На девятый месяц объявленной Владимиром Путиным «специальной военной операции» в Украине российские власти возводят укрепленные линии обороны в Курской и Белгородской областях. Как так вышло и какая от этого практическая польза?
Курский губернатор Роман Старовойт отчитался о создании в области двух линий военных укреплений для отражения вероятного вторжения со стороны Украины. «На этой неделе закончены работы по укомплектованию и строительству двух усиленных линий обороны Курской области. Работа велась совместно с минобороны России и пограничным управлением по Курской области. Третья линия будет готова до 5 ноября. Мы готовы отразить любые посягательства на нашу территорию», — написал он в своем телеграм-канале.
Глава комитета региональной безопасности Курской области Михаил Горбунов заявил в понедельник, что в регионе усилен контроль за въездом в приграничные районы и на основных магистралях, ведется активная работа по расчистке мест укрытий, в том числе подвальных помещений.
«Укрытия в Курской области позволяют разместить в них до 1,5 млн человек», — сказал чиновник и призвал оборудовать укрытия и окопы вблизи многолюдных объектов — банков, отделений почты, магазинов.
О строительстве оборонительных сооружений из бетонных блоков сообщил и губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков. Такие же укрепления в аннексированной Луганской области Украины сейчас возводит «ЧВК Вагнера», в рядах которой воюют профессиональные наемники, а с недавних пор — и российские заключенные (многие из них осуждены за совершение тяжких и особо тяжких насильственных преступлений, но за участие в боевых действиях в Украине им обещают помилование).
Основатель частной военной компании, бизнесмен и близкий знакомый Владимира Путина Евгений Пригожин заявил 19 октября, что строительством оборонительных сооружений в Белгородской области руководит сотрудник ЧВК, Герой России Андрей Богатов. По словам Пригожина, в регионе будет сформировано «народное ополчение», обучением которого занимаются инструкторы ЧВК.
Как так вышло?
До 24 февраля этого года, когда российские войска по приказу Путина вторглись на украинскую территорию, ни на Курскую, ни на Белгородскую область никто не покушался.
В начале войны игра шла «в одни ворота» — российские батареи стреляли по Харькову и другим украинским городам, а российское приграничье жило спокойно и мирно.
Но вскоре ситуация изменилась — «прилеты» начались и на российской территории. Сначала, похоже, случайные, а потом и подозрительно точные.
А с 10 октября, когда Россия начала наносить массированные удары по энергетической инфраструктуре Украины, взрывы на различных объектах в российских приграничных регионах стали происходить регулярно.
Владимир Путин 19 октября ввел режим повышенной готовности на территориях Центрального и Южного федеральных округов, в том числе в Курской и Белгородской областях.
- «Война пришла на территорию России». Что значат указы Путина о военном положении и «уровнях реагирования» в регионах
- Может ли Украина ответить на российские удары по городам такими же ударами по территории РФ?
Украина не берет на себя ответственность за удары по российской территории — всякий очередной подрыв или пожар под Белгородом, Брянском или другим российским городом в Киеве объясняют то неосторожным обращением с огнем, то криворукостью российских артиллеристов и ракетчиков. Верится в это, конечно, с трудом.
Россия в 2014 году занимала схожую позицию. Когда «зеленые человечки» захватили Крым, а у донбасских «шахтеров» и «трактористов» вдруг появилась хорошо обученная армия и современное тяжелое вооружение, российские власти разводили руками — мы, мол, тут ни при чем, мы не являемся стороной конфликта.
Пригожин готов помочь
В российских милитаристских телеграм-каналах разошелся ролик с железобетонными дотами, которые некий комбинат изготавливает по заказу министерства обороны. «Их много. Количество не буду озвучивать, но их очень много», — рассказывает презентер на видео.
На ролике видно, что стены дота сделаны из железобетонного монолита толщиной примерно 300 мм.
Необходимые элементы для «линий Вагнера» производят несколько белгородских предприятий, сообщал портал vesti.ru.
Отвечая на вопрос о возможности возведения фортификационных сооружений и в других российских регионах, Пригожин заявил: «Безусловно, мы готовы оказать всевозможную поддержку и другим областям, которым необходимо позаботиться о своей обороне».
В чем военный смысл оборонительных линий на российской территории?
Украине, чьи общие мобилизационные ресурсы с учетом численности населения примерно в 3,5 раза меньше, чем российские, и чья армия во многом зависит от поставок западного вооружения, было бы крайне нелогично распылять силы вторжением на российскую территорию. К тому же союзники могут расценить это уже не как оборону, а как агрессию и опасную эскалацию.
Могут ли полевые фортификационные сооружения защитить от обстрелов российские населенные пункты? Если удары наносятся дальнобойным оружием, то очевидный ответ — не могут.
Если же курские и белгородские власти все же действительно озабочены защитой от вторжения по суше, то надо понимать, что оборонительные укрепления на линии боевого соприкосновения бесполезны, если там нет достаточного количества солдат и вооружения — противник при желании сам займет эти позиции, переоборудует и скажет спасибо.
В условиях современных войн считается приемлемым, когда участок фронта длиной в один километр удерживает стрелковая рота численностью 100-120 человек. Желательно больше. И это не считая огневой поддержки — артиллерии, бронетехники, авиации, а также средств ПВО, радиоэлектронной борьбы, саперов, связистов, разведчиков, операторов БПЛА и многих других специалистов.
Протяженность границы Белгородской области с Украиной — 540 км, Курской области — 245 км. Простой подсчет показывает, что для наполнения такой линии обороны потребуется минимум 80-95 тысяч бойцов только на передовой. Но это еще не всё.
А сколько в тылу?
Армия — это огромная машина. Солдаты и офицеры, находящиеся в зоне военных действий, составляют лишь малую ее часть. В среднем на одного военнослужащего боевого подразделения работают пять других (а еще лучше, если десять). Не имеет большого значения, полковник это или рядовой — потребности на фронте примерно равны.
Штабы, инженерно-технические, медицинские, интендантские службы. Склады арттехвооружения, ГСМ, материального обеспечения. Ремонт и обслуживание военной техники и вооружения, учет, погрузка-разгрузка, охрана, транспорт, коммунальщики, связь, шифрование, почта, организация питания, помывки, смены белья, санобработки. Учебные, запасные и находящиеся на переформировании подразделения. Контрразведка, юристы, финансисты, психологи, инструкторы, военная автоинспекция, пожарная охрана. Различные проверяющие.
Это далеко не полный перечень служб, отвечающих за обеспечение боевых подразделений.
Таким образом, на 80-95 тысяч военнослужащих на передовой необходимо по меньшей мере еще 400-475 тысяч человек в ближайшем тылу. Это почти вдвое больше, чем по официальным данным было призвано в ходе недавней мобилизации.
«Народная война»
В субботу первый заместитель руководителя администрации президента Сергей Кириенко произнес несколько фраз, которые в России по нынешним временам выглядят как крамольные.
Во-первых, он назвал происходящее в Украине войной. В России за употребление этого слова в контексте действий российской армии в Украине блокируют издания, а на граждан заводят дела вплоть до уголовных.
Во-вторых, он поставил условие победы в этой войне — то есть дал понять, что эта победа не безоговорочна.
«Россия всегда выигрывала любую войну, если эта война становилась народной. Так было всегда. Мы обязательно выиграем и эту войну: и «горячую», и экономическую, и ту самую психологическую, информационную войну, которая ведется против нас. Но для этого необходимо, чтобы это была именно народная война, чтобы каждый человек чувствовал свою сопричастность», — заявил Кириенко на Всероссийском форуме классных руководителей.
В понедельник термин «война» «легализовал» и глава Чечни Рамзан Кадыров. «Раньше мы говорили, что мы проводим специальную военную операцию на территории Украины, но уже война — уже война идет на нашей территории, дон», — говорит он в пространном аудиообращении в своем телеграм-канале, неоднократно возвращаясь к этой мысли.
Предположения о том, что замглавы президентской администрации и глава Чечни случайно оговорились или решили бросить вызов Генпрокуратуре и Роскомнадзору, не имеют под собой никакой почвы. Вероятно, смена риторики российских властей означает нечто большее.
Что «специальная военная операция» в Украине пошла совсем не по плану, понятно уже из того, что России понадобилась срочная мобилизация сотен тысяч военнослужащих запаса и даже заключенных. Сторонники войны считают решение о мобилизации запоздалым — ситуация на фронтах тяжелая, Украина атакует и освобождает свои территории.
Российские семьи продолжают получать похоронки, многие солдаты возвращаются домой калеками, экономическое положение ухудшается, а вместе с ним и личное финансовое. И объяснить людям, что происходит, не выходя за рамки термина СВО, российским властям становится все труднее.
Другое дело — война, на нее можно списать многое. Осталось только обосновать, ради чего россияне должны идти воевать.
«Оказание интернациональной помощи братскому народу Афганистана», «Операция по восстановлению конституционного порядка в Чечне», «Операция по принуждению Грузии к миру» — так назывались советские и российские военные кампании. Неважно, какие планы на эти войны строило военно-политическое руководство, но, по крайней мере, в самих названиях была заложена некая цель.
А что придумать в случае с Украиной?
Российские пропагандисты в последнее время все активнее навязывают мысль, что Россия воюет не с Украиной (или не столько с Украиной), а с целым блоком НАТО. Логика понятна — обидно проигрывать стране, в ничтожестве которой сами же годами пытались убедить российское население. Другое дело, если приходится сражаться с могущественным, коварным врагом, который только и думает о том, как бы поставить Россию на колени.
Слабость этой идеи заключается в том, что даже не самый сведущий российский обыватель примерно представляет себе, что такое Североатлантический альянс: у НАТО имеется несколько десятков авианосцев, тысячи самолетов и крылатых ракет. И обыватель, скорее всего, понимает: война с таким противником не ограничилась бы взорванными нефтебазами и отдельными разрушенными зданиями.
Как убедить обывателя в необходимости продолжать войну?
По словам Кириенко, «необходимо, чтобы это была именно народная война, чтобы каждый человек чувствовал свою сопричастность».
Каким образом он собирается заставить людей почувствовать сопричастность к новым формам войны против Украины, кремлевский чиновник не рассказал.
Возможно, одно из таких средств — укрытия и окопы вблизи банков, отделений почты и магазинов, как рекомендует глава комитета региональной безопасности Курской области Михаил Горбунов. Или таблички с направлением к ближайшему «убежищу», которые уже появились в Москве.
Это словно показывает: война подступает всё ближе.
- LIVE: Последние новости в режиме реального времени
- ЛИЧНЫЕ ИСТОРИИ: «Налог на человеческие жизни». Как российский бизнес платит за мобилизацию
- РЕПОРТАЖ: «Личная проблема родителей». В лагере в России остаются десятки украинских детей, разлученных с семьями
- АНАЛИЗ: «Непростые решения» по Херсону. Что имел в виду новый командующий Суровикин
- РАССЛЕДОВАНИЕ: «Вывозили на КАМАЗе». Как российские солдаты и офицеры воровали у армии трусы, берцы и бронежилеты
