На саммите в Астане на этой неделе при посредничестве России прошли переговоры между Таджикистаном и Кыргызстаном. Приграничные стычки между ними случаются регулярно, но последня, сентябрьская, эскалация — во многом важнейшая за последние годы. Би-би-си объясняет, почему за развитием этого конфликта нужно следить — и можно ли рассчитывать на его скорое разрешение.
Последнее столкновение началось без очевидной причины и быстро набрало обороты
«Раньше говорили: вот проехала машина [по спорной территории], и ее закидали камнями, или кто-то начал строительство на несогласованном участке. Сейчас даже никаких таких поводов не было озвучено», — отмечает политолог, эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов.
Перестрелка началась 14 сентября вокруг таджикского эксклава Ворух (территории Таджикистана, полностью окруженной территорией Кыргызстана). В эскалации стороны традиционно обвиняют друг друга: по словам таджикских властей, огонь «без каких-либо оснований» открыла киргизская сторона; киргизы говорят, что таджики спровоцировали огонь, базируясь на спорной территории.
Оба президента — Эмомали Рахмон и Садыр Жапаров — в это время находились на саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Самарканде.
Уже через два дня стало известно о применении обеими сторонами тяжелой военной техники, к которой редко прибегали в прошлом, — танков, минометов, реактивной артиллерии и боевых беспилотников. Таджикские военные впервые обстреляли город Баткен, административный центр области.
Договоренности о прекращении огня несколько раз нарушались, и окончательного перемирия удалось достичь лишь 19 сентября. Еще через несколько дней стороны договорились убрать по четыре погранпоста, на которых чаще всего возникают перестрелки.
10 октября в Душанбе приехала кыргызская делегация — вести переговоры о демаркации границы.
Это самый кровопролитный приграничный конфликт между Кыргызстаном и Таджикистаном
Точное число погибших не известно, но их как минимум более ста: последний раз, в конце сентября, власти Кыргызстана говорили о 63 погибших, власти Таджикистана — о 42-х — в основном это военные, но есть и гражданские. Местная служба «Радио свободы» (в РФ издание объявлено иноагентом) по открытым данным насчитала 74 погибших с таджикской стороны. Ранены были более 300 человек с обеих сторон.
В ходе предыдущего конфликта в апреле 2021 года, который до этого сентября был крупнейшим в новейшей истории двух стран, погибли 55 человек.
Нынешний конфликт отличается еще и числом переселенцев — свои дома были вынуждены покинуть почти 140 тысяч кыргызстанцев (в прошлый раз были эвакуированы 33 тысячи, и многие из эвакуированных сейчас только недавно вернулись в свои восстановленные дома). Больше всего пострадали села Ак-Сай и Капчыгай, там были разрушены практически все жилые дома. Правительственная комиссия Кыргызстана оценила предварительный ущерб в полтора миллиарда сомов (18,4 млн долларов) — и эти цифры еще не окончательные.
Таджикская сторона не назвала число эвакуированных, сообщив только о сожженных домах, разрушенных школах и ударах по мечети.
По данным кыргызского МЧС на 11 октября, домой все еще не вернулись более 6 тысяч человек.
«Дома моих родственников, одноклассников были сожжены. Их имущество разграблено. Магазины разграблены, сожжены, — рассказывает 30-летняя Аида. Она перевезла своих родителей из приграничного села Арка в Бишкек и не хочет, чтобы они возвращались назад. — Мы уже не верим в спокойную жизнь. Они (власти — Би-би-си) и до этого говорили, что достигли мира. Мы поверили, отправили родителей обратно, и это повторилось».
Соседние Баткенская область в Кыргызстане и Согдийская область в Таджикистане страдают от оттока населения: это экономически бедные регионы с высоким уровнем безработицы. Пограничные споры лишают местных жителей стабильности и надежд на будущее на своей малой родине.
Процесс делимитации и демаркации кыргызско-таджикских границ начался в 2002 году. За два десятилетия властям республик удалось обозначить лишь 68% общей границы, спорными остаются 308 км и 70 прилегающих участков. На этих территориях находятся критически важные для обеих сторон инфраструктурные объекты, водные резервуары, дороги, посевные поля и пастбища, из-за которых часто вспыхивают споры.
Если раньше эти конфликты в основном носили бытовой характер и быстро разрешались, то в последние годы они все чаще перерастают в вооруженные столкновения.
Таджикистан впервые публично предъявил Кыргызстану территориальные претензии
С трибуны Генассамблеи ООН глава таджикского МИД Сироджиддин Мухриддин впервые разгласил детали территориальных претензий Кыргызстану — до этого предмет пограничных споров оставался за закрытыми дверями переговорных залов. Речь, по его словам, идет о более чем 2110 квадратных километров, которые Кыргызстан «начиная с 1950-х годов, самовольно захватил».
На большей части обозначенной Мухриддином территории фактически проживают кыргызстанцы. Наличие населенных пунктов — один из ключевых факторов в территориальных спорах. Оспаривать территории проще, если на них никто не живет. Бегство местных жителей из региона может быть одной из целей обострения, отмечают исследователи.
В Бишкеке заявленные претензии встретили непонимание. Садыр Жапаров сказал, что Кыргызстан открыт к переговорам, «но ни сантиметра своей земли отдавать не собирается».
«В Баткенской области всего 17 тысяч квадратных километров — 90% из которых горы. Ровной земли там три тысячи [кв км], не больше, и они претендуют на две тысячи из них», — возмутился депутат киргизского парламента Султанбай Айжигитов.
В своем споре Кыргызстан и Таджикистан опираются на советские документы и карты разных годов — 1924-го, 1956-го и 1989-го, которые противоречат друг другу. Ни одна их этих карт не отражает фактического проживания местного населения, что еще больше усложняет процесс переговоров.
К примеру, таджикский эксклав Ворух, находящийся вглуби Баткенской области Кыргызстана, на ранних картах был выпуклой частью Таджикистана, а на более поздних превратился в эксклав. Дорога, соединяющая его с Таджикистаном, оспаривается сторонами. Но уступи Кыргызстан соседу, у него самого, по сути, появится новый эксклав — весь Лейлекский район на западе Баткенской области, который соединен с остальной частью республики одной дорогой, проходящей по спорной территории (южнее Воруха — горы).
Стороны все больше культивируют «образ врага»
Когда-то тесные связи между народами ослабевают — когда с каждым новым конфликтом люди теряют своих близких и свое имущество. Чтобы избежать стычек на объектах общей инфраструктуры, власти вкладываются в новую — но любой строительный проект вблизи границы воспринимается местными в штыки и подвергается атакам при эскалации. Так, в сентябре был разрушен новый мост, построенный Кыргызстаном через реку Ак-Суу (Исфара).
На государственном уровне отношения между странами также напряжены — гневную реакцию Душанбе осенью прошлого года вызвал приговор двум гражданам Таджикистана, осужденным на пожизненное заключение по итогам одного и пограничных конфликтов. Бишкек был возмущен выдворением из Таджикистана десятков киргизских граждан в начале 2022 года.
Авиасообщение между странами прекращено, за редким исключением гражданам Таджикистана фактически запрещен въезд в Кыргызстан и наоборот.
Как отмечает эксперт Фонда Карнеги Темур Умаров, президенты обеих стран используют враждебную риторику в отношении соседа в том числе для набирания популярности у собственного электората.
«На фоне растущего национализма в Кыргызстане и подготовки к транзиту власти в Таджикистане, где Рахмон уже несколько десятков лет позиционирует себя как «защитник таджиков», попытки решить территориальные споры — что означает пойти на уступки и компромиссы — крайне не популярны», — отмечает Умаров.
«В Таджикистане начали выискивать в речах кыргызских политиков любые антитаджикские намеки, а таких было в избытке. В Кыргызстане регулярно грозили, что в случае чего «ответ будет жестким», на что с таджикской стороны отвечали обвинениями в «таджикофобии» и «нацизме», — отмечает Умаров.
Во время последнего столкновения в киргизских и таджикских соцсетях трендились хэштэги «stoprahmon» и «stopsadyr».
При этом если Таджикистан известен отсутствием свободы слова, то для Кыргызстана менее свойственен государственный контроль над СМИ и интернетом. Тем не менее в прошлом году на независимое кыргызстанское издание Kaktus Media завели уголовное дело по статье о разжигании межнациональной розни и призывам к войне — за то, что они перепечатали материал таджикского независимого издания Asia Plus. Дело тянулось почти полгода, но в итоге было закрыто за отсутствием состава преступления.
После недавней эскалации администрация президента Кыргызстана предложила поправки в закон о СМИ, которые позволят ограничивать свободу слова во время чрезвычайного и военного положений в стране.
Разрешить этот конфликт на самом деле некому
Таджикистан и Кыргызстан — не только соседи, но и партнеры по ОДКБ и ШОС — региональным организациям сотрудничества в сфере безопасности.
То, что на их площадках проблемы кыргызско-таджикской границы официально не обсуждаются, говорит многое об их приоритетах, отмечает политолог Асель Доолоткельдиева: «Обе эти организации обслуживают интересы России и Китая. О какой региональной безопасности может идти речь, если страны внутри организаций не могут договориться?»
На Генассамблее ООН представители Кыргызстана и Таджикистана обвинили друг друга в «запланированной военной агрессии» — по мнению политологов, это выводит конфликт на новый международный уровень, так как может сигнализировать поиск сторонами нового посредника в переговорах.
Традиционно эту роль играла Москва. Но в октябре Бишкек был возмущен решением Владимира Путина наградить таджикского президента орденом «За заслуги перед Отечеством» III степени — за «обеспечение региональной стабильности и безопасности».
После награждения Кыргызстан отменил учения ОДКБ, которые должны были пройти в стране 10-14 октября, и заявил, что не будет принимать в них участие и в следующем году, когда учения будут проходить в Таджикистане.
13 октября в Астане Путин встретился с обоими лидерами стран — по сообщению киргизской стороны, встречу инициировал сам российский президент. Об итогах встречи известно немного, но в пресс-службе Жапарова отметили, что Путин «выразил готовность оказать содействие» в решении проблем на границе.
Ни Кыргызстан, ни Таджикистан не готовы сейчас к полномасштабной войне, соглашаются политологи. Садыру Жапарову надо укреплять позиции: он обязан своей властью масштабным протестам 2019-го года, и его электорат внимательно следит за каждым его шагом. Эмомали Рахмон же готовится передавать власть своему сыну.
Но и помогать искать выходы из ситуации некому: Кремль занят своей «специальной военной операцией», и, учитывая состояние дел на украинском фронте, вряд ли Москва может позволить себе уделять много внимания Центральной Азии. Китай же — другой крупный региональный игрок — традиционно предпочитает не вмешиваться в чужие локальные конфликты.
«Самое обидное, что, похоже, нет никого, кто мог бы вмешаться и попытаться разрешить конфликт, — говорит Раффаелло Пантучи, старший научный сотрудник Королевского Объединенного института оборонных исследований в Лондоне. — К сожалению, я не думаю, что мы слышим об этом конфликте в последний раз».
