9 сентября 1944 года он стоял во дворе концлагеря вместе с другими 15 пленными и слушал, как эсэсовский офицер выкрикивает имена тех, кого, как выяснилось чуть позже, ожидал подвал крематория в Бухенвальде. Услышал он и свое имя: Марсель Леччиа.
Француз с Корсики, прославившийся операциями в немецком тылу, спасший не одну сотню британских летчиков, сбитых над оккупированной нацистами Францией, — в отличие от своих товарищей, питавших надежду на обмен, он готовился к худшему.
И перед тем, как их собрали у ворот, чтобы потом погнать в сторону крематория, он что-то отдал Отто Шторху, исполнявшему обязанности одного из лагерных капо.
Вторая мировая клонилась к завершению, но Бухенвальд жил по своим законам. Немцы не хотели, чтобы пойманные диверсанты союзников получили статус военнопленных и скрывали их местонахождение.
Среди тех, над кем планировалась расправа, восемь были французами, работавшими на британское Управление специальных операций (УСО), «секретную армию» Черчилля, остальные — британцами, канадцами и бельгийцами.
- Женщины, стоящие внимания: бесстрашные шпионки западного фронта Второй мировой войны
- Как отважная французская монахиня спасла 83 еврейских детей от нацистов
- Операция «Ледоруб»: как Джеймс Бонд Штирлицу помогал
- Секретная музыка и странные фразы. Как Би-би-си воевала во Второй мировой
Все они были заброшены на оккупированную нацистами французскую территорию, чтобы оказывать поддержку бойцам Сопротивления и готовить «День Д» (день высадки десанта союзников в Нормандии). Но были на том или ином этапе схвачены гестапо и после жестоких допросов вывезены в Германию.
Утром того дня старший по бараку получил от гестапо список с их именами, каждое из которых было перечеркнуто красным.
Пленным дали понять, что их вызывают на допрос, перед тем как обменять на группу немецких офицеров, захваченных союзниками. Поэтому большинство не было особенно обеспокоено. Но один из них чувствовал неминуемое.
«И только невысокий корсиканец Марсель Леччиа сразу сказал: «Нас повесят», — вспоминал старший по бараку, немецкий политзаключенный Отто Шторх.
Леччиа было 33, происходил он из корсиканской семьи, славной своими подвигами в рядах Сопротивления. Его военный и диверсионный опыт не позволял ему быть слишком доверчивым — ведь и в Бухенвальде он оказался в результате предательства товарища по Сопротивлению, который, как потом выяснилось, работал на немцев.
Британский офицер, обучавший Марселя искусству партизанской войны, описывал француза как человека импульсивного и находчивого: «никогда не лез за словом в карман, был веселым, забавным и очень общительным». Типичный француз, по мнению того офицера.
Другой наставник отмечал скептицизм и некоторое высокомерие корсиканца. Однако существовал и другой Леччиа — нежный и влюбленный.
Помолвка двух диверсантов
Во время диверсионной подготовки в Британии он влюбился в другого агента УСО — Одетт Вилен. Вскоре у них состоялась помолвка, они обменялись кольцами.
Это самое кольцо Леччиа и отдал на хранение Шторху незадолго до того, как его с товарищами построили по двое и со связанными руками повели куда-то.
«Все мы были очень подавлены, особенно я, потому что отлично понимал, что будет дальше», — писал Шторх в воспоминаниях. Но он был не единственным, кто сохранил в памяти тот эпизод.
Один британский заключенный Бухенвальда слышал, как перечисляли имена 16 обреченных узников.
До самого последнего времени казалось, что имя Марселя Леччиа навсегда кануло в безвестность для всех, кроме членов его семьи.
Никто не знал, где его могила. И хотя его имя можно найти на мемориале Французского отдела УСО в Валансе (Франция), на официальном британском мемориале на военном кладбище Бруквуд в графстве Саррей указан его оперативный псевдоним, а не настоящее имя.
На памятной табличке, установленной во Франции на том месте, где он десантировался, ошибочно утверждается, что его вместе с товарищами арестовали здесь гестаповцы.
«Его судьба никогда не была описана — так, одни мелкие упоминания, — говорит Пол Маккью, военный историк, который сыграл важную роль в восстановлении подлинной истории человека по имени Марсель Леччиа.
А ключом стало решение француза доверить капо свое помолвочное кольцо.
Кавалер Военного креста
Марсель Матье Рене Леччиа родился 1 января 1911 года. Его отец был полковником французской армии, и Марсель часть детских лет провел на оккупированной государствами Антанты (после подписания Компьенского перемирия 11 ноября 1918 года) территории Рейнской области, где и научился бегло говорить по-немецки.
Отслужив в армии, он какое-то время работал продавцом автомобилей «рено», женился, но затем развелся. От брака остались двое детей. В августе 1939-го, накануне Второй мировой, его снова призвали в армию — на этот раз в звании лейтенанта.
За проявленную отвагу в боях против вторгшихся во Францию немцев Леччиа был награжден Военным крестом, но в июне 1940 года был захвачен в плен.
Его поместили в лагерь для военнопленных Шталаг XI-A в 90 км к югу от Берлина, а в 1942 году ему удалось бежать после того, как он добровольно вызвался поработать вне лагеря.
Преодолев Вогезы (горный массив на северо-востоке Франции), он добрался до Лиможа, который находился в так называемой «свободной зоне» под контролем коллаборационистского режима Виши, не оккупированной немцами.
В Лиможе Леччиа нашел своего старого школьного друга Леона Гута. Гут в то время занимал высокую должность в полиции, но при этом сочувствовал делу союзников.
Благодаря содействию Гута, Леччиа получил должность заведующего центром содержания военнопленных в Лиможе и стал посредником между Гутом и Вирджинией Холл, легендарной разведчицей-американкой, руководившей шпионскими сетями и диверсионными операциями во Франции — как для британского УСО, так и для американского Управления стратегических служб (предшественника ЦРУ).
Любимчик Хромой дамы
Холл, когда-то лишившуюся ступни в результате несчастного случая, немцы прозвали «Хромой дамой» и охотились на нее с особым рвением.
О Леччиа она отзывалась очень высоко, называя его и его друга Элизе Аллара своими любимчиками, и привлекала к операциям по освобождению захваченных британских агентов.
В конце 1942-го нацисты оккупировали «свободную зону». Понимая, что немцы сделают всё, чтобы найти ее, Холл бежала в Испанию, и вскоре Леччиа с Алларом последовали за ней.
Преодолев Пиренеи, они сели на поезд в Барселону, где и были арестованы, поскольку у них не было необходимых документов.
Большую часть следующего года Леччиа и Аллар провели в испанских тюрьмах и концлагерях. Однако в сентябре 1943-го их выпустили на свободу, поскольку генерал Франко изменил свое отношение к странам-членам Оси.
С помощью Холл они пересекли границу с Португалией и обратились в британское консульство в Лиссабоне. 10 октября их вывезли на самолете в Бристоль.
Специальные операции Чернорабочего
Двоих французов перевезли в лондонский центр приема беженцев, находившийся под контролем МИ-5, британской контрразведки. Сюда во время войны помещали всех, кто бежал из оккупированной немцами Европы, чтобы проверить, нет ли среди них шпионов, а заодно подыскать людей, подходящих для работы на британскую корону в качестве агентов.
Во время собеседований Леччиа передал некоторое количество жалоб от Холл по поводу экипировки агентов УСО во Франции. Например, одежда, в которых забрасывали агентов, была слишком новой и непривычно выглядевшей в глазах местных жителей. Денежные купюры, которые агенты привозили с собой, были последовательно пронумерованы.
Леччиа рассказывал, что некоторые из агентов, совершенно не знакомые с французскими традициями, продолжали курить трубку у всех на виду.
Леччиа произвел позитивное впечатление на сотрудника МИ-5, и тот написал о нем: «умный и инициативный».
Вскоре Леччиа завербовали в УСО, секретное агентство, созданное британцами для организации, вооружения и подготовки движений сопротивления в оккупированных нацистами странах. Он получил псевдоним Жорж Луи и личный номер 309883.
Его готовили в британских школах для агентов, учили прыгать с парашютом, промышленному саботажу, обращению с радиопередатчиком.
В его характеристике было написано: «Этот человек — прирожденный лидер. Он уверен в себе… и должен быть способен выполнять очень полезную работу».
В деревушке Больё в графстве Хэмпшир Леччиа изучал ремесло диверсанта вместе с 24-летней Одетт Вилен.
Вилен родилась в Лондоне, мать ее была француженкой, отец — чехом, а ее муж-финн, пилот-инструктор Королевских ВВС, погиб год назад во время аварии.
«Она была молода, она недавно овдовела, но была полна жизни и страстно хотела внести свой вклад в войну», — рассказывает Мигель Струго, ее сын.
Вилен была квалифицированным лингвистом, и ее обучали работать с передатчиком, готовили в радистки. Марсель и Одетт полюбили друг друга.
И вот пришло время вернуться во Францию. В дополнение к своему прежнему оперативному имени Леччиа получил позывной «Labourer» (Чернорабочий), под которым теперь его знали в штаб-квартире УСО, и им же его называли его подчиненные в маленькой диверсионной группе. Для бойцов же Сопротивления он становился Бодуэном.
Среди заданий, которые включала их миссия, были уничтожение железнодорожных путей в районе Тура, что в долине Луары, и подрыв замка, который немецкие военные использовали в качестве базы.
В ночь на 6 апреля 1944 года Чернорабочий Леччиа и члены его ячейки были сброшены с парашютом около городка Шатомейан в 170 км к юго-востоку от Тура. Их встретили представители местной Armée Sécrète, подпольной военной организации в рядах французского Сопротивления.
Группа Чернорабочего — Леччиа, Аллар и радист Пьер Гелен — поначалу разместилась в деревушке неподалеку от места приземления, но нужно было искать базу поближе к целям.
Пока с помощью студента-медика Рене Лаво, проходящего в документах УСО как Пебер или Ланс, Леччиа пытался решить проблему перемещения группы, к ним десантировали Одетт Вилен.
Сначала ее намеревались использовать в качестве радистки для другой ячейки диверсантов, но ее обучение радиоделу прошло слишком ускоренно, «и они решили не рисковать, и она будет вместо этого курьером», рассказывает Струго, ее сын. В этой роли она и присоединилась к группе Чернорабочего.
Лаво предложил группе съездить с ним в Париж, и Леччиа согласился, но приказал Вилен остаться на месте, пока не будет создана новая база.
Это решение спасло ей жизнь. Лаво, как выяснилось, работал на немцев.
Результат предательства
Согласно архивным документам, Лаво привез группу Чернорабочего прямо на Шерш-Миди, в бывшую военную тюрьму в Париже, где немцы уже подготовили для членов группы камеры.
(Согласно последующим донесениям, найденным в архивах, Лаво вскоре лишился доверия своих немецких кураторов и был расстрелян гестапо.)
Следующие 52 дня Леччиа провел на Авеню Фош, 84, в штаб-квартире контрразведывательной службы СС, известной своими жестокими методами допросов.
8 августа 1944 года его и остальных членов команды Чернорабочего погрузили в поезд и отправили в Германию в группе из 37 захваченных агентов.
Вместе с ними были и два легендарных офицера УСО — подполковник Форрест Йео-Томас (впоследствии ставший прототипом Джеймса Бонда), прозванный гестаповцами Белым Кроликом, и майор авиации Морис Саутгейт (он же Гектор), руководивший во Франции крупной агентурной сетью Stationer.
17 августа поезд прибыл в Бухенвальд — крупнейший нацистский концлагерь внутри Германии.
Более 56 тысяч человек нашли здесь свою смерть — евреи, политзаключенные, военнопленные, поляки, цыгане, масоны и все те, кого нацистский режим считал нежелательными — преступники, гомосексуалы, люди с психическими и физическими инвалидностями.
Леччиа и другие агенты УСО попали в барак 17, предназначенный для «особых» узников и отделенный от остальных колючей проволокой.
12 сентября, спустя почти месяц после прибытия в лагерь, Леччиа и его товарищей убили. В архивах концлагеря есть запись, что их повесили на крюках, вбитых в стену морга. Скорее всего, тела их сожгли в крематории лагеря.
А в октябре была расстреляна еще одна группа из личного состава союзных войск — 14 человек, включая четырех агентов УСО.
После смерти Леччиа полковник Морис Бакмастер, глава французского отдела УСО, записал в деле погибшего француза (возможно, не слишком милосердно): «Вся его предыдущая карьера показывала, что он — ас в своем деле. Возможно, он стал чересчур самоуверенным? И, вероятно, недостаточно неосторожным? Обручен с Одетт Вилен. Для нее это трагедия».
Да, два года спустя после смерти мужа Вилен потеряла и жениха.
Итак, когда Леччиа и других агентов УСО уводили со двора, один английский летчик на расстоянии наблюдал за происходящим — тот самый, который чуть ранее внимательно прислушивался к именам, выкрикиваемым эсэсовцем и звучавшим через громкоговорители.
Штурман Королевских ВВС, «летчик террора»
22-летний Стэнли Букер был штурманом бомбардировщика Королевских ВВС. Его самолет был сбит буквально накануне Дня Д. На земле его укрыли члены Сопротивления, но попытка переправить его на родину была пресечена гестапо. Как и в случае с Леччиа, в рядах Сопротивления нашелся предатель.
В Париже его допрашивали и пытали, и незадолго до того, как город был освобожден, Букера тоже погрузили в поезд до Бухенвальда, куда он приехал пять дней спустя после прибытия Леччиа и еще 36 агентов УСО.
В Бухенвальде Букер стал одним из 168 летчиков из западных стран-союзников. Отношение к пилотам, участвовавшим в бомбардировках, у немцев было самое враждебное, их называли Terrorfliegeren, «летчики террора».
Содержание пилотов в концлагере противоречило Женевской конвенции, и чтобы обойти требования международного права, по которым с пленными надо обращаться гуманно, нацисты официально не признавали летчиков военнопленными, и в их личных делах стоял штамп «Не подлежит переводу в другой лагерь».
«Это был смертный приговор», — говорит Букер, которому сейчас 98 лет. Он и его товарищи тогда сделали вывод: живыми отсюда не выйти.
В тот день, 9 сентября, Букер внимательно слушал, как эсэсовец перечисляет 16 фамилий. Большинство были французскими, но некоторые звучали вполне по-британски. «Был кто-то, чья фамилия начиналась на «Мак», — вспоминает он. Вероятнее всего, это был канадец Джон «Кен» Макалистер.
«Перед нами разыгрывался ужасный спектакль», — рассказывает Букер. Их провели колонной по двое через двор к зданию. «Они вошли, и больше мы их не видели».
Букеру повезло больше, чем Леччиа. Коммунистическое подполье Бухенвальда смогло переправить на волю информацию о присутствии в лагере пилотов союзников, и об этом узнали в Люфтваффе, немецких ВВС.
У Люфтваффе был свой интерес в том, чтобы со сбитыми пилотами обращались в соответствии с Женевской конвенцией. И вскоре летчики были переведены в официальный лагерь для военнопленных, Шталаг Люфт III, находившийся на территории нынешней Польши (этот лагерь изображен в фильме 1963 года «Большой побег»).
Затем Букер был переведен в другой лагерь для военнопленных, под Берлином, где вскоре попал в плен уже к советской армии, но в итоге вышел на свободу.
После войны Букер остался служить в ВВС и занимался разведкой. Вместе с семьей он переехал в Германию и в 1948 году участвовал в операции «Воздушный мост», когда в условиях советской блокады Берлина американская и британская транспортная авиация в течение года снабжала население города продуктами.
Но воспоминания о войне преследовали его.
Восстановление памяти
После того как Букер вышел в отставку в чине майора авиации, он был удостоен звания кавалера Ордена Британской империи — за заслуги перед британской разведкой.
Будучи в отставке, он посвятил себя розыску и восстановлению имен британских военных из ВВС и УСО, попавших в Бухенвальд и не имевших статуса военнопленных. О судьбе этих людей, о перенесенных ими страданиях было почти ничего не известно широкой публике.
Сам Букер не получал свою зарплату пилота ВВС, когда находился в лагере, и хотя этой ничтожно малой суммой можно было бы пренебречь, он продолжал добиваться символического признания своего права на те деньги и их выплаты задним числом.
В 2010 году, благодаря его усилиям, на месте бывшего лагеря были открыты две мемориальные таблички — памяти британских, французских и бельгийских разведчиков, ставших узниками.
В начале 2021 года, когда ему уже было почти 98 лет, Букера удостоили высшей награды Франции — ордена Почетного легиона.
Букер не мог забыть то утро в Бухенвальде, когда услышал имена товарищей, агентов УСО, над которыми готовилась расправа.
«Отец очень переживал об их судьбе, — рассказывает Пэт Виником, дочь Букера. — Для него это было сильнейшей мотивацией к тому, чтобы восстановить справедливость в отношении этих погибших и забытых героев, часто имевших по нескольку кличек, вымышленных имен и позывных».
В 2020 году во время пандемического локдауна Виником исследовала ящики с документами в архиве своего отца и написала книгу, в которой рассказала как о концлагерном опыте самого Букера, так и о судьбах агентов УСО, попавших в этот лагерь.
Кроме того, ей удалось найти старые документы гестапо. «Немцы очень педантично относились к ведению документации», — говорит она.
Пэт Виником наткнулась и на послевоенные показания Отто Шторха о расправе над агентами УСО — Леччиа и другими. Для перевода с немецкого она обратилась за помощью к Полу Маккью, попечителю образовательного благотворительного фонда Secret WW2 Learning Network, чья задача — рассказывать о спецоперациях союзников во время Второй мировой войны.
«Когда Пол перевел документы, он вдруг понял всю важность того помолвочного кольца», — говорит Виником.
Маккью связался с музеем Бухенвальдского мемориала, что расположен на месте бывшего концлагеря. «Те подтвердили: да, кольцо все еще там, и прислали мне его фотографию», — рассказывает он.
По словам Хольма Кирстена из Бухенвальдского мемориала, кольцо находилось у Шторха почти до самой его смерти в 1970-м, но перед тем, как умереть, он успел передать его другому бывшему узнику, который, в свою очередь, отдал его мемориалу. С 1995 года оно выставлено на обозрение в экспозиции музея.
Семейная история
Маккью заинтересовался, знают ли потомки Леччиа об этом кольце. Но тогда ему было довольно мало известно о самом французе — в интернете про корсиканца не было почти ничего, кроме упоминаний в некрологе Вилен, умершей в 2015 году в Буэнос-Айресе в возрасте 96 лет.
После того как Леччиа схватили нацисты, она бежала через Пиренеи и познакомилась с испанским республиканцем по имени Сантьяго Струго Гарай, который возглавлял местную организацию, спасавшую беглецов от нацистов и франкистов.
После войны Струго нашел ее в Лондоне, и они поженились. Затем они уехали в Аргентину.
По словам Мигеля Струго, ее сына, незадолго до своей смерти Вилен связывалась с архивистами Бухенвальда.
«Однажды она рассказала мне о кольце и о том, что оно находится в музее Бухенвальда — я поначалу даже не поверил, настолько это казалось невероятным, — говорит Струго. — Я же считал, что у узников отбирали все вещи перед тем, как казнить».
Маккью нашел личное дело агента УСО Леччиа в Национальном архиве. Там было много как биографических деталей, так и подробностей спецопераций, в которых тот участвовал.
Стало очевидным, что на мемориале УСО на воинском кладбище Бруквуд Леччиа значится не под своим настоящим именем, а как Жорж Луи, что было его псевдонимом во время диверсионной подготовки.
По запросу Маккью Комиссия Содружества по воинским захоронениям согласилась поменять на своем вебсайте имя француза на настоящее. Представитель комиссии говорит, что и на плите мемориала скоро будут проведены соответствующие работы.
Затем Маккью начал разыскивать родственников Леччиа — с помощью французских историков и по телефонным справочникам.
В конце концов он нашел человека по имени Франсуа Леччиа, чей дед и тезка, участник Сопротивления, как выяснилось, помогал Марселю Леччиа, когда тот в апреле 1944-го вернулся во Францию, десантировавшись вместе со своей командой диверсантов.
Оказалось, что хотя история жизни Марселя не слишком известна, семья хранит о нем память. Этому в немалой степени помогло то, что сестра его, Мими, умерла совсем недавно, в 2018 году, в возрасте 106 лет.
«Она часто рассказывала про двоюродного брата Марселя, который работал на британскую секретную службу и был повешен в Бухенвальде», — рассказывает Франсуа, который живет сейчас в Габоне (Западная Африка) и руководит там судоходной компанией. По его словам, некоторые его родственники призывали власти Корсики назвать улицу именем героя.
Кроме того, Франсуа рассказал Маккью, что поддерживает связь с Жан-Марком, внуком Марселя Леччиа.
Маккью поинтересовался, не считает ли Франсуа, что кольцо должно быть возвращено родственникам. Но Франсуа и Жан-Марк имели по этому поводу общее мнение: кольцо должно остаться в музее.
«Я считаю, что это правильно: кольцо должно оставаться у Бухенвальдского музея, чтобы поддерживать живую память — вместо того, чтобы дать ему кануть в лету на дне ящика письменного стола», — говорит Франсуа.
И кольцо действительно уже помогло Букеру, Маккью и Виником восстановить память о том, как оборвалась жизнь героя, его носившего почти до самой смерти.