В начале октября трое уроженцев Дагестана жестоко избили молодого человека в московском метро. Через месяц на западе Москвы четверо выходцев с Кавказа напали на мужчину с ребенком. Оба инцидента широко обсуждаются и привлекают внимание высокопоставленных чиновников. Опрошенные Би-би-си политологи полагают, что широкий резонанс вокруг этих конфликтов во многом выгоден российским властям, поскольку повышает престиж силовиков в глазах граждан и в то же время отвлекает людей от более насущных проблем.
Участников драки на станции метро Первомайская 4 октября изначально обвиняли по статье «хулиганство», однако позднее обвинения были переквалифицированы на гораздо более жесткие статьи — о покушении на убийство и угрозе насилием представителю власти. Пострадавший во время драки Роман Ковалев получил награду от Следственного комитета и крупную денежную премию от мэрии Москвы.
После драки в Новой Москве 4 ноября дело также было переквалифицировано с «хулиганства» на «покушение на убийство» по требованию главы СКР Александра Бастрыкина.
Вскоре после второго инцидента глава Чечни Рамзан Кадыров публично возмутился тем, что СМИ и, в частности, главред финансируемого государством прокремлевского телеканала RT Маргарита Симоньян при освещении инцидента делали акцент на этнической принадлежности участников драки.
- Массовая драка в Кузьминках на юго-востоке Москвы: что известно
- Кадыров сказал в «Инстаграме» «уничтожу». Кому он еще угрожал?
В понедельник пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что в обеих резонансных драках Кремль не видит национальной подоплеки.
«Там на самом деле речь идет о правонарушениях со стороны граждан России, и именно это является важным. И следственные органы предъявляют обвинения, ведутся следственные действия. Если эти обвинения будут доказаны в суде, то соответственно эти граждане России будут привлечены к ответственности», — отмечал он.
Русская службы Би-би-си спросила политологов, почему конфликты с участием кавказцев вызвали столь широкой резонанс и почему ответ властей выглядел показательно жестким.
Аббас Галлямов, политолог
Для российских властей это попытка нащупать политическую почву под ногами, войти в резонанс с общественными настроениями. Рейтинги ведь падают, и с этим надо что-то делать.
Власти не могут наказывать за фальсификации на выборах или за злоупотребления в системе ФСИН, а вот избивающих людей на улицах кавказцев наказывать могут без всяких проблем.
Я думаю, что эта тенденция будет продолжаться, потому что это работает: у людей укрепляется мнение, что власти могут действовать справедливо.
Я не вижу здесь повода говорить, что власть пытается оседлать русский этнический национализм. Речь идет скорее о простой боязни обывателя перед насилием со стороны криминала. Это попытка продемонстрировать, что те лозунги закона и порядка, которые режим использует в борьбе с оппозицией, они и обывателю что-то дают — чувство безопасности, например.
Екатерина Шульман, политолог
Конечно, почва для общественного и медийного отклика на такие события существует. Судя по результатам соцопросов, граждан волнует проблема мигрантов, у многих есть неприязнь к тем этническим группам, которые, как считается, больше себе позволяют и менее подвержены законному наказанию.
Но столь же очевидно, что и для государственных СМИ, и для правоохранительных органов это чрезвычайно выгодная тема, потому что это конфликты граждан между собой, а не конфликты граждан с государством или правоохранительной машиной, которая нарушает их права.
Государство в широком смысле и органы следствия в частности имеют здесь возможность выступить медиатором и спасителем — защитниками от угрозы, а не источником угрозы.
Ведь если мы посмотрим последние соцопросы о страхах россиян, то увидим, что именно страхи государственного насилия занимают одно из первых мест: страхи перед репрессиями, перед полицейским насилием, перед ужесточением политического режима. Эти страхи за последние три года вышли за пределы политизированной публики в столицах, и сейчас их упоминает всё больше респондентов.
В 2021 году произвола властей «постоянно боялись», по опросам, 58% респондентов — это абсолютный максимум с 1994 года. Возврата к массовым репрессиям постоянно боятся 52% опрошенных — больше, чем нападения преступников или бедности.
На этом фоне любой конфликт, в котором граждане противостоят гражданам, для государственной машины, как ей кажется, не только не опасен, но и полезен.
Константин Калачев, руководитель Политической эспертной группы
Похоже, что власти озаботились ростом своего рейтинга и решили идти простыми путями. В обществе тема ксенофобии и неприятия кавказцев уже давно отошла на периферию, поэтому это просто инструмент переключения внимания от тем, которые реально волнуют людей: например, проблемы цен, доходов, проблемы ковида и действий властей в связи с этим.
Конечно, образ врага — не только внешнего, но и внутреннего — может быть кому-то выгоден, это помогает консолидировать общество. Конечно, в некоторых районах Москвы, где фактически возникают этнические гетто, появляются серьезные проблемы, но тут неясно, какое решение этих проблем предлагает власть.
Пока это похоже просто на очередную государственную пиар-компанию, и трудно не заметить во всех этих ритуальных танцах вокруг мигрантской темы мотивов борьбы за поддержание рейтинга власти. Однако результат может оказаться совершенно другим, и последствия могут быть неприятными.
Андрей Колесников, руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги
Я думаю, что это просто цепь похожих событий, но привычка высокопоставленных персонажей выступать открыто в соцсетях провоцирует ощущение того, что это некая спланированная и продуманная точка зрения, что обязательно надо что-то делать с кавказцами и что это практически государственная политика.
На самом деле я думаю, что никакого единого мнения тут нет, есть разные мнения, но такие высказывания со стороны чиновников все же внушают опасения некой новой волны ксенофобии.
Проблема в том, что у нас до сих пор не выработано единой национальной политики и нет единого центра принятия решений. Сейчас в России я не вижу взрыва ксенофобских настроений, но это спящая тенденция, которая может вновь вспыхнуть по любому поводу.
Михаил Виноградов, президент фонда «Петербургская политика»
Летом накануне выборов уже была такая попытка привлечь внимание к проблемам выходцев из Центральной Азии, но она не получила заметного резонанса и продолжения. Что касается темы кавказцев — то налицо диссонанс между очевидными бытовыми проблемами и неготовностью поднимать эту тему публично.
Оттого так легко заводятся и взрываются соцсети на возникающие инциденты — они слабо проговорены, и нет языка, на котором описывалась бы проблема. При том, что проблема в сосуществовании русского населения и кавказских диаспор существует.
Поэтому в действиях власти тут скорее реакция на вспышку интереса к теме и показ, что власть не бездействовала (примерно как с ковидом), нежели элемент целенаправленной стратегии.