Октябрьской ночью 1937 года, когда Тициан в ожидании ареста прощался с семьей, он сказал своей дочери Ните: «Знай одно, никогда тебе не будет стыдно посмотреть людям в глаза и ты не покраснеешь, услышав мое имя». «Так и было, – рассказывает внучка поэта, – нам ни секунды не было за него стыдно».
«Последний адрес» Тициана Табидзе
Спустя почти 84 года после расстрела поэта и писателя Тициана Табидзе, на двери дома-музея по адресу улица Грибоедова №18 в Тбилиси установили памятный знак «Последний адрес». Табличка гласит:
«Здесь жил Тициан Табидзе, поэт. Родился 2.04.1895. Арестован 9.10.1937. Расстрелян 16.12.1937. Реабилитирован 26.06.1954».
Проект «Последний адрес» – это общественная инициатива, направленная на увековечение памяти людей, ставших жертвами политических репрессий и государственного произвола в советские годы. Принцип проекта – «Одно имя, одна жизнь, один знак». Кампания проходит в России, Украине, Молдове, Чехии, Германии. В 2018 году организация SovLab стала партнером и соучредителем международной платформы «Последний адрес» в Грузии.
Знак Тициану Табидзе, по словам соучредителя проекта Татьяны Красовской, стал одиннадцатым в Грузии.
«Это скорее не мемориальный знак за какие-то заслуги, а информационный, рассказывающий о том государственном произволе, который происходил в годы советской власти», — сказала Татьяна СОВЕ.
Ранее проект «Последний адрес Грузия» уже установили такие знаки в Сурами, Хашури, Кобулети, Тбилиси. Но, как отмечают учредители проекта, в столице сложнее всего удается договориться с мэрией об установке памятных знаков.
«Изначально знак должны были установить на фасаде здания, но так как мэрия Тбилиси долго не давала никакого ответа, нами было принято решение, с согласия директора литературного музея Лаши Бакрадзе, установить его у двери в дом-музей».
Лаша Бакрадзе, историк, директор Литературного музея
По словам основателя Лаборатории исследований советского прошлого Ираклия Хвадагиани, об аресте Табидзе и времени, которое он провел в тюрьме, у историков осталось очень мало информации.
«Его дело исчезло. КГБ передало дело из архива в Литературный музей. Во время военного переворота здание парламента сгорело, и с тех пор об этом деле и о делах нескольких десятков других писателей никто не слышал. На уровне документов мы не знаем, как с ним обращались после ареста».
Ираклий Хвадагиани и Лаша Бакрадзе во время установления таблички «Последний адрес»
Но, как отмечает Ираклий, есть и другие документы, например, дело Тициана Табидзе, хранящееся в Национальном архиве Грузии, где может быть много полезной информации. На данном этапе, однако, исследователи не имеют доступ и к нему, поскольку, согласно грузинскому законодательству, информация не может быть разглашена до тех пор, пока не пройдет 75 лет с момента разбирательства. Дело о реабилитации Тициана Табидзе датируется 1954 годом. Следовательно, историки смогут начать его изучение только в 2029 году.
Гимназические годы, увлечение символизмом и «Голубые роги»
Под ливнем лепестков родился я в апреле.
Дождями в дождь, белея, яблони цвели.
Как слезы, лепестки дождями в дождь горели.
Как слезы глаз моих – они мне издали.
(«Не я пишу стихи…», Тициан Табидзе)
Тициан Табидзе родился 2 апреля 1895 года в селе Чквиши Кутаисской губернии. Его мать была из среды городского, не бедного духовенства. А отец – Юстин Табидзе – был сельским священником. В 1901 году родители отправляют Титико (как называли его дома) учиться в Кутаисскую духовную семинарию. Туда же, где на класс старше учился его двоюродный брат Галактион. А с 1905 года Тициан становится учеником Кутаисской гимназии – там же учился и Владимир Маяковский, который, по воспоминаниям поэта, «прекрасно плавал в Риони и, в случае необходимости, не отступал в драке».
В классической гимназии предметы преподавали на русском. Интерес к родному языку в гимназистах не поощрялся, а попытки говорить по-грузински всячески пресекались. Поэтому гимназисты организовывали подпольные кружки, в которых изучали родную речь. «Подпольщики» писали стихи и прозу на родном языке.
«Мне особенно помогало, — вспоминал Тициан, — что в детстве я почти наизусть знал грузинскую Библию и общался в деревне с трудовым народом».
В 1913 году Тициан продолжает учебу в Московском университете на филологическом факультете. В студенческие годы Табидзе ведет активную общественную и творческую жизнь. В этот же период поэт сближается с русскими символистами.
Двумя годами позже грузинские «символисты» во главе с Тицианом Табидзе и Паоло Иашвили, организуют «мистический союз братства поэтов» – «орден голуборожцев».
«Со всеми друзьями из группы «Голубые роги» я был знаком еще в гимназии», — вспоминал Тициан.
В названии группы, как объяснял Табидзе, было выражено «подлинно грузинское миросозерцание»: роги, из которых пьют вино, – принадлежность к грузинскому быту, а «голубой цвет – это цвет романтики».
После окончания университета Табидзе перебрался в Тбилиси. Его дом, полученный в качестве свадебного подарка от родственников жены, стал местом традиционных поэтических встреч. За круглым столом гостиной в квартире Тициана сидели и все приезжавшие гости – Маяковский, Мандельштам, Есенин, Пастернак, Белый.
«Эта квартира – место, где собирались все поэты, писатели, которые приезжали в Тбилиси. Дом Тициана был как салон, где постоянно проходили литературные вечера», – говорит внучка поэта Нина Андриадзе.
В беседе с СОВОЙ Нина рассказала, что именно здесь Есенин прочитал свое стихотворение «Поэтам Грузии». Он написал его собственной кровью, порезав руку. И потом подарил жене Табидзе Нине Макашвили.
Репрессии грузинских поэтов
Репрессии 30-х годов XX века затронули практически все сферы общественной жизни Грузии, и грузинская литература не была исключением. Советское правительство выступало против пролетарских авторов и исключало из Союза писателей тех, кто отказывался восхвалять партию. В 1937 году первый секретарь ЦИК Компартии Грузии Лаврентий Берия начал кампанию против «непослушных» грузинских писателей и поэтов.
1 июня 37-го года на собрании Товарищества грузинских писателей один из писателей сказал, что ему известно о нахождении в квартире Табидзе диверсанта Агниашвили. Союз писателей принял постановление об исключении Тициана, а Берия вызвал к себе его друга Паоло Иашвили и «посоветовал» ему написать статью-разоблачение о Табидзе, как о враге народа. На следующий день Паоло застрелился из оружия, подаренного ему Тицианом, во время собрания в Доме писателей Грузии.
После этого Берия вызвал к себе Табидзе и потребовал подписать бумаги о том, что Иашвили был агентом. Тициан отказался оскорбить память друга.
«Тициан сказал, что ни одно его стихотворение не будет иметь смысла, если он это подпишет. На что Берия выдал ему ордер на арест», — рассказывает Нина Андриадзе.
Арест и смерть Тициана Табидзе
Несколько месяцев Табидзе провел в ожидании ареста, не выходя из дома №18 на улице Грибоедова.
«Каждую минуту он ждал, что его арестуют. Он ни с кем не общался и не хотел, чтобы кто-то приходил в гости, потому что боялся, что они тоже могут пострадать из-за него», — говорит внучка поэта.
В один октябрьский день Нина Макашвили поделилась со знакомым опасениями на счет супруга. «Бабушка боялась, что Тициан может покончить жизнь самоубийством, как и Паоло. В тот же день его арестовали».
Согласно воспоминаниям жены и дочери Табидзе, около двух часов ночи у дома послышался шум машины. Пришли четверо, показали бумаги и провели в квартире обыск. Тициан сидел в кресле, руки у него тряслись, он не мог бросить курить. После обыска поэта отвезли в Ортачальскую тюрьму.
Табидзе было выдвинуто обвинение спустя два месяца. В сообщении от 14 декабря говорилось, что доказана причастность Тициана к фашистской организации: он якобы с 1933 года вел вредительскую работу на литературном фронте. Обвинили поэта и в том, что он поддерживал регулярные связи с троцкистскими организациями и шпионил в пользу Франции.
На следующий день Тициана расстреляли. Семье сообщили, что его депортировали, даже попросив прислать для него теплую одежду. Нино Макашвили ждала возвращения мужа 28 лет.
«До 54-го года бабушка думала, что он жив. Она сохранила в доме все в том виде, как было при нем. Ей также писал Пастернак, что до него доходили слухи, что Тициан жив. Приглашал их в Переделкино. И только в 54-м году, когда его реабилитировали, родные узнали, что он был расстрелян в 37-м», — рассказывает Нина Андриадзе.
И до того он был до самой смерти мучим
Красой грузинской речи и грузинским днем,
Что верностью обоим, самым лучшим,
Заграждена дорога к счастью в нем.
(«Не я пишу стихи…», Тициан Табидзе)
