На этой неделе исполняется полгода со дня нападения России на Украину. В самом начале войны после введения первых западных санкций звучали мрачные прогнозы о том, что ждет российскую экономику: резкое сокращение ВВП, доллар по 200 рублей, гиперинфляция, дефицит товаров и многое другое. Но самые пессимистичные прогнозы не сбылись, а экономика, на первый взгляд, в хорошей форме. Так ли это?
Летом 2022 года, в самый разгар войны, российская экономика, как может показаться на первый взгляд, находится не в самой плохой форме.
ВВП во втором, полностью военном квартале, упал всего на 4% — это сильное падение, которое может откинуть экономику на несколько лет назад, но никак не катастрофическое.
Рубль стоит к доллару и евро на Московской бирже примерно столько же, сколько стоил в начале 2018 года, — тогда против России не были введены столь жесткие санкции, страну не покинули иностранные компании и инвесторы, а про войну серьезно не говорили. С начала апреля 2022 года доллар и евро подешевели более чем на 27%.
Потребительская паника, которая охватила россиян в конце февраля — начале марта, спала. А вместе с ней стала снижаться и инфляция: в годовом выражении рост цен замедляется, а месяц к месяцу они вообще падают.
Даже настроения бизнеса, похоже, немного восстанавливаются — по крайней мере, это видно по сектору услуг. Индекс PMI — он строится на основе опросов компаний и считается надежным индикатором состояния экономики — в июле для сектора услуг вырос до 54,7 пункта (все, что выше 50, говорит о росте выпуска сектора или экономики в целом). Компании из сектора услуг в июле отмечали рост спроса внутри страны.
Правда, промышленные компании, согласно опросу, далеко не так оптимистично настроены: они сокращают выпуск продукции, жалуются на нехватку некоторых видов сырья и на низкий спрос на свою продукцию.
Даже доходы населения, которые должны были после войны обвалиться на фоне высокой инфляции и девальвации рубля в марте, во втором квартале, если верить данным Росстата, не особенно сильно упали — всего на 0,8% (речь идет о реальных располагаемых доходах, которые учитывают инфляцию и обязательные платежи).
Некоторые данные показывают, что и потребительский спрос начал постепенно оживать.
В целом эта картина дает возможность российским властям заявлять, что экономика страны стабилизируется и восстанавливается после кризиса.
«Экономический блицкриг против России изначально не имел шансов на успех», — так президент Владимир Путин на Петербургском экономическом форуме описывал влияние санкций.
Большую часть своей речи он посвятил тому, как российская экономика справляется с кризисом и как с ним совсем не справляются страны Запада. Эту же риторику подхватила и российская пропаганда.
Однако экономисты считают иначе: российская экономика находится в кризисе, просто это не быстрое и стремительное падение, а медленное и постепенное сокращение, которое будет длиться несколько лет.
«Если оказалось, что вы встретились не с гадюкой, а с удавом — это не всегда хорошая новость», — так образно описывает ситуацию в стране ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов.
Затяжное падение
«Те, кто думал, что экономика, как свет — выключаешь просто, они не знают, как экономика устроена. Даже во время очень тяжелого кризиса в 90-е за два года жизнь менялась незаметно. Так не бывает, чтобы кризис наступал мгновенно», — объясняет профессор Чикагского университета Константин Сонин.
В марте и апреле многие действительно ждали, что свет «выключится» хотя бы ненадолго. Сонин вспоминает самый мрачный прогноз, который он видел у Банка международных расчетов, — падение ВВП на 15-20% .
Однако весной довольно пессимистично были настроены и российские чиновники. Например, в апреле глава Счетной палаты Алексей Кудрин заявил, что, по официальному прогнозу минэкономразвития, ВВП России в 2022 году упадет примерно на 10%.
В мае минэкономразвития ждало падения уже на 7,8%, а на прошлой неделе в СМИ появились новые прогнозы ведомства — падение всего на 4,2% в этом году.
Центральный банк также заметно улучшил свой прогноз. В конце апреля ЦБ ожидал падения ВВП на 8-10% по итогам 2022 года и инфляции к концу года на уровне 18-23%. В текущем прогнозе — всё оптимистичнее: падение ВВП на 4-6% в 2022 году и инфляция в 12-15% в конце года.
«Рыночная экономика очень гибко подстраивается к изменяющимся обстоятельствам — это во многом, с моей точки зрения, объясняет, почему российская экономика, несмотря на такое беспрецедентное давление, не дала такое катастрофическое сокращение, как многие ожидали», — считает Ениколопов.
Он приводит и другие причины, почему «свет не выключился». Так, Европа не так быстро сокращала и сокращает закупки российских энергоресурсов, как этого многие ожидали.
Кроме того, российские компании были более или менее готовы к такому кризису из-за опыта пандемии коронавируса: они делали запасы на складах, ожидая нарушения цепочек поставок.
«Они готовились к тому, что логистика полетит из-за того, что какой-нибудь Шанхай закроют. Тут оказались санкции — а итог тот же самый: прекращаются поставки, вы живете на запас», — считает экономист.
Нынешнее оживление экономики Ениколопов объясняет тем, что россияне «примирились с ситуацией». На резкий рост неопределенности люди обычно реагируют так: они «замирают и перестают тратить, начинают увеличивать сбережения».
Сейчас же «у российских потребителей наступило успокоение, поэтому чуть-чуть появились признаки оживления», объясняет экономист.
Ениколопов считает, что кризис никуда не делся. Прогнозы на 2022 год действительно меняются в лучшую сторону, но часть сокращения переносится на 2023 год.
Это подтверждают и официальные прогнозы. ЦБ ухудшил свой прогноз на следующий год до спада на 1-4%. Минэкономразвития, согласно публикациям в СМИ, ждет падения на 2,7%.
«Мой прогноз на спад ВВП от 8 до 12%. И в следующем году снова будет спад. И если в следующем году даже просто будет минус 1, то это будет уже хуже, чем 2008-2009 год. А если потом и на третий год будет спад, то это уже будет похоже на спад в 90-е», — прогнозирует Константин Сонин.
«Мы избежали апокалиптических сценариев, и кажется, что уже мы не вернемся в эту точку», — говорит главный экономист «Ренессанс Капитала» Софья Донец. В марте она оценивала падение ВВП в 2022 году в «широком диапазоне» — от 6 до 10%.
Теперь Донец ждет сокращения экономики на 4,7% в этом году и на 3,5% в 2023 году. Уже осенью этого года начнется фактическое закрытие компаний, что может привести к росту безработицы, которая пока никак на кризис не реагировала, уточняет Донец.
«Мы ожидаем, что 2023 год может стать чуть ли не более сложным, чем 2022-й», — говорит экономист.
Тайный кризис
«Есть некие иллюзии — все говорят про инфляцию и курс рубля как показатель, что все замечательно в российской экономике, но нет, на самом деле это показатели, которые говорят на данный момент скорее о проблемах», — считает Ениколопов.
Курс рубля высокий, потому что импорт упал очень сильно и нефтегазовые доходы пока высокие, а инфляция сокращается, потому что падает платежеспособный спрос населения, поясняет Еникополов.
Если в годовом выражении темпы инфляции просто замедляются, то месяц к меcяцу, начиная с июня, цены в России падают — это процесс называется дефляцией, и он может быть признаком серьезных проблем.
Обычно цены в России начинают немного снижаться в августе — тогда в магазинах и на рынках появляется новый урожай овощей и фруктов. Но в этом году падение началось на несколько месяцев раньше. Причем в августе, судя по статистике Росстата, дешевеют не только фрукты и овощи, но и некоторые предметы одежды и электроника.
Дефляция — это опасное для экономики явление. Если население ничего не покупает, а цены падают, то бизнес перестает закупать новые товары или начинает производить меньше — это приводит к падению экономики.
Аналитики ЦБ пишут о ловушке «адаптационного ожидания», в которой оказалась российская экономика. Кратко это можно описать так: бизнес ждет, когда население начнет покупать, а население ждет, когда бизнес снизит цены и расширит ассортимент.
Пока все ждут, экономика «замирает». Сейчас неясно, начала ли экономика выходить из этого состояния на фоне некоторого оживления спроса.
Помимо этого, экономисты говорят и о других «скрытых» признаках кризиса — прежде всего, постепенном снижении качества товаров и потере некоторых услуг из-за ухода западных компаний и проблем с экспортом.
«Вот говорим, продано телефонов на 1000 долларов, но забываем про качество. Вроде как все то же самое, потребление то же, но качество товаров упало, и на это повлиял уход крупных международных компаний. Вроде как съели фастфуд на ту же сумму, только раньше это был «Макдональдс», а теперь «Вкусно — и точка», — приводит примеры Ениколопов.
Донец отмечает еще один фактор кризиса — ожидания людей. «Сейчас нетипичная ситуация, когда ожидания восстанавливаются медленнее, чем текущая ситуация. Обычно ситуация улучшается, люди думают, что дальше будет еще лучше. А сейчас стало получше, но при этом нет улучшения ожиданий», — описывает ситуацию экономист. Население боится неопределенности — вдруг случится «вторая волна или второе дно».
«Уже сейчас последствия [кризиса] вполне ощутимы. Уровень жизни у людей упал, но, конечно, не настолько, как если бы на их город упала бомба. Но если у людей сокращаются расходы, это не менее ощутимо, чем было примерно в 2008-2009 году. Это уже для большинства россиян чувствуется так же, как сильный экономический кризис, которого не было 10 лет, а за последние 30 лет один раз только был такой», — добавляет Сонин.
Движение к бедности
Главный риск экономисты видят все же не в потребительских настроениях или ожиданиях бизнеса, а в санкциях.
Если экономика в целом справилась с последствиями финансовых санкций и глубокого кризиса действительно удалось избежать, то уход западных компаний и технологические санкции приведут к отставанию России.
«Технологическое отставание уже видно. Машины, выпущенные в 2022 году в России, менее продвинутые, чем те, которые выпускались на год раньше», — приводит пример Сонин.
Ениколопов считает, что главная угроза — не в сфере товаров для конечного потребления, а в средствах производства. Если без нового айфона можно прожить, то отсутствие поставок станков — это удар для бизнеса.
«В среднесрочной перспективе это гораздо болезненнее, потому что там [в средствах производства] есть мультипликативный эффект: если на тысячу долларов недопоставили айфонов, то тысячу долларов российская экономика потеряла, если на тысячу долларов не поставили станков, то экономика может потерять десять или сто тысяч», — поясняет экономист.
Ениколопов считает, что это влияние проявится позже — эффект очень медленный. Неясно, смогут ли параллельный импорт и поставки из Китая как-то его свести на нет.
«Китай, конечно же, является технологическим лидером, и у него нет причин так сильно помогать России, это не в его интересах, они очень прагматичные. Поэтому они будут торговать, но не делать так, чтобы Россия не отставала технологически», — поясняет экономист.
«Торговые санкции по большому счету еще не реализовались полноценно», — напоминает Донец. Она не уверена, что часть бизнеса сможет «воспроизводить производственный цикл» без импорта технологий.
Еще один риск — это нефтяное эмбарго, которое будет введено с конца этого года.
«Мы потеряли репутацию. Это проблема не краткосрочная, а долгосрочная, на долгие годы вперед. Россия не сможет быть полностью интегрирована в мировую экономику, и это означает, что она не сможет развиваться теми же темпами и будет отставать от технологических лидеров», — добавляет Ениколопов.
Технологическое же отставание приведет к перестройке экономики — к более примитивным технологиям и менее качественным товарам.
«Российская экономика находится в начальной точке своего движения в сторону другого устройства. Если раньше была рыночная экономика, ориентированная на догоняющее развитие по отношению к ведущим странам, то теперь — движется к централизованной экономике, которая будет бедной и неразвивающейся. Но это только начало пути», — так описывает перестройку Сонин.
По его прогнозу, показателей производства и потребления довоенного 2021 года с учетом кризиса и медленного последующего роста Россия сможет достичь через 10 лет.
