История красоты: грузинки дома CHANEL

Мэри Шервашидзе

Пронзительный взгляд бездонных карих глаз, выразительные брови, убранные назад черные как смоль волосы. Один из самых известных портретов Мэри Шервашидзе, написанный художником Савелием Сориным, по легенде, висел в покоях княгини Монако Грейс Келли. Проснувшись утром, она смотрела сначала на картину и только потом – в зеркало.

Красотой Мэри Шервашидзе восхищался весь высший свет того времени. В нее влюблялись поэты, переносили ее образ на свои холсты художники. Она была последней фрейлиной последней российской императрицы. А позже стала одной из ведущих моделей дома Коко Шанель.

Мэри родилась в Батуми в семье генерал-майора князя Прокопия Шервашидзе и княгини Нины Мхеидзе. Когда она была еще ребенком, семья переехала в Петербург. Горделивая осанка, аристократичная внешность, безупречные манеры выделяли Мэри среди других дам. Благодаря этому ее выбрали во фрейлины императрицы Александры Федоровны. После переворота 1917 года девушка была вынуждена уехать в Тифлис. Город, ставший столицей молодой Грузии, превратился в убежище для русской и грузинской аристократии.

На родине Мэри обвенчалась с единственной любовью всей своей жизни, бывшим флигель-адъютантом Николая II Георгием Эристави. Говорят, ее замужество стало большим ударом для влюбленного в девушку поэта Галактиона Табидзе. Он впоследствии посвятил ей поэму «Мэри». Хотя сама Шервашидзе утверждала, что не была знакома с Табидзе.

«Венчалась Мэри в ночь дождей,
И в ночь дождей я проклял Мэри.
Не мог я отворить дверей,
Восставших между мной и ей…»
          (Перевод Белы Ахмадуллиной)

За несколько дней до советизации Грузии, в 1921 году, Мэри Шервашидзе и ее близким друзьям пришлось покинуть страну – из Батуми они отправились в Константинополь, а оттуда – в Париж. В то время этот путь проделывали многие представители грузинской интеллигенции и политической элиты, бежавшие от советского режима. К слову, в СССР Мэри никогда не приедет, объясняя это тем, что прошлого не вернуть.

Жизнь за границей была непростой. Мэри с мужем жили лишь на выручку от продажи вывезенных из Грузии ценностей. Когда была продана последняя золотая табакерка, полученная князем Эристави от императора, положение стало почти безнадежным.

В этот момент в кафе на Елисейских полях происходит судьбоносная встреча. Мэри Шервашидзе встречает князя Дмитрия Павловича, кузена последнего российского императора. Представитель дома Романовых сразу понял, что финансовое положение княгини оставляет желать лучшего, и предложил Мэри зайти по адресу улица Камбон #13, к его подруге, которая, вероятно, сможет предложить ей работу.

Подругой оказалась Габриэль Шанель, которую уже тогда модный Париж называл просто Коко. Модельер предложила Шервашидзе стать ее манекеном. В то время работа манекенщицей была не самой престижной. Но чтобы заработать на жизнь Мэри, еще недавно блиставшей в императорском дворце, пришлось переступить через себя.

Княжну Шервашидзе снимали знаменитые фотографы того времени. Ее снимки работы Сесила Битона и Георгия Гойнинген-Гюне печатались в модных парижских журналах. Один из самых известных портретов сделал легендарный Ман Рэй. Хотя сама Мэри предпочитала об этом не рассказывать.

Муж Мэри Шервашидзе умер в 1947 году, на 39 лет раньше жены. И Мэри до конца жизни хранила ему верность, так больше и не выйдя замуж. Несмотря на большое количество ухажеров. В 60-х годах один из них, на протяжении всей жизни влюбленный в Мэри сын адмирала Макарова – Вадим, оставляет ей наследство, тем самым обеспечив безбедную старость Шервашидзе.

Мэри прожила в Париже почти до 100 лет. Даже в доме престарелых ею восхищались мужчины. Сама княгиня о своей красоте лишь скромно шутила, что секрет прост: «После 1921 года я ни разу не улыбнулась».

Мелита Чолокашвили и Лилия Зеленская

Когда Савелий Сорин писал портрет Мелиты Чолокашвили, модель, не выдержав после 30 сеанса, заявила, что ей «надоело выполнять его распоряжения». На это художник прямо сказал, чтобы Чолокашвили не зазнавалась и не считала себя такой же безупречной красавицей, как другая его модель – Мэри Шервашидзе. «Идите к черту!», – ответила она и ушла.

Мелиту Чолокашвили и правда трудно было назвать фотогеничной или безупречной красавицей, если говорить с позиций стандартов. Но все, кто с ней общался, рассказывали, что красота Мелиты проявлялась в тот момент, когда она начинала двигаться. За грациозность грузинский поэт Тициан Табидзе называл ее «богиней и Мадонной».

Несмотря на обидное сравнение Сорина, впоследствии, встретившись в Париже, Мелита Чолокашвили и Мэри Шервашидзе стали хорошими подругами. Они вместе играли в покер и устраивали творческие вечера. В их домах всегда были представители аристократии, к ним приезжали соотечественники из Грузии. И хотя обе плохо говорили на родном языке, обходясь французским и русским, они всегда старались вставлять в разговор хотя бы несколько фраз на грузинском.

Тифлис Мелита Чолокашвили покинула тем же путем, что и Шервашидзе: в 1921 году она сначала отправилась из Батуми в Константинополь, а затем – в Париж. Вместе с Мелитой была ее дочь от первого брака Лилия Зеленская.

С собой Чолокашвили смогла взять лишь малую часть вещей и ценностей. Картины, мебель – все осталось в Грузии. Многие произведения из коллекции Мелиты были переданы Дмитрию Шеварднадзе в Национальную галерею Грузии.

В Париже, чтобы выжить, Мелита, как и ее подруга Мэри, начинает работать манекеном у Коко Шанель. Одно время она даже дефилировала на подиуме. Ходили слухи, что Коко все это очень льстило – на нее, простушку из Овернь, работали представительницы грузинской знати. Поэтому к ним Шанель относилась по-особенному.

Когда модельная карьера Мелиты подошла к концу, на подиуме ее заменила дочь. Харизму и красоту Лилии Зеленской отмечали все окружающие. По воспоминаниям ее кузины Нино Чолокашвили, все взгляды на улице принадлежали Лилии, даже когда она была глубоко в возрасте.

В эмиграции мать и дочь часто отдавались воспоминаниям о родине и былой жизни. После своего отъезда они посетили Грузию лишь дважды, решив остаться до конца своих дней в Париже. Мелита умерла в возрасте 93 лет, ее дочь – в 82 года. За пару часов до смерти Лилия разговаривала по телефону с кузиной. Последнее, что она ей сказала, было: «Доброй ночи. Мне нужно досмотреть свой любимый сериал».

Кстати, портрет Мелиты художнику Сорину все же удалось завершить. Он был так горд результатом, что после эмиграции в Париж взял картину с собой. Портрет вернулся в Грузию лишь в 1974 году. Он хранится в Национальном музее Грузии.