«Стокгольмский синдром» не чужд грузинской ментальности. Особенно если сочувствие к человеку, нарушившему закон, подкрепляется благородной идеей. Об этом свидетельствует и трагедия 1983 года. Даже спустя 37 лет в обществе нет единого мнения – был ли угон самолета актом терроризма или отчаянной попыткой вырваться на свободу.
В некоторой степени аналогичная дилемма сегодня возникла и вокруг кейса Левана Зурабашвили, 20 ноября захватившего офис микрофинансовой организации. Одни стали осуждать его, называя террористом, другие – оправдывать и величать «героем». А третьи – шутить, что это тот самый момент, когда «преступник ближе к народу, чем сам президент», ссылаясь на созвучие фамилий Зурабашвили/Зурабишвили.
Но могут ли социальные проблемы, доведшие человека до отчаяния, стать оправданием захвату заложников и называться, как пытаются представить действия своего подзащитного адвокаты, «истинным протестом»?
Для Русудан Гоциридзе, епископа Евангельской баптистской церкви, выход за рамки закона не является универсально плохим явлением. Главное – насколько гуманны и справедливы законы, которым люди должны подчиняться, говорит она.
«В случае угонщиков самолета, с одной стороны, это попытка нарушить советские границы (не только в географическом контексте), но с другой стороны – их попытка привела к невинным человеческим жертвам. Оценку этого события усложняет тот факт, что Советский Союз объявил их террористами и жестко с ними расправился, а после распада СССР мы их назвали героями. Думаю, главная проблема в том, что мы хотим видеть либо героев, либо убийц».
В истории 31-летнего Левана Зурабашвили нет ничего нового для грузинского обывателя. Социальные проблемы, кредиты и опасные пристрастия. В этом случае – к азартным играм. Именно о них в большинстве своем говорил на своем процессе задержанный.
«Если мы углубимся в анатомию преступления, то обязательно увидим множество акторов – людей или явления – подтолкнувших преступника. У всех преступлений есть свое предусловие, а у каждого преступника – своя предыстория. В этом конкретном случае молодой человек несет свою часть ответственности за состояние, до которого он дошел из-за зависимости от азартных игр. Хотя невозможно не увидеть за этим тот социальный фон, который есть в стране, не увидеть бездействие и безответственность государства, когда даже у 12-летнего ребенка есть доступ к такой психологически и финансово разрушительной системе», – говорит епископ.
Игорный бизнес нередко приводит к трагедиям. Год назад в Грузии, по меньшей мере, двое молодых людей покончили с собой из-за лудомании. Одним из них был 29-летний оператор Первого канала Сандро Берадзе, другой – 23-летний Зука Григолия.
Жалость и эмпатия к человеку с драматичной, если не трагической судьбой, говорят психологи, – это естественно. А оправдание преступления тяжелыми обстоятельствами – вопрос другого порядка. Разгул бандитизма в Америке 30-х, порожденный Великой депрессией, происходил на фоне массового обнищания. Все помнят и о лихих 90-х после развала СССР. Но могут ли такие обстоятельства сделать из преступника Робина Гуда?
Гия Джапаридзе, основатель гражданской организации «Центр Ильи Чавчавадзе» считает, что – нет.
«В литературе всех народов есть свой Робин Гуд. И грузинская литература знает таких героев, как Дата Туташхия, Арсен Марабдели, Како Качаги. Мы и в жизни видели такой романтизм. Например, Джаба Иоселиани. Величание такого радикала коммунистами «героем» – неправильно. Все люди сами несут ответственность за свои действия. Другое дело, когда у человека нет выбора. Но когда он делает его сам… Почему мы не играем [в азартные игры]? Когда человек выбирает «играть», а потом требует, чтобы ему что-то сделали, – это неправильно».
Смерть молодого футболиста: романтизация криминальной субкультуры в Грузии
Запретить азартные игры в Грузии, снизить процентную ставку по кредитам и цены на лекарства – это требования, которые Зурабашвили озвучил в прямом эфире с зажигалкой вместо гранаты в руке. На фоне можно было расслышать, что заложники солидарны с ним.
Но солидарны – не только они. Лаша Чхартишвили – лидер Лейбористской партии Грузии, давно выдвигающей аналогичные требования. Поступок Зурабашвили, по его словам, это «протест, вызванный геноцидом, который продолжает осуществляться грузинской властью».
«Этот человек – жертва режима и коррупционного правления. Думаю, самой жесткой мерой в его отношении может стать условное наказание. Потому что вместо оружия у него был муляж. Его протест был спровоцирован отношением властей, ситуацией в банковской, азартной и фармацевтической системах. Если кто и является разбойником, так это правительство, ставшее олигополистом всех этих систем. В отличие от Зурабашвили, они убивают людей. Мы знаем много случаев суицида, которые были вызваны огромными процентами в банке, псевдо-законными действиями со стороны банковских олигополий. Из-за недоступности медикаментов погибает много людей».
По словам Чхартишвили, единственная проблема – это неправильно выбранная форма протеста. Впрочем, сам политик называет ее «манифестом Зурабашвили», продиктованным безысходностью.
Политик апеллирует и к постановлению Высшего кассационного суда Италии 2016 года, согласно которому, наказанию не может подлежать человек, крадущий малое количество еды, чтобы удовлетворить потребность в пропитании. Поскольку в момент совершения преступления он находится в состоянии крайней нужды.
О своей нужде в интервью рассказала и мать Зурабашвили, 73-летная Ламара Тереладзе, в прошлом педагог. По ее признанию, денег не хватает даже на базовые медикаменты. Это и подтолкнуло, считает она, сына на «такую глупость».
Директор Национальной парламентской библиотеки, писатель Георгий Кекелидзе, услышав историю Зурабашвили, пообещал оказать помощь женщине из образовательного фонда «Гурийские дневники».
«Такие матери не должны страдать из-за ошибок или преступлений своих детей», – написал он.
Вслед за этим в Facebook появились группы солидарности с Леваном Зурабашвили. Люди стали собирать деньги для помощи его семье. Один из инициаторов сбора средств – Давид Жоржолиани. Он и его единомышленники уже имеют на счету более 12 тысяч лари (более 3,5 тысяч долларов), которые передадут матери задержанного. Начатая им кампания #Леванговоритправду, судя по планам, будет носить долгосрочный характер.
Леван Зурабашвили на суде.
«На его дело нельзя смотреть только в одном измерении. Согласно законодательству, конечно, его действия содержат признаки преступления. Но если подтвердится факт, что он не ограничивал ничью свободу, то он будет оправдан. Есть и другое измерение – моральное, где он не террорист (как его называют некоторые), а сам жертва террора диктатуры, уже десятилетиями царящей в нашей стране. Из-за проблем, о которых громко заявил Леван, многие теряют здоровье и жизни. Поэтому называть искренний социальный бунт, вызванный невыносимыми условиями жизни, – терроризмом, особенно со стороны тех, кто стоит на службе создания этой системы, несколько аморально», – говорит Жоржолиани.
Общество разделилось надвое. К примеру, Омбудсмен Нино Ломджария предостерегла от оправдания или романтизации захвата заложников и вооруженного нападения. «Так начинается терроризм!», – заявила она.
Клинический психолог и психотерапевт Сосо Долидзе объясняет: ничего нового в такой романтизации нет, и за ним стоит множество психологических механизмов.
«Есть такой феномен – «социальный бандит». Когда человек совершает бандитизм по определенным обстоятельствам, а в людях это откликается. Есть такие примеры и в мировой, и в грузинской литературе: Робин Гуд, Дата Туташхия, Како Качаги… И эта ситуация может быть приблизительно такой. Конечно, я не сравниваю его с этими персонажами. Просто его жизненная история нашла отклик в сердцах многих людей, они увидели в нем свою историю».
Сбор средств для семьи задержанного психолог называет здоровой реакцией общества и актом гуманизма.
«Общество увидело, что стоит за этим человеком, поэтому солидарность в этом случае – вполне объяснима. Люди увидели, что перед ними, очевидно, депрессивный человек, махнувший на жизнь рукой, потерявший из-за игры многое, в том числе и крышу над головой. Выбранная им форма протеста сама по себе контроверсивна и могла причинить психологический стресс окружающим. Но озвученные ими требования касаются многих».
Гия Джапаридзе, однако, не считает активную поддержку Зурабашвили обществом позитивным явлением, поскольку, по его словам, «был совершен обычный теракт».
«Человек – свободен. Мы принадлежим той культуре, которая стоит на христианской морали и христианских ценностях. Христианство говорит, что человеческая воля свободна. То есть человек сам выбирает свой жизненный путь, свой жизненный порядок. И делает то, что он хочет. Поэтому, кто-то играет, кто-то курит, кто-то катается на велосипеде. Это выбор каждого свободного человека. Если в результате этого выбора у человека возникают проблемы, – это не должно становиться испытанием для общества».
В свою очередь Давид Жоржолиани парирует: «у политического акта Зурабашвили есть общественная легитимация».
«30 лет мы топчемся на месте. Бедные беднеют, богатые становятся богаче, а политические элиты со своими СМИ только способствуют укреплению такой системы. Леван озвучил проблемы и боль тысяч людей. Мы увидели, что он действовал не только от своего лица, но и от лица общества».
Чувство эмпатии, говорит в свою очередь епископ Русудан Гоциридзе, не может быть неуместным и лишним. По ее словам, риск, что такое отношение поощрит преступление, – есть, но нельзя бороться с этим в ущерб чувству сострадания.
«Сочувствие к этому молодому человеку, как к жертве собственной трагической жизни, абсолютно понятно, но его действие не заслуживает сочувствия, поскольку жертвовать чужими жизнями неправильно», – объясняет Гоциридзе.
Солидарность общества с захватчиком с бутафорной гранатой в руке может – тревожный сигнал для государства, как и восхищение грабителем Бадри Эсебуа, бесследно исчезнувшим с 500 тысячами долларов. Но епископ не уверена, что и государство возьмет на себя свою долю ответственности за случившееся и предпримет превентивные меры.
Левану Зурабашвили предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 144 («Захват двух и более лиц в качестве заложников»). Статья предусматривает лишение свободы сроком от 9 до 14 лет.