Западные страны ушли из Афганистана. На улицах афганских городов талибы палили в воздух из всех стволов. Но «Талибан» (организация запрещена в России) — милитаризованная и воинственная группировка, и этого, вероятно, достаточно, чтобы оказаться практически в полной изоляции от окружающего мира.
После возвращения к власти исламистов мировые державы изо всех сил пытаются оказывать влияние на происходящее. И в этом процессе две страны арабского и мусульманского мира — Катар и Турция — стали ключевыми переговорщиками и посредниками.
Обе страны делают ставку на свои связи с талибами. Обе ищут новые возможности. Но при этом обе рискуют разжечь старое соперничество на Ближнем Востоке, далеко за пределами Афганистана.
Чиновники небольшого богатого газом государства Катар в Персидском заливе протянули спасательный круг покидающим Афганистан западным странам.
«Так или иначе, но никто не смог провести крупную эвакуацию из Афганистана без участия Катара, — объясняет Дина Эсфандиари, старший советник Международной кризисной группы, аналитического центра, изучающего глобальные конфликты. — Афганистан и «Талибан» — это значительная победа для Катара не только потому, что это демонстрирует способность выступать посредниками в общении с талибами, но и потому, что превращает страну в серьезного игрока в глазах западных стран».
Когда западные страны покинули Кабул, дипломатическая ценность этих контактов резко возросла. Лента «Твитера» пресс-секретаря министерства иностранных дел Катара Лолвы Альхатер выглядит как коллекция ретвитов с благодарностью от мировых держав.
«Катар… продолжает оставаться надежным посредником в этом конфликте», — написала она ранее.
Однако попытки навести мосты между «Талибаном» и остальным миром несет свои риски, в частности, может углубить одну из линий разлома на Ближнем Востоке. Турция и Катар поддерживают более близкие отношения с исламистскими движениями в регионе, что часто создает напряженность с такими державами, как Египет, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, которые видят в джихадистских группировках реальную угрозу.
Если позиции двух стран укрепятся за счет дипломатии с талибами в Южной Азии, может ли это отразиться на ситуации на Ближнем Востоке?
Дина Эсфандиари говорит, что возвращение «Талибана» к власти представляет собой новый поворот в сторону исламизма — политической идеологии, которая стремится перестроить правительство и общество в соответствии с исламским правом. Но, по ее словам, на данный момент успехи этой идеологии ограничиваются Южной Азией.
«Это касается Афганистана, но не означает, что это повторится на Ближнем Востоке. В течение последних 10 лет регион непрерывно склонялся то к исламистским, то к неисламистским группам,»- говорит она.
Диалог с талибами
Во время пребывания у власти талибов в конце 90-х только три страны имели с ними официальные контакты: Пакистан, Саудовская Аравия и ОАЭ.
Две последние разорвали все официальные отношения после терактов в США 11 сентября 2001 года. Однако, как сообщается, тайное финансирование от саудовцев продолжалось и после событий 11 сентября, причем в течение многих лет.
Представители саудовских властей ранее отрицали наличие какого-либо официального финансирования талибов и заявляли, что существуют строгие меры, чтобы остановить частные денежные потоки.
Но по мере того, как присутствие американских войск в Афганистане становилось все более непопулярным среди американцев, перспективы заняться дипломатией появились и у других стран.
Контакты Катара и Турции с талибами развивались разными путями.
Пока администрация президента Барака Обамы стремилась положить конец войне, Катар с 2011 года принимал лидеров «Талибана» для обсуждения путей достижения мира.
Это был непростой и неоднозначный процесс. Развевающийся в богатом пригороде Дохи флаг «Талибана» многих обидел (по просьбе американцев флагшток укоротили). Катарцам это помогло в их продолжающихся уже три десятилетия усилиях по проведению автономной внешней политики. В силу своего положения между региональными полюсами силы — Ираном и Саудовской Аравией, — они считают политическую автономию исключительно важной.
Переговоры в Дохе завершились при президенте Дональде Трампе сделкой о выводе американских войск из Афганистана к маю этого года. После вступления в должность Джо Байден продлил крайний срок полного вывода войск до 11 сентября.
«Осторожный оптимизм»
Турция, имеющая прочные исторические и этнические связи в Афганистане, стала единственным членом НАТО с мусульманским большинством, отправившим в Афганистан своих военнослужащих, хотя в боевых операциях они участия не принимали.
По мнению аналитиков, туркам удалось установить тесные связи с некоторыми отрядами ополчения, связанными с талибами. Турция также является союзником соседнего Пакистана, из религиозных семинарий которого талибы и появились на свет.
На прошлой неделе турецкие официальные лица более трех часов вели переговоры с талибами, в то время как в кабульском аэропорту царил невообразимый хаос. Говорили и о будущей работе самого аэропорта, который шесть лет охраняли турецкие войска.
«Талибан» уже потребовал вывода турецких войск вместе с остальными иностранными силами, чтобы положить конец «оккупации» Афганистана. Но, по мнению аналитиков, встреча на прошлой неделе стала частью более широкой переговорной повестки.
По словам президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, он рассматривает послания от лидеров «Талибана» с «осторожным оптимизмом». Когда его спросили о критике, которой он подвергается за связи с движением, он ответил, что не станет ни у кого спрашивать разрешения, с кем можно вести переговоры.
«Это дипломатия, — сказал Эрдоган на пресс-конференции. — Турция готова оказать всяческую поддержку единству Афганистана, но пойдет очень осторожным путем».
Профессор Ахмет Касим Хан, эксперт по афганским отношениям из стамбульского университета Алтынбас, считает, что общение с талибами открывает перед Эрдоганом новые возможности.
«Чтобы удержать власть надолго, талибам нужна международная помощь и инвестиции. Сегодня талибы даже не в состоянии платить зарплату своим государственным служащим», — сказал он Би-би-си.
Он говорит, что Турция может попытаться позиционировать себя как «гарант, переговорщик и посредник», причем более надежный, чем Россия или Китай (которые, кстати, с приходом талибов не стали закрывать свои посольства в Кабуле).
Репутационный риск
Многие страны пытались в той или иной форме поддерживать контакты с «Талибаном» после захвата Кабула, в том числе и через Доху. У Турции более сильные позиции для развития связей на местах. Однако это приносит не только преимущества.
Профессор Хан также считает, что дальнейшие связи в Афганистане позволяют президенту Эрдогану раздвинуть рамки своей внешней политики и сыграть на чувствах сторонников своей партии.
«Они считают Турцию страной с очевидным предназначением и исключительным положением в мусульманском мире — на основании турецкого исторического прошлого и ее османском наследии как резиденции халифата, — говорит он. — Однако, если дойдет до момента, когда любая страна, включая Турцию, станет спонсором […] установления жесткого режима шариата […] Турции не следует к этому стремиться».
У действий Эрдогана, похоже, есть и более рациональные мотивы — улучшение напряженных отношений Турции с США и НАТО и усиление влияния для предотвращения массовой миграции афганцев в Турцию.
Что же касается Катара, там надеются, что его роль в качестве посредника уменьшит, а не усугубит нестабильность в Персидском заливе.
Доха выступала посредником в переговорах между конкурирующими фракциями в нескольких крупных конфликтах на Ближнем Востоке. Но после «арабской весны» ее соперники в странах залива обвинили Катар в поддержке исламистов.
В 2017 году Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет и Бахрейн разорвали связи с Катаром (правда, вскоре восстановленные), обвинив его в слишком явном сближении с Ираном и разжигании нестабильности через принадлежащий ему новостной канал Al Jazeera. Катар всегда отрицал эти обвинения.
На данный момент, учитывая крайне неопределенную ситуацию в Афганистане, Катар и Турция ведут диалог с Талибаном от лица многих других стран. Между тем Китай и Россия поддерживают отношения с новой властью в Кабуле напрямую.
Россия и талибы
Движение «Талибан» в России признано террористическим, и его деятельность на территории России запрещена. Но Кремль поддерживает контакты с лидерами талибов.
В конце июля после переговоров с талибами в Москве министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал лидеров движения «вменяемыми людьми». С приходом боевиков к власти риторика официальной Москвы еще более смягчилась.
16 августа глава второго департамента Азии МИД РФ, бывший посол России в Афганистане Замир Кабулов назвал талибов более договороспособными относительно «марионеточного правительства» бежавшего президента Афганистана Ашрафа Гани. А нынешний посол России в Афганистане Дмитрий Жирнов даже похвалил боевиков, которые взяли под охрану российское диппредставительство.
Москва вообще довольно давно поддерживает отношения с талибами. Впервые представители «Талибана» участвовали в переговорах по Афганистану в Москве в ноябре 2018 года: встреча прошла в закрытом формате, с российской стороны присутствовал Лавров. Россия не скрывала своих контактов с талибами, поскольку они являются частью афганского общества, заявлял министр.
Представители движения посещали Москву и после этого, хотя решение о признании «Талибана» экстремистской организацией никто не отменял.
«Можно ли нынешние контакты [России с талибами] назвать дружбой, я, честно говоря, пока сомневаюсь в этом. Наверное, Россия пока присматривается к ним, — говорит старший научный сотрудник Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI) Петр Топычканов. — В Москве поняли, что это та сила, которая может претендовать на полный контроль в Афганистане, поэтому к ним нужно присмотреться».
Эксперты сходятся на том, что для Москвы в нынешней ситуации с Афганистаном важно занять место в числе «стран-победителей». Отодвинуть Пакистан или Китай — главных бенефициаров смены власти в Кабуле, — Россия не сможет, но вполне может занять главенствующее место во «втором эшелоне».
С учетом необходимости обеспечивать безопасность своих южных границ и противодействовать наркотрафику этого места может оказаться достаточно.
Профессор Хан считает эту ситуацию наименее плохой, называя ее «совместным подходом».
«Турция, будучи западной страной, более восприимчива к давлению со стороны Запада по вопросам прав человека», — утверждает он.
Последствия захвата власти талибами пока только начинают проявляться. От того, как будет развиваться ситуация в Афганистане, зависят жизни миллионов простых афганцев.