– Какие международные переговорные форматы, по вашему мнению, могли бы решить непростые вопросы в отношениях Тбилиси и Сухуми?
– В данный момент у нас есть три переговорных формата. Это Женевские дискуссии, Механизм по превенции инцидентов и встречи на уровне правительств России и Грузии. И эти три формата вроде бы должны быть достаточны для того, чтобы был какой-то прогресс в этом направлении. Но на самом деле у нас статус-кво и, как видно, эти форматы поддерживают его.
Что касается других форматов гражданского общества в рамках разных проектов, которые финансируются международными организациями, они [представители гражданского сектора] встречаются в третьих странах. К сожалению, встречи в Грузии, Абхазии или Южной Осетии невозможны – их правительства этому мешают, есть серьезные вопросы безопасности. Поэтому представители НПО встречаются в Армении, в европейских странах или в Стамбуле. Думаю, чем больше будет этих форматов, тем лучше будет общение, коммуникация. Никто не ограничивает кого-то в форматах. Сегодня, особенно, когда технологии так развиты, можно устраивать и виртуальные встречи, встречаться гораздо чаще и обсуждать сложные вопросы.
– Какие еще форматы международного права могли бы стать платформой для переговоров?
– Кроме платформ, которые сейчас существуют и которые могут существовать благодаря технологическим инновациям, есть также и платформы международного права в Гааге – это разные суды международного права, криминальные суды. Там тоже можно обсуждать вопросы. Так что, это существует и пусть никто не думает, что у Абхазии с Грузией, у Армении с Азербайджаном происходит что-то уникальное. Конфликты случались в мире, они будут еще происходить, и по сей день существуют механизмы, посредством которых можно найти мирное и цивилизованное решение.
Это и есть одна из тех платформ, которая должна стать частью переходного правосудия. Многие конфликты в мире решались посредством такого формата. Создаются определенные комиссии, где начинаются расследования тяжких преступлений. Не все преступления там расследуются, подчеркиваю: только тяжкие. И постепенно таким образом начинается построение доверия. Это произошло во время конфликта в бывшей Югославии, в африканских странах, в данный момент и в Грузии относительно вооруженного конфликта 2008 года тоже расследуются определенные тяжкие преступления того периода. Этот процесс в Грузии начался и, я думаю, он будет успешным и принесет определенные результаты, которые помогут решить конфликт.
– В предвыборный период, тогда еще кандидат, ныне де-факто президент Абхазии Аслан Бжания говорил, что помимо Женевского формата Тбилиси и Сухуми нуждаются в двусторонней переговорной площадке по неформальным вопросам. Возможно ли это на данном этапе?
– Я думаю, что слова о двусторонней международной площадке звучат как-то мифически и немного преувеличенны. На самом деле такой проблемы – создавать подобные площадки – быть не должно. Сегодня этих возможностей, особенно во время пандемии, стало больше, потому что технологии начали развиваться и встречаться онлайн очень легко. Если стороны еще не додумались до этого, я могу подсказать. Например, представители из Абхазии или Грузии могут связаться, обменяться электронной почтой, послать друг другу ссылку в Zoom, встретиться онлайн и поговорить, если есть какие-то нерешенные вопросы. Этому ничего не мешает. А если что-нибудь и мешает, нужно сесть и хорошо подумать, какие факторы мешают людям общаться, это уже другое измерение. И оно, наверное, ключевое. Сегодня, если не происходит коммуникация, то именно из-за этого фактора страха.
– Означают ли такие заявления Бжания, что Сухуми готов к диалогу с Тбилиси?
– Эти заявления были сделаны в определенном предвыборном контексте. Может быть, у них была какая-то цель. Я не знаю, достигли ли заявления этих целей, но в Грузии это было воспринято по-разному. В основном, никто не против общаться напрямую, чтобы какие-то элементарные разговоры начались. Думаю, стороны должны инвестировать больше в то, чтобы были преодолены те нюансы, которые мешают созданию такой среды для общения.
Последние 30 лет очень много вкладывается в мифы, стереотипы, предвзятые мнения и даже в язык вражды.
Начинать какие-нибудь переговоры в такой среде вряд ли получится. Но переговоры стоит начинать и стоит инвестировать в улучшение среды для них. И это возможно. Кто-то может возразить, что это будет напрямую признание чего-то или кого-то, но, на самом деле, никакого признания не может быть без согласия законодательной, исполнительной и судебной власти страны. Так что, это преувеличено и устраивает только тех авторов, которые не заинтересованы в решении конфликта.
– Что касается встреч в рамках Механизма превенции инцидентов и реагирования на них, что решается в рамках этого формата и важно ли его поддержание?
– Эти встречи в направлении Гали не проводятся с 2018 года. Недавно в Армении состоялась встреча по поводу южноосетинского конфликта. В направлении же абхазского такие встречи уже не проводятся, и это нехороший знак.
Насколько я знаю, со стороны Абхазии было какое-то желание возобновить встречи, но пока прогресса нет. Опять же, ничего не мешает, чтобы эти встречи возобновились, это очень важный формат, где обсуждаются местные инциденты на линии соприкосновения. Со стороны Грузии находится миссия Евросоюза, которая является гражданской невооруженной миссией. А с другой – местные правоохранительные органы, российская армия и спецслужбы. Думаю, это не совсем честный балланс сил и, я думаю, что ничего не мешает им принять участников и представителей другой стороны и ознакомить их со своими реалиями, которые у них есть, и начать нормальное человеческое общение.
– Насколько эффективен Женевский формат переговоров, нет ли ощущения, что он исчерпал свои возможности?
– Думаю, Женевский формат очень важен. Главное помнить, что он состоит из двух сессий: информационная и переговорная. На инфомационной сессии обсуждаются очень интересные вопросы, проводятся разные тренинги, предлагаются инновационные темы о гуманитарных вопросах, о переговорах. Думаю, Женевский формат должен расшириться и его мандат должен улучшиться. Принимать в нем участие должны больше людей. И будет очень полезно, если представители местных правительств будут также участвовать в этой информационной сессии, потому что именно они имеют отношение на местном уровне, когда происходят какие-то инциденты.
При поддержке:
