Во вторник, 11 мая, в казанской школе №175 Ильназ Галявиев открыл стрельбу из ружья. В результате погибли девять человек, среди которых семь детей, одна учительница и работница школы. Ранены 16 человек, некоторые из которых в тяжелом состоянии. Возбуждено уголовное дело о массовом убийстве. Реакция властей была типичной для такой ситуации: они предложили винить в случившемся как компьютерные игры и анонимность в соцсетях, так и недостаточно строгие правила для владения огнестрельным оружием.
12 мая в Татарстане объявлен день траура. Во всех школах Казани в этот день отменили занятия.
После произошедшего выяснилось, что в 175-й школе не было охраны — только тревожная кнопка, которую успела нажать вахтерша. Позже уполномоченный при президенте России по правам ребёнка Анна Кузнецова заявила, что в 11% образовательных учреждений Татарстана, по информации уполномоченных ведомств, нет охраны. Причины этого выясняются, сообщила Кузнецова.
Президент России Владимир Путин после стрельбы в казанской школе поручил срочно проработать вопрос ужесточения правил оборота гражданского оружия. Депутат Госдумы Александр Хинштейн в своем телеграм-канале сообщил, что разрешение на хранение огнестрельного оружия стрелок получил за две недели до нападения.
«Давайте со своей стороны сделаем все, чтобы такого больше не повторялось. Поручим комитету по безопасности проанализировать наши законы», — сказал спикер Госдумы Вячеслав Володин в ходе пленарного заседания.
«Все то, что происходит, как правило, с использованием интернета. Поэтому здесь правильно было бы посмотреть и на эти вопросы, и на вопросы, связанные с оборотом оружия», — призвал председатель Госдумы.
«Правильно будет разработать порядок, который не позволит взять в руки оружие и тем более зарегистрировать его человеку с неустойчивой психикой», — написал Володин в своем телеграм-канале.
Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова предложила повысить возраст, начиная с которого можно владеть оружием, до 21 года, передает ТАСС. Исключение она предложила делать только для отслуживших в армии.
В свою очередь Хинштейн, выступая на Первом канале, заявил что повышение этого возраста не поможет решить проблему — он призвал в первую очередь обращать внимание на обеспечение безопасности в школах.
Как это часто бывает после подобных трагедий, в Совете Федерации предложили ужесточить меры контроля над компьютерными играми — с таким предложением выступил представитель Астраханской области Александр Башкин. «Именно в сфере интернета стоит усилить меры, ужесточить контроль, в частности, за воспевающими насилие компьютерными играми. Возможно, подумать о распространении на них понятия «желательный и нежелательный контент», — заявил он.
«В этих играх летают ошметки мяса, летят брызги крови, сплошное насилие — для еще несформировавшейся подростковой психики это может быть крайне опасно», — считает Башкин.
В российской Общественной палате после произошедшего предложили «закончить с анонимностью» в социальных сетях и ужесточить ответственность интернет-площадок за публикуемый там контент.
«Мы так и не приняли закон, который поставил бы запрет на кибербуллинг детей. Мы не начали бороться с анонимностью в интернете. Теперь мы констатируем, что закон о саморегулировании социальных сетей, который у нас принят, тоже не работает. Социальные сети, мягко говоря, не в полной мере, мы это видим сейчас на примере Казани, фильтруют контент, который публикуют пользователи», — заявил первый зампредседателя комиссии Общественной палаты РФ по СМИ Александр Малькевич.
А глава «Справедливой России» выступил с радикальным предложением вернуть смертную казнь для за убийство детей.
За несколько дней до нападения Ильназ Галявиев завел канал в «Телеграме», где перед нападением на школу написал, что собирается убить много людей, а затем совершить самоубийство. На фотографиях, которые он опубликовал в день нападения, на нем надет шарф с надписью «бог».
В канале нападавшего говорилось, что несколько месяцев назад он «осознал себя богом». Также молодой человек писал, что всегда «всех ненавидел» и отказался от своих родителей. То же самое он говорит и на видеозаписи допроса, опубликованной телеграм-каналом «Еду в Татарстан».
Источники «Интерфакса» сообщили, что Галявиев не состоял в экстремистских группах, «а также иных сообществах с деструктивным или опасным контентом». «Вырос в обычной семье со средним достатком, на учете не был», — заявил собеседник агентства.
В апреле Галявиева отчислили с четвертого курса колледжа при Татарском институте содействия бизнесу (ТИСБИ) из-за академической заложенности, писало агентство. Он проходил практику с декабря, с января перестал выявляться в колледже и выходить на связь с куратором группы. В учебном заведении добавили, что за время учебы Галявиев «показал себя тихим и неконфликтным студентом».
Эффективны ли предложения политиков?
«Проблема трагедии достаточно глубокая, и я думаю, что этот вопрос не имеет однозначного ответа. Я уверена, что невозможно приставить к каждому школьнику военизированную охрану. Проблема кроется гораздо глубже. И когда мы говорим о том, что необходимо усиливать безопасность с точки зрения охранных мероприятий, мы всего лишь усиливаем свои действия в отношении следствия происходящего, а не в отношении причины», — заявила РИА Новости уполномоченный по правам ребёнка в Татарстане Ирина Волынец.
Такого же мнения придерживается психолог Мария Забурмах. По ее мнению, работа над профилактикой подобных трагедий должна начинаться с воспитания культуры конфликта, которые неизбежно возникают в жизни.
«Важно умение переводить его в созидательное русло», — говорит она в беседе с Би-би-си. Этим может заниматься, например, школьный психолог. «Такие меры [как предлагают политики] работать могут, но первична профилактика неэкологичного выплеска агрессии и гнева», — считает она.
По словам Забурмах, если человек нездоров, подавлен, нереализован, то агрессия компьютерных игр может его спровоцировать. Если же его воспитанием занималась гармоничная семья, компьютерные игры не должны представлять проблемы.
По словам психолога Анастасии Береновой, колонку с размышлениями которой опубликовало издание «Е1», необходимо «провести реформу психиатрической помощи и диагностики, снять стигму с диагнозов и повысить уровень помощи для подростков».
«Несколько рисковых категорий, которым нужно уделить профессиональное внимание: людям с травматическим опытом и психопатией», — пишет психолог.
Также, по ее словам, необходимо дать информацию для родителей и педагогов по внешним признакам расстройств, депрессий и зависимого поведения. Необходимо работать с травлей в коллективах «комплексно, честно и открыто, не заметая под ковер», пишет Беренова. Также она предлагает «формировать положительный образ школы», создавать прозрачные и честные социальные лифты и говорить с подростками о ценности жизни.
Предложения политиков после подобных трагедий обычно не особо отличаются от года к году. В 2018 году после серии нападений в российских школах, в том числе на колледж в Керчи в аннексированном Крыму, власти также заговорили об ужесточении контроля за интернетом. Нападения, совершенные школьниками в Перми, Улан-Удэ и Стерлитамаке, СМИ связывали в том числе и с активностью «колумбайн-сообществ».
Группа депутатов Госдумы во главе с вице-спикером Ириной Яровой разработала и внесла в парламент документ, который называют «законом о запрете колумбайн-сообществ». Законопроект прошел первое чтение в Госдуме за неделю до керченской трагедии. Его приняли в декабре 2018 года. «Колумбайн-сообщества» после этого фактически пропали.
«Страницы в социальных сетях, которые призывают детей и подростков к совершению противоправных действий, способных нанести вред их жизни и здоровью, будут блокировать в течение суток без суда», — передавала суть документа «Парламентская газета». Запрещенные страницы будут не удалять, а именно блокировать.
Авторы законопроекта считают, что это позволит правоохранительным органам собирать доказательства для расследования.
«Колумбайнеры» являются подражателями американских подростков Эрика Харриса и Дилана Клиболда, которые в 1999 году совершили массовое убийство в школе штата Колорадо, после чего покончили с собой. О связи Галявиева с «колумбайнерами» не сообщалось.
Министерство просвещения после трагедии в Керчи, по данным «Известий», разослало методические рекомендации по выявлению детей, склонных к агрессии.
Те же «Известия» со ссылкой на ведомство писали в 2017 году, что тогда психологами было обеспечено не более трети детсадов и около половины российских школ. Исправить ситуацию была призвана принятая минобрнауки концепция развития психологической службы в системе общего образования до 2025 года. О ее результатах пока не сообщалось.
Важный аспект школьной безопасности — работа охранников. Вопросы о том, кто и как должен охранять школы, возникали еще после стрельбы в московской школе №263 в 2014 году (этот случай считается первым среди российских «школьных шутингов»). Тогда московских школьных охранников предложили снабжать дубинками и шокерами. Эта идея в итоге не была реализована.
РИА Новости в отчете о реформе охраны московских школ писало, что «посты охраны, расположенные на входе в школы, остаются бесполезными в случае вооруженных вылазок психически нестабильных одиночек». Агентство писало, что «остается надеяться только на профилактику».
