После второй Карабахской войны воинственный культ жертвы в Азербайджане сменился воинственным культом победы. «Родине — служение, народу — верность, врагу — ненависть, ненависть, ненависть!» — один из лозунгов, которым учат детей в некоторых местных школах. Навязываемые детям патриотические «мероприятия» показывают, насколько, несмотря на формальное окончание боевых действий, соседние народы далеки от примирения.
«Главное, о чем я подумал после войны, — что мне надо бы сохранить лицо перед детьми», — говорит Фикрет (имя изменено по его просьбе), школьный учитель из Азербайджана. Много лет он учил детей истории, пытаясь обходить острые углы: не цитировал особенно агрессивные пассажи из школьных учебников и побуждал учеников находить альтернативные источники информации.
Домашний кабинет Фикрета завален трудами по истории: старая советская «стенка» набита книгами в три ряда. Он любит свою профессию и детей — для него важно не научить их плохому, но и не потерять работу, но после второй Карабахской войны этот баланс стало находить все труднее. «Не все вещи можно называть своими именами, и это тяжело», — говорит он.
Почти 30 лет назад Азербайджан проиграл в войне с Арменией и армянами Нагорного Карабаха — региона, входившего в Азербайджанскую ССР. В результате Баку потерял контроль не только над Карабахом, но и над несколькими районами вокруг него, сделав беженцами сотни тысяч живущих там азербайджанцев.
- Россия или Запад: кто может остановить войну на Южном Кавказе?
- Победителей забыли? Что толкает на самоубийство ветеранов Карабахской войны
В новой войне осенью 2020 года Азербайджан вернул себе большую часть утраченных территорий, и возвращение каждого города — Физули, Зангелана, Джебраила — вызывало бурные празднования в Баку. После того как была взята Шуша — историческая столица Карабаха — страну охватила эйфория: улицы облепили национальные флаги, а витрины магазинов, стены домов и коридоры госорганов — фотографии погибших на этой войне.
В некоторых школах и детских садах эта эйфория стала приобретать черты ксенофобной агитации.
Раньше школьники рисовали погибших детей, а теперь — «Байрактары»
В последние месяцы по соцсетям активно распространялись видео с детьми во время патриотических «мероприятий». На одном выстроенные в несколько рядов школьники вскидывают руки с криком «Ура!», когда преподаватели перечисляют имена бывших учеников, погибших на войне. На другом — на вид еще детсадовские мальчики, одетые в камуфляж, заходят в класс с костылями и перебинтованными ногами и руками.
В телерепортаже на местном канале — дети на школьной линейке во дворе хором кричат «Родине — служение, народу — верность, врагу — ненависть, ненависть, ненависть!». «Эти дети — завтрашние солдаты, врачи, учителя; наши дети, которые будут защищать нашу страну на передовой», — комментирует журналистка.
Вряд ли у кого-то в Азербайджане есть сомнения в том, о ком идет речь в этих кричалках. Конфликт вокруг Нагорного Карабаха, который в разное время называли экзистенциальным как армяне, так и азербайджанцы, унес тысячи жизней с обеих сторон.
Слово «проармянский» в Азербайджане фактически ругательство, а армянские корни — компромат. «Проармянским» называет в еще одном вирусном ролике ведущий местного телеканала французского президента Эммануэля Макрона — его имя в издевательской перепевке песни «Буратино» выкрикивает детский хор.
«Главное, что поменялось в школе после войны, — это «мероприятия», — говорит школьный учитель Фикрет. — Мы раньше всем скопом были несчастными жертвами, а теперь опять же все вместе герои». Соответствующие мотивы отражаются в рисунках и поделках детей благодаря наставлениям учителей; но и без них, говорит Фикрет, дети фиксируют постоянно «льющуюся им в уши информацию».
Если раньше ученики рисовали детей, погибших от рук армян в Карабахе, то теперь рисуют бравых солдат и «Байрактары» — турецкие беспилотники, сыгравшие важную роль в войне. Фикрет говорит, что при виде этого его «охватывает отчаяние»: «В целом они [дети], конечно, проникаются всем этим. Им нравится это как игра, где они активно принимают участие».
«Начальство пытается прыгнуть выше головы»
Уроки патриотизма в азербайджанских школах впервые с советских времен ввели в 2013 году — тогда первый урок учебного года стали посвящать «темам родной страны, родного села, родного города». В начале 2021 года в профильном министерстве заявили, что патриотическое воспитание должно стать приоритетным направлением в образовании и что изучение Карабахской войны должно стать его частью.
Фикрет говорит, что уроки патриотизма появились в его школе только в прошлом году — и что прошедшая война уже отразилась на школьной программе — например, в виде конкурса сочинений на тему победы.
«Нам пришло указание, что учителя должны сказать детям, что в сочинениях о победе должна быть подчеркнута роль президента и объединения вокруг него народа», — говорит Фикрет. Указания, по его словам, приходят либо в устной форме лично от директора, либо пишутся в учительском чате.
В этом году незадолго до начала учебного года на границе с Арменией произошли столкновения, в которых погибли десятки солдат с обеих сторон. В школе Фикрета была минута молчания, некоторые дети пришли с фотографиями погибших солдат, другие — одетые в военную форму.
«Приходят представители местных властей, и начальство старается прыгнуть выше головы, показать, насколько они все хорошо организовали», — рассказывает учитель.
Патриотические мероприятия в школах проводят и в памятные даты: например, в годовщину ввода советских войск в Баку в январе 1990 года, унесшего жизни более сотни жителей города; в день памяти массового убийства армянскими силами азербайджанского населения Ходжалы в феврале 1992 года и, разумеется, в день победы во второй Карабахской войне.
- «Я все еще не знаю, что такое свобода». «Черный январь» в Баку 30 лет спустя
- Карабахский конфликт: две теории заговора
Иногда школы организуют встречи с чиновниками из исполнительной власти (администрации) района, ветеранами и родителями погибших. Например, 8-9 мая приходили ветераны и Второй мировой, и Карабахских войн. «Не то чтобы это траурные церемонии… Они о том, что надо отдавать жизнь [за родину], и живое воплощение этого — родители погибших, — рассказывает Фикрет. — Одна мать говорила, что, мол, я счастлива, что мой сын погиб, и вы тоже не посрамите».
Другие учителя и работники сферы образования, попросившие не называть их имен, тоже рассказывали о патриотических мероприятиях в своих школах — уточняя, что в некоторых случаях им разрешается действовать на свое усмотрение.
«Нашим детям от двух до пяти лет. Они все понимают»
Так — по возможности, на свое усмотрение — поступает и Фикрет.
«Я, конечно, саботирую», — признается он и приводит пример: «Я обязан был провести мероприятие об истории войны. Делаю это по минимуму: не обобщать армян, не винить весь армянский народ, не цитировать уничижительные моменты и говорить о том, что на той стороне тоже есть люди, у которых есть родные, матери. И что если они неправильно думают, они не виноваты — их так учили. Точно так же, как мы сейчас говорим про армян, они в армянской школе могут думать про азербайджанцев».
https://www.youtube.com/watch?v=npG2_7xz2Qc
Некоторые родители тоже поступают на свое усмотрение — и просто не отпускают детей в школу в даты, связанные с карабахским конфликтом.
«Я слышала разные истории, дурацкие стишки, видела фотографии одетых в форму детей, так что решила своего не отпускать — даже не знаю, что происходит в нашем классе», — говорит мать девятилетней девочки, попросившая не называть ее имени. «На какую-то годовщину воспитатель попросила родителей одеть детей в военную форму, если та есть, — вспоминает мать нынешнего первоклашки. — В тот день я просто не отвела ребенка в садик».
Отец пятилетнего мальчика, учащегося в частном детском саду, рассказывает, что у них дети каждое утро перед завтраком поют гимн. На день победы в Карабахской войне сыну дали выучить патриотический стишок. «Дресс-код был белый верх — черный низ, но сами родители наряжали детей в военную форму, — рассказывает он. — Был мальчик, у которого отец — шехид [погибший на фронте], но он как раз в военную форму одет не был».
Воспитатель по имени Шахназ, работающая в одном из сумгаитских детских садов, наоборот, ничего не саботирует. Задачи по воспитанию патриотизма им, по ее словам, присылают из минобразования.
В их саду тоже принято начинать день с кричалки про ненависть. Дети знают эти лозунги наизусть, говорит Шахназ: «Нашим детям от двух до пяти лет. Они все понимают. Старшие группы понимают очень хорошо». Она не видит ничего плохого в таком воспитании и с гордостью показывает, как ровно умеют стоять их дети.
Учительница литературы Сумгаитского лицея Егяна Самадова рассказывает, что «некоторые тексты, связанные с пропагандой патриотизма» включены в обязательную программу, другие занятия выбирают сами дети — например, устраивают просмотры фильмов и потом обсуждают их.
Самадова говорит, что в материалах по «воспитанию патриотизма» не указывается, кто именно враг, — и добавляет, что «учащимся прививается ненависть не к врагу, а к жестокости врага».
При этом некоторые тексты, содержащиеся в школьных учебниках, противоречат ее словам. Так, в рассказе «Кровавая фиалка» в учебнике литературы для шестого класса ребенку приснился такой сон: «Тетя Сирануш (распространенное армянское имя — Би-би-си) задушила его с грустным лицом. С острого меча, который держал дядя Сурен (еще одно распространенное армянское имя — Би-би-си), капала кровь. Эта кровь была на его лбу, на голове, но больше всего попало на глаза».
В учебнике по азербайджанскому языку для того же шестого класса есть рассказ «Маленькие заложники» с такими словами: «Бешеные армяне ржавыми плоскогубцами вырывали языки тем, кто не хотел читать, раздевали их и издевались над ними».
В еще одном учебнике по литературе — уже для пятого класса — содержится короткий рассказ «Вор», где повествуется о том, что армяне годами воровали у азербайджанцев все — музыку, кулинарные рецепты, ковры и, наконец, Карабах.
В учебниках истории же, по словам Фикрета, подобные посылы стали формулироваться осторожнее. «Если раньше было больше прямого языка ненависти, то теперь он преподносится словами, якобы сказанными про нас армянами», — говорит он.
Что такое язык ненависти?
ООН определяет язык ненависти как «оскорбительные высказывания, направленные против той или иной группы или отдельного лица на основе присущих им характеристик (таких, как раса, религия или пол) и способные угрожать миру в обществе».
Би-би-си попросила министерство образования Азербайджана прокомментировать кричалки о ненависти и перечисленные выше примеры из школьных учебников. В ведомстве сказали, что считают это не ксенофобией, а «художественными примерами, отражающими борьбу, ведущуюся в сфере обеспечения территориальной целостности Азербайджана, признанной в международном сообществе».
Заместитель директора по воспитательной работе Сумгаитской средней школы естественных наук Атраба Тагиева говорит, что «враг один, и если нет ненависти к врагу, ребенок не может вырасти патриотом». «Мы должны учитывать, что армяне побеждали нас на протяжении всей истории. […] Армяне — наши враги, и дети должны это знать».
«Обучение детей эмоциям, содержащим страх, ненависть и агрессию, крайне рискованно с точки зрения психического состояния детей», — говорит психолог Белгин Темур.
«Школы и в меньшей степени детские сады были и остаются институтами, насаждающими государственный патриотизм и образы врага», — отмечает азербайджанский социолог, изучающий конфликты, Сергей Румянцев. По его словам, исследования показывают, что знания, приобретенные в 8-12-летнем возрасте запечатлеваются в памяти: «Такие знания очень сложно потом критически переосмыслять. Тем более когда нет для этого социальной и культурной среды».
По словам социолога, подобная пропаганда формирует в людях «нетерпимость, неспособность судить о конкретных людях по их личным качествам, неспособность к диалогу и дают представление о мире как о пространстве, в котором всегда идет война и где право на жизнь надо отстаивать с оружием в руках».
Чтобы это изменить, и Армения, и Азербайджан «должны взаимно согласиться на мир» и включить в потенциальное мирное соглашение пункт о прекращении кампании взаимной вражды, говорит Шахин Рзаев, политический обозреватель и журналист, участвовавший в миротворческих инициативах. «Некоторые мои коллеги, которые хотят выглядеть крайне патриотично, я думаю, будут следовать указанию, когда оно придет, — считает он. — Если завтра правительство отдаст приказ прекратить, скажут, что наша вражда с мирным армянским населением с этого момента окончена, эти же люди будут выполнять свои задачи от всего сердца».
А что с другой стороны?
В Армении происходящее в азербайджанских школах показывают в новостях.
«У нас это преподносится так: мол, смотрите, какое они нездоровое общество. На это здесь обращают внимание, [с тем посылом, что] повторять то, что на той стороне делают, было бы не комильфо», — рассказывает армянский историк Тигран Закарян, ранее занимавшийся анализом школьных учебников на предмет национальных дискурсов.
По его словам, таких вопиющих примеров, как в азербайджанских учебниках, ему не попадалось, а слово «враг» в них использовалось в основном в контексте боевых действий.
Это, впрочем, не значит, что Армения готова простить Азербайджану нанесенные раны и взять ответственность за собственные грехи.
В учебнике истории для 9 класса, к примеру, столкновения армян с мусульманскими меньшинствами в Армении в начале XX века описываются так: «Армянское государство проявляло необходимую решимость в подавлении мятежей, и это способствовало укреплению государственности и арменизации страны» (курсив Би-би-си).
В том же учебнике говорится, что в начале 1980-х-90х годов насильственное изгнание армян из Азербайджана сопровождалось грабежами, а азербайджанцев из Армении мирно «выселили» (в Азербайджане с такой оценкой не согласятся, в спешке и страхе за свою жизнь покидать свои дома приходилось и тем, и другим). Также школьникам рассказывают, что убийства мирных жителей населенной азербайджанцами деревни Ходжалы в 1992 году устроили сами азербайджанцы (что характерно, в азербайджанских учебниках пишут, что погромы армян в Сумгаите в 1988 году совершали сами армяне — подробнее об этом мы писали здесь).
- Как из-за Карабахского конфликта две деревни поменялись местами
- «Обмен болью». Можно ли примирить азербайджанцев и армян после войны в Карабахе
Авторы опубликованного в мае 2022 года в журнале Caucasus Edition исследования пишут, что и армянские, и азербайджанские учебники с помощью подбора мифов и фактов формируют нарратив, в котором есть «мы» — «славные, идеальные герои» — и «другие» — «извечные хищные и коварные враги».
В армянском обществе азербайджанцев часто приравнивают к туркам, ответственным за массовые убийства армян в 1915 году (хотя Азербайджан в тот момент был частью Российской империи, а не Османской, откуда депортировали армян).
«Обыватель здесь азербайджанцев называет «турки», — рассказывает журналист Марк Григорян. — Тем самым на стереотипичных азербайджанцев переносятся опасения, страхи, недоверие, тревоги и подозрения, связанные в общественном сознании с геноцидом и массовыми изгнаниями более чем столетней давности».
Между совестью и школьной программой
Фикрет, как и часть его соотечественников, ожидал, что после победы в Карабахской войне «гештальт» для азербайджанского общества будет закрыт и градус ненависти снизится.
Но мирный договор между двумя странами до сих пор не подписан, на границе продолжаются перестрелки, а Карабах — та его часть, которую пока не контролирует Баку, — оказался в блокаде. Азербайджанская армия тем временем соединяется с турецкой — для отражения потенциальных угроз не только со стороны Армении, но и Ирана.
Фикрет говорит, что боится новой войны, особенно когда Россия — военный союзник Армении — занята войной в Украине и не может позволить себе втягиваться в чужой конфликт.
Среди книг на столе у Фикрета лежит несколько пособий по IT-технологиям и учебник испанского. Устав от необходимости лавировать между совестью и школьной программой, он планирует сменить профессию и эмигрировать.
«Раньше себя успокаивал мыслью о том, что хотя бы помогу двум из 40, но потом запала поубавилось, потому что вижу эту тенденцию и понимаю, что это капля в море, — говорит Фикрет. — И такой парадокс: с одной стороны помогаешь, а с другой тяжело это все наблюдать».
«У армян тоже был комплекс победителя: мол, дело сделано — и никаких уступок Азербайджану, ни пяди земли, никакого компромисса — а через 26 лет случился разгром, — продолжает он. — А что гарантирует, что снова не произойдет [то же самое] наоборот? Мы же не знаем, что будет через 20 лет. Поэтому нам и этим детям нужен мир».