дочери первая. От папы историю скрыли. Лишь спустя год отношений мама решилась сообщить супругу о том, что дочь полюбила мусульманина. Папа позвонил Мари и сказал: «Раз все так серьезно, привези его и познакомь с нами».
Фото из личного архива Мариам и Мустафы
«Я сразу же позвонила Мустафе и сказала, что завтра мы едем знакомиться к моим родителям в Сачхере».
Когда влюбленные приехали, папа сказал, что знакомиться передумал. Но ему ничего не оставалось делать, кроме как вынести запасы домашнего вина. Недоверие отошло, завязался разговор.
«С ума Мустафа свел моих родственников в прошлом году, когда умерла моя бабушка. Он ее очень любил. Когда мы приезжали в деревню, всегда просил, мол, давай поднимемся к бабушке, пошли к Нанули. Когда ее хоронили, он подошел к гробу и поцеловал бабушку в лоб. Единственный человек, который поцеловал мою бабушку. После этого жеста мой муж стал кем-то большим в глазах моих родственников».
Мариам никогда не слышала осуждающих разговоров за своей спиной со стороны близких, потому что ей «наверное, повезло».
Ирак: предубеждение
Решение улететь в Ирак не было добровольным. Скорее, вынужденным шагом. Для обоих. Мустафа шесть лет прожил в Тбилиси, выучился на стоматолога. Ему 25. В сентябре он должен был вернуться в Ирак для сдачи дополнительных экзаменов. Как раз тогда истекал срок вида на жительство. Нелегально оставаться в Грузии он не мог. Мари же не могла оставаться без него и полетела вместе с мужем. Сейчас они ждут решения суда о том, сможет ли Мустафа получить право на проживание в Грузии.
«Клянусь, пока я не увидела с самолета иракскую землю, не осознавала, что действительно буду там жить. С детства я думала, что в Ираке по улицам бегают вооруженные люди, все дома разрушены. Наверное, у многих было такое представление. С другой стороны, я понимала: в стране, где живет 40 миллионов человек, в частности, в Мосуле, втором по величине городе, не может быть все так, как я себе представляю».
Ощущение, что что-то должно произойти, не покидает ее в повседневной жизни. Пока голос муэдзина, читающего азан, взывает к молитве, по улицам, наполняющимся священными текстами, ходят солдаты с автоматами и разъезжают пикапы с пулеметами. Это пугает.
Но дома все иначе. Страх Мари сменяется чувством заботы и любви.
«На наш дом сбросили бомбу. И его практически заново отстроили. Поэтому семья, в которой я живу, не дает права никому вмешиваться в их частную жизнь».
Фото из личного архива Мариам и Мустафы
Родные мужа встретили невестку-христианку очень тепло. Их, как говорит Мариам, не волнуют правила и рамки, которые устанавливают во многих иракских семьях. Родители Мустафы — современные люди, открытые миру.
«Они не будут носить хиджаб, если посчитают это неправильным. Но общество осуждает такое, а они не хотят, чтобы общественный негатив касался их семьи, поэтому вынуждены носить то, что требует общество».
Мустафа и Мариам живут с мыслью, что оставаться в Ираке они не собираются. Слишком закрытая страна для свободных людей. Она – молодая, красивая, с пирсингом в носу и без хиджаба ловит на себе неодобрительные взгляды окружающих мужчин.
«Я не понимаю тех, кто устанавливает свои правила, прикрываясь религией. Здесь люди хотят быть свободными, но у них не хватает воли выйти за рамки».
Georgian in Iraq: порицание, проклятия и понимание
Родные и друзья отговаривали Мари от поездки в Ирак. «Там война, там все в руинах», – твердили ей.
«Я хотела, чтобы они успокоились, чтобы мои родители не переживали и тоже увидели, какая там ситуация на самом деле. Так я и создала блог в Facebook «Georgian in Iraq». Подумала, если не получится выйти на массы, то хотя бы близкие будут знать, где я, в порядке ли».
После опубликованных видео ее маме действительно стало спокойнее. Она увидела, что помимо страшных событий, попадающих в новостные сводки, в Ираке есть жизнь. Дочка устроилась на работу в частную школу преподавателем английского языка. Сейчас на ее страницу подписано более 24 тысяч человек. Рост аудитории стал заметен после того, как Мари показала в кадре своего мужа. А прежде происходило то, что сегодня называют кибербуллингом. Предсказывали, что муж «поставит ее на место», говорили, что он «монстр, купающийся в деньгах», а она – «предатель своей страны».
Несмотря на превалирующее число положительных комментариев, часть аудитории оставляла откровенно ксенофобские тексты, проклятия и оскорбления.
Фото из личного архива Мариам и Мустафы
«Сначала у меня была реакция, сравнимая, наверное, с остановкой сердца. Меня это пугало. Потом я поняла, что проблема в людях, а не во мне. А потом перестала обращать внимание. Или старалась отвечать и указывать им на то, что их поведение аморально», – говорит мне Мариам, а потом зачитывает вслух появившийся в момент нашей беседы новый гневный комментарий. Прочитав проклятие в свой адрес, она начинает смеяться.
«Образованный человек не будет делать акцент на религии. Он знает, что Бог един. Как шиит отличается от суннита, так католик — от православного. Но Бог у всех один. Многие мне пишут, почему я не вышла замуж за европейца. Но скажите мне, в чем разница?», – добавляет она.
«Он уважает мою веру, я уважаю его»
Родные Мустафы не просили невестку сменить крест на полумесяц. Лишь брат свекра единожды поинтересовался, не перешла ли избранная племянника в ислам.
«Тогда отец Мустафы ответил, что, если бы я так поступила, он заставил бы сына расстаться со мной, потому что менять религию из-за кого-то неправильно. У меня никогда не было проблем, напротив, мы обмениваемся христианскими и мусульманскими традициями, делимся тем, как все происходит в Грузии, как в Ираке. Мы часто это обсуждаем», – говорит Мариам и демонстрирует крест на шее.
«Этот крест, например, Мустафа подарил мне два года назад в День влюбленных. И я всегда ношу его в знак того, что он уважает мою религию», – добавляет она.
Религия ни для Мустафы, ни для Мариам никогда не была препятствием, поэтому у них не было и сопутствующих страхов быть не принятыми. «У меня есть своя религия и я уважаю его веру. У него своя религия и он уважает мою».
