Торнике Шарашенидзе, политический аналитик
«Решение было более, чем ожидаемым. В последнее время в нашей стране происходит такое, что все это подпортило наш имидж в глазах европейских партнеров. Может их критика и не во всем до конца оправдана… Но как бывает в большой политике – иногда важнее восприятие реальности, чем сама реальность. Так что, утверждения Ираклия Кобахидзе, что они, мол, все правильно сделали… Даже если он и прав, хотя мы прекрасно знаем, что он прав не во всем, это не имеет значения, ведь главное – как это все выглядит для европейцев. А там не все хорошо.
Глобально для Грузии это решение ничего не меняет. Очень печально, конечно, что статус мы не получили, потому что еще два года назад мы очень сильно опережали Молдову. По многим параметрам мы до сих пор ее опережаем. Я очень внимательно слушал пресс-конференцию, когда они перечисляли перечень, над которым придется работать Молдове. На самом-то деле перечень Молдовы длиннее, чем наш. Она до сих пор отстает от Грузии по многим параметрам. Но за последний год Молдова вела себя гораздо лучше Грузии. Из-за этого, в первую очередь, они, наверное, и получили статус.
В реальности, как отметили на пресс-конференции, всем нам – и Украине, и Молдове, и Грузии – придется провести серьезные реформы. Им предоставили статус с тем условием, что они проведут реформы.
«Нам говорят: сначала реформы, а потом статус. А им – сначала статус, а потом реформы»
Большой вопрос в том, будет ли «Грузинская мечта» готова выполнить эти условия. Боюсь, что в этом плане мы будем очень зависеть от их доброй воли. Чтобы «Грузинской мечте» пришлось заняться реформами, нужна более активная вовлеченность общественности. Для этого нужно, чтобы и оппозиция, и НПО работали активно с общественностью.
Не думаю, что 24 июня что-то поменяется. Очень хорошо, что мы получили европейскую перспективу, потому что, честно говоря, я не представлял, как бы мы ее получили, если бы не война в Украине. Нужно понимать, что все это происходит благодаря Украине. Процессы двинулись в Евросоюзе, и если бы не это, то мы получили бы перспективу лет через семь.
Очень масштабных протестов не будет, потому что, во-первых, нам не отказали, и это хорошо. И если сейчас оппозиция и НПО будут вести себя умно, то у них в руках – очень сильные рычаги давления. Они могут говорить властям: проведите реформы, чтобы мы получили статус. То есть стимула для проведения реформ у нас сейчас больше, чем у Украины и Молдовы».
Давид Дарчиашвили, директор Центра исследований России
«Думаю, что тот минимум, который можно было в данной ситуации получить, какую-то надежду хотя бы, то он был в словах, что нам дается европейская перспектива. Ведь до сих пор членораздельно то, что Грузия может стать членом ЕС, не было проговорено. То есть все это подразумевалось в Соглашении об ассоциации Грузии и ЕС и т. д. Но слова «европейская перспектива», которые переводятся как «перспектива членства», так ясно никогда не выговаривались. Внезапно появившийся на небосклоне шанс мы заслуженно не получили.
Но маленький плюс, связанный с перспективой, который есть в тексте, – очень хрупкий. Этот шанс может исчезнуть. Что будет в будущем, мы не можем предугадать. Вот сейчас, если бы мы были достойны, получение статуса кандидата – совсем другой уровень. Если мы представим, что к концу года власти вдруг станут задумываться о реформах, будет ли тот же настрой в самом Евросоюзе, который есть сейчас? Никто не знает.
«Мы получили серьезный удар, упустили шанс»
Я категорически не верю, что «Грузинская мечта» готова к выполнению условий. «Грузинская мечта» – архетип эгоистично настроенной политической элиты, которая ни о чем, кроме своих интересов, не думает. Государственные интересы, национальные интересы – пустые слова для них. Главное – оставаться монополистом власти. Все реформы, которые требует Евросоюз, это как раз реформы, нацеленные на разрушение монополии власти, то есть на потерю привилегий. А для «Мечты» главная ценность – это привилегии.
В руках оппозиции сегодня есть рычаги давления. Сейчас международное сообщество, в частности, важные политические круги ЕС, будут на стороне грузинской оппозиции. Это однозначно. Хватит ли этого – зависит от грузинского общества?
Думаю, что протестная волна будет большой, но насколько можно будет это все перевести в действие – не знаю. Потому что будет давление со стороны правительства, будут использованы различные рычаги. Это все усугубит западную критику по отношению к грузинскому правительству. Но будет ли «Мечта» абсолютно глуха к этому и уже откровенно пойдет в сторону авторитаризма подобного российскому? Посмотрим. Мы стоим на перепутье. Главная переменная, которая будет иметь решающее значение, – общественный настрой. Общество Грузии сейчас находится в какой-то растерянности, инертности, им манипулируют. Есть гражданское общество, есть политические партии, но все это – верхний срез общества. Но о чем думает глубинный грузинский народ – вот в этом дело».
Зураб Батиашвили, аналитик
«Мы получили реальность, в которой приходится жить Грузии. Власти не смогли или не захотели провести реформы для того, чтобы страна заслужила статус кандидата в члены ЕС. Плохо то, что пока не видны пути преодоления этих проблем. Потому что у нынешней власти нет политической воли изменить что-либо в стране. Они десять лет находятся у власти, и если хотели что-то сделать, никто им не мешал. Они, напротив, отдалили Грузию от демократических ценностей и Европы.
«К сожалению, они ведут нас в Россию»
Люди чувствуют эту критическую черту. В истории Грузии мы не раз ее видели. Было 9 апреля, была «Революция роз», была «Ночь Гаврилова». И, думаю, что это одна из красных линий, пересечение которой непростительно.
Единственная надежда, которая у нас есть, это то, что Европа не полностью махнула на нас рукой. В случае, если мы удовлетворим требования, у нас будет шанс. Но у нынешних властей такой воли нет».
Гела Васадзе, эксперт Грузинского центра стратегического анализа (GSAC)
«Могло ли быть другое решение? Могло, чисто политически. Но политическое решение в данном случае решили не принимать, решили ограничиться фактом, что на сегодняшний день Грузия реально не является кандидатом в члены Евросоюза. Это не статус, это подтверждение той объективной истины, которая существует.
Глобально для будущего нашей страны это значит, что до тех пор, пока мы не выполним 12 условий и по факту не станем кандидатами в члены ЕС, просто ничего не будет. Это же не значит, что нас дадут съесть кому-нибудь. В регионе мы важны. Мы важны для Турции, мы важны для Азербайджана, мы важны для Армении. Для Ирана в меньшей степени. Для Европы какая-то значимость есть, но если вдруг завтра получится, что все проходящие через Грузию маршруты закроются (и логистические, и энергетические), то Европа не очень сильно пострадает. Поэтому, если мы говорим о нашей значимости, то она недостаточно большая. Что касается остального, то это в нашей власти – хотим мы быть европейцами или нет?
«Грузинская мечта» не будет выполнять эти условия, иначе ей придется сдать власть.
Пока будет «Мечта», не будет этих условий. Не будут выполнены условия – «Грузинская мечта» будет у власти. Вот, пожалуйста, тупиковая ситуация. Единственный вариант выхода – это очень тяжелые санкции в отношении Бидзины Иванишвили, которые вынудят его уйти из власти. Других вариантов просто нет.
Народ может выйти, и на это будут смотреть перед принятием решения. Но это не решающее слово в данном случае. Народ изменить ситуацию не может. Но народ может сделать так, чтобы ситуация изменилась. Это очень циничная вещь, но это так. Единственное, что может сделать оппозиция, это мобилизовать народ и показать, что люди хотят в Европу. Если же люди не хотят в Европу, то зачем их туда брать?».
Предать мечту: как власти лишают Грузию европейского будущего
