«Не показывают — значит, есть что скрывать». Почему массовая вакцинация «Спутником» тревожит ученых

В России началась массовая вакцинация от коронавируса препаратом «Спутник V», разработанным в научном центре имени Гамалеи. Однако у научного сообщества к российской вакцине по-прежнему много вопросов. Разработчиков «Спутника» обвиняют в небрежном обращении с данными клинических испытаний и сокрытии важной информации.

Строго говоря, масштабная досрочная вакцинация «Спутником V» и так давно идет. К началу декабря, по словам российского министра здравоохранения Михаила Мурашко, в стране уже было привито в общей сложности более 100 тысяч человек — несмотря на то, что третья фаза клинических испытаний еще не завершена. Это примерно в пять раз больше, чем волонтеров, которых разработчики вакцины успели привить в рамках этих исследований.

Такую спешку создатели «Спутника» объясняют тем, что необходимые испытания препарата продлятся по меньшей мере до мая следующего года, в то время как технология создания вакцины хорошо отработана, а эффективность настолько высока и очевидна, что ее можно считать доказанной уже на основе предварительных расчетов.

Однако в научном сообществе — как на Западе, так и внутри страны — отношение к российской вакцине далеко не столь однозначное.

«Спутник V» был в экстренном порядке зарегистрирован российским минздравом еще 11 августа — буквально на следующий день после окончания второй фазы клинических испытаний.

В исследовании, на основании которого был сделан вывод об эффективности и безопасности «первой в мире вакцины от коронавируса», приняли участие всего 76 волонтеров — здоровых мужчин и женщин не старше 60 лет.

Западные эксперты призывали очень осторожно относиться к результатам, полученным на основании столь скромной выборки. Для сравнения: безопасность оксфордской вакцины в ходе второй фазы тестировали 256 добровольцев, BioNTech (Pfizer) набрала для той же цели в шесть раз больше участников, чем россияне (456), а Moderna — в восемь (600). Притом что ни одна из вакцин, кроме «Спутника», после первых двух этапов регистрации не получила.

Когда отчет о клинических испытаниях «Спутника» (I-II фазы) был опубликован авторитетным медицинским журналом Lancet, несколько ученых за рубежом обратили внимание на странные совпадения результатов у двух групп волонтеров и запросили у авторов исходные данные исследования. Разработчики из центра Гамалеи ответили на критику зарубежных коллег, однако полный клинический протокол так и не опубликовали.

Тем не менее в ноябре Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ), финансировавший разработку «Спутника», объявил предварительные результаты последней, третьей фазы испытаний. В опубликованном пресс-релизе создатели российской вакцины утверждают, что ее эффективность «на 42-й день после первой инъекции превышает 95%» (всего требуется две инъекции с перерывом в три недели), то есть прививка снижает риск заражения примерно в 20 с лишним раз.

В основе проведенных расчетов лежат случаи заболевания Covid-19 среди уже привитых добровольцев. Из общего числа участников испытаний, получивших обе положенные инъекции вакцины или плацебо (18 794), к концу третьей недели после второго укола вирус был диагностирован у 39 человек.

31 случай заражения был выявлен у тех, кто получил плацебо. В группе волонтеров, привитых настоящей вакциной, Covid-19 был диагностирован у восьмерых (при этом группа получивших вакцину — в три раза больше группы плацебо). Именно сопоставление результатов по двум группам и дает результат в 95%.

По словам автора открытого письма в Lancet, итальянского профессора Энрико Буччи, с научной точки зрения приведенные в пресс-релизе цифры настолько малы, что даже обсуждать их всерьез не имеет смысла: «31 и 8 — это просто ну очень маленькая выборка. Впрочем, авторы и не скрывают, что этот результат предварительный».

Как объясняют ученые, никто не спорит с тем, что математические расчеты в опубликованном пресс-релизе верны, — но сам факт того, что первые 39 заболевших распределились именно таким образом, не означает, что такое соотношение сохранится в дальнейшем.

Во-первых, согласно пресс-релизу, пока что из запланированных 40 тысяч участников испытаний даже первую инъекцию вакцины (или плацебо) получили лишь 22 тысячи.

Во-вторых, на момент подведения промежуточных итогов с первой инъекции прошло всего 42 дня — то есть меньше четверти заявленного в описании срока исследования в 180 дней, в течение которого каждый доброволец должен находиться под наблюдением специалистов и по окончании которого можно будет делать выводы об итогах клинических испытаний.

Критики российской вакцины обращают внимание на пример западных разработок — так, предварительные данные об эффективности вакцины Pfizer основаны на 170 случаях заражения в исследуемой группе из более чем 43 тыс. волонтеров.

Компания Moderna дождалась, пока заболеют 95 участников испытаний, и обещает уточнить данные, когда их станет 151 (эту вакцину испытывают на 30 тыс. добровольцах). При этом обе компании обнародовали протоколы третьей фазы клинических испытаний заранее, объяснив, как и почему для расчета эффективности были выбраны именно эти цифры.

Российские разработчики заявили об успехе «Спутника», когда число заболевших Covid-19 волонтеров достигло 20, — причем даже не сообщив, сколько из них оказалось в какой группе. Никаких объяснений того, почему было выбрано именно это число, не последовало.

Только из второго пресс-релиза РФПИ выяснилось, что протокол третьей фазы испытаний «Спутника» все же существует, хотя его почему-то и держат в секрете. Согласно этому документу, промежуточная эффективность вакцины «рассчитывается в трех статистически значимых репрезентативных контрольных точках — по достижении 20, 39 и 78 случаев».

«А как, интересно, рассчитывались эти «статистически значимые репрезентативные» контрольные точки? — задается вопросом другой соавтор открытого письма в Lancet, докторант Северо-Западного университета США Константин Андреев. — Почему именно 20, 39 и 78? Там есть какой-то алгоритм?»

«31 из 4699 в группе, получавшей плацебо, — это довольно ничтожное количество в абсолютном исчислении и легко поддается корректировке, — продолжает ученый. — Да и распределение 8 к 31 не выглядит очень уж «статистически значимым», учитывая малое число заразившихся в контрольной группе (группе, получавшей плацебо, — Би-би-си)».

Есть и еще одна странная деталь. 4 декабря, анонсируя массовую вакцинацию, заместитель мэра Москвы Анастасия Ракова упомянула, что среди волонтеров, испытывающих «Спутник», вирусом заразилось уже более 270 участников. Это в три с лишним раза больше, чем «третья контрольная точка», о которой говорилось в последнем пресс-релизе, — однако на этот раз никаких новых заявлений РФПИ или разработчики почему-то не сделали.

«Вообще не только для «Спутника», но и для других вакцин (той же AstraZeneca) степень неопределенности по-прежнему слишком высока», — подытоживает Буччи.

«Но в случае с российской вакциной мы так и не увидели данных даже второй фазы испытаний, — напоминает он, — А к ним есть серьезные вопросы и у других ученых, независимо от нас. В том числе и у российских коллег, которые поддержали наши замечания и даже изложили их более подробно».

Упомянутые итальянским профессором коллеги — члены российского Общества специалистов доказательной медицины (ОСДМ), в том числе его вице-президент, заслуженный профессор Высшей школы экономики (ВШЭ), эпидемиолог Василий Власов.

Помимо преподавания во ВШЭ, он занимает пост зампредседателя комиссии Российской академии наук по борьбе с фальсификациями научных исследований и входит в несколько экспертных советов — как российских, так и международных.

Как и зарубежные ученые, Власов и его коллеги усомнились в точности цифр, опубликованных в Lancet, и запросили у авторов статьи под руководством Юрия Логунова исходные данные клинических испытаний «Спутника». Однако ответа, по их словам, так и не получили.

Тогда ученые ОСДМ обратились уже напрямую в Lancet, указав редакции на многочисленные недостатки опубликованной работы: от возможных нарушений при отборе волонтеров и ошибок методологии исследования — до проблем с анализом данных и противоречий в полученных результатах.

Самый простой приведенный пример, по словам Власова, — это «необъяснимая пропажа 24 волонтеров». В статье написано, что из набранных изначально 120 добровольцев по итогам скрининга было отобрано 100 соответствующих всем необходимым критериям.

Однако далее в исследовании фигурируют лишь 76 участников. Куда делись остальные 24 добровольца и на каком основании их исключили из анализа, неизвестно: методы формирования групп в обеих фазах не описаны.

Есть и прямые расхождения между иллюстрациями и описывающим их текстом: например, в статье говорится, что при измерении уровня антител на 28-й день один из показателей составил 3442, а на сопровождающем рисунке тот же показатель отмечен на уровне 6400.

Кроме того, проверяя представленные цифры, Власов с коллегами нашли еще ряд нестыковок. Например, часть приведенных в тексте показателей сходится, если в расчетах нули заменить на единицы. Возможно, предполагает профессор, это следствие простой небрежности, но при определенных обстоятельствах это «можно рассматривать как фальсификацию данных».

Публиковать обращение российских медиков Lancet отказался. Авторов заверили, что текст открытого письма подробно обсудили на редакторском собрании, но в итоге «приоритет был отдан другим заявителям». В результате письмо было опубликовано на сайте ОСДМ, где и провисело почти месяц.

Лишь на этой неделе журнал сообщил Власову, что полная версия документа, полученная еще 5 ноября, была «автоматически отвергнута системой обработки корреспонденции» и обнаружена уже после обращения Би-би-си в редакцию с просьбой прокомментировать отказ от публикации открытого письма россиян.

«Мы призываем всех авторов рассматривать разумные научные запросы о предоставлении данных в соответствии с их критериями, — заявили Би-би-си в пресс-службе Lancet 8 декабря. — Мы направили доктору Логунову приглашение ответить на вопросы, поднятые в письме профессора Власова. Мы продолжаем внимательно следить за ситуацией».

Чем больше разработчики вакцин скрывают от коллег и журналистов, тем больше у тех оснований думать, что с препаратом что-то не так, говорит профессор Власов. Это относится ко всем вакцинам, но в случае «Спутника» ученых не может не беспокоить, что громкие заявления об эффективности препарата подкреплены не протоколами клинических испытаний, а пресс-релизами РФПИ.

«Наука через пресс-релизы — это извращение», — возмущается профессор. По его словам, обоснование эффективности препарата исключительно через пресс-релизы бизнес-структур идет вразрез с подходом, принятым в научном сообществе.

В РФПИ, который делает заявления вместо института Гамалеи, на просьбу Русской службы Би-би-си прокомментировать критику ученых не ответили — как и в российском минздраве, который сертифицировал «Спутник-V».

При этом из пресс-релиза РФПИ следует, что «заявки на приобретение свыше 1,2 млрд доз вакцины «Спутник V» поступили от более чем 50 стран». Из всех стран Евросоюза, например, интерес к покупке «Спутника» пока выразила только Венгрия.

7 декабря венгерский министр социальных ресурсов Миклош Кашлер написал в «Фейбуке», что речь идет не о массовой вакцинации, а лишь о «щедром предложении российской стороны» включить в клинические испытания «Спутника» 3-4 тыс. венгров.

По словам пресс-секретаря профсоюза медицинских работников Венгрии Тамаша Денеса, в прибытии российской вакцины в Будапешт сложно не видеть политической составляющей, однако «отказываться от «Спутника» только на том основании, что он разработан в России, не лучшая идея — всегда хорошо иметь выбор».

«Не только российский феномен«

Западные эксперты соглашаются с тем, что плохо написанная разработчиками «Спутника» статья — еще не повод списывать российскую вакцину со счетов.

«Путаница с данными в публикации, очевидное копирование графиков и т.д. — это печально и не лучшим образом говорит об авторах работы (и до определенной степени о журнале Lancet)», — размышляет профессор вирусологии Университета Рединга Иэн Джонс.

В то же время, по его словам, использованная для создания российской вакцины векторная технология (когда в обезвреженный аденовирус человека встраивают фрагмент нового вируса, чтобы научить организм реагировать на чужеродный белок) хорошо изучена, многократно проверена на практике и, насколько известно, не представляет опасности.

Что касается досрочной регистрации вакцины, то это решение — прерогатива регулирующих органов каждой конкретной страны, продолжает профессор Джонс. Если российские власти решили начать массовую вакцинацию до окончания третьей фазы испытаний, то это их право.

«Не думаю, что лакировка разного рода проблем — это исключительно российский феномен, — говорит он. — Британские СМИ тоже очень мягко обошлись с вакциной, разработанной в Оксфорде. Так что Россия не единственная страна, которая продвигает и приукрашивает свою разработку».

И тем не менее из существующих на данный момент вакцин именно о российском «Спутнике» известно меньше всего.

«Если бы мы получили доступ к исходным данным, у нас были бы твердые основания говорить, что в статье представлены неправильные, ошибочные или фальсифицированные данные, — уверен Виталий Власов. — Для меня, не показывают — значит, есть что скрывать».