Бахмут: потери российской армии растут, но ее тактика совершенствуется

Уже больше полугода Бахмут является самым горячим участком фронта. На этой неделе президент Украины Владимир Зеленский провел заседание Ставки верховного главнокомандующего, на котором было решено продолжать защищать город. Корреспондент Би-би-си Квентин Соммервиль побывал в Бахмуте. Мы перевели его репортаж. Оригинал на английском — здесь.

Украина начертила красную линию, и эта линия — Бахмут. Об этом городе говорят, что он имеет стратегическое значение, а также и то, что в боях за него уже погибли десятки тысяч человек. Сражение за город началось более семи месяцев назад, длится до сих пор и является самым продолжительным в этой войне.

Две бригады украинской армии, защищавшие южные окраины города, на прошлой неделе пустили корреспондентов Би-би-си на свои позиции, в то время как в самом Бахмуте и его окрестностях продолжались ожесточенные бои. Эти солдаты на протяжении нескольких месяцев сражались и с регулярными частями российской армии, и с заключенными, завербованными ЧВК «Вагнер», которые заполнили окопы на российской стороне. Украинские военные говорят, что потери россиян намного превышают их собственные, но противник использует новые методы в попытках захватить город и прилегающую сельскую местность.

Украинские силы уступают в вооружении и численности, но на меловом склоне к югу находится противотанковая группа из состава 3-й отдельной штурмовой бригады. 3Storm, как их называют, непобедимы. Они вырыли траншеи глубоко в земле. Когда снаряды российской артиллерии взрываются в непосредственной близости, деревянные подпорки, поддерживающие крышу их укреплений, трясутся, и полевые мыши начинают сновать по доскам. Старомодный полевой телефон стоит в деревянном уголке. В таких условиях, должно быть, воевали еще их деды.

«Они не могут до нас добраться, мы видим на километр во все стороны», — говорит, указывая на российские позиции, бородатый 26-летний солдат, который отзывается на позывной «Гном». «Всем, что у нас есть, мы можем поразить врага», — говорит он.

Ни российская, ни украинская армии не публикуют официальные данные о потерях в Бахмуте или где-либо еще, но заброшенный город превратился в бойню.

За неделю боев за город рота «Гнома» уже столкнулась с воюющими заключенными из ЧВК «Вагнер». «У нас были бои каждые два часа, — говорит он. — Я полагаю, что каждая рота ликвидировала по 50 человек в день». Чтобы не было сомнений, он добавляет, что эти цифры подтверждаются данными воздушной разведки. «Прибывает [российская машина] — выходит 50 тел, проходит день — снова выходит 50 тел», — говорит он. По его словам, его рота потеряла им счет.

Официально Украина считает, что на каждого убитого ее солдата приходится семь российских. Ранее на этой неделе Россия заявила, что убила более 220 украинских военнослужащих за 24 часа в боях за Бахмут. Ни одна из этих цифр не может быть проверена независимо.

В интервью газете The Wall Street Journal два захваченных в плен бойца ЧВК «Вагнер» рассказали, что перед отправкой на фронт их мало тренируют — только учат, как ползать по лесу в темноте. После шести месяцев службы на фронте их освобождают — при условии, что они выживут.

Ситуация вдоль всего восточного фронта протяженностью 600 миль начала меняться. Меловое убежище группы 3Storm на вершине холма кажется сушей по сравнению с окружающей территорией. Ранняя весна превратила твердую зимнюю землю в грязную кашу, что может быть выгодно защитникам. Чтобы попасть на позиции, нам пришлось идти за украинскими солдатами пешком — уже через несколько шагов мои ботинки тяжелеют от густой грязи. Машина медицинской помощи неуверенно продвигается мимо нас на поле боя, ее гусеницы взрывают землю и разбрызгивают лужи грязи.

Деревни вокруг — точное местонахождение мне называть нельзя — лежат в руинах. Надписи на воротах, написанные от руки, в основном на русском языке, гласят: «Здесь живут люди». Это и заявление, и просьба. Но улицы совершенно пусты, если не считать брошенных собак, которые бродят по развалинам разрушенных хозяйств и домов.

В течение последних двух месяцев российские войска неуклонно продвигались вперед, пытаясь окружить Бахмут. Командующий украинскими сухопутными войсками генерал Александр Сырский заявил, что его силы будут продолжать сопротивление. «Каждый день упорного сопротивления дает нам драгоценное время, чтобы ослабить наступательные возможности противника», — говорит он, отправляя в этот район дополнительные силы. Но не только русские оказались в бахмутской ловушке. Украинцы там тоже гибнут во все возрастающем количестве.

На склоне холма вокруг артиллерийской позиции собралась группа солдат, и я спрашиваю «Гнома», есть ли вообще смысл защищать мертвый город, окруженный врагом, учитывая, что Украина теряет своих солдат, а россияне — необученных заключенных.

Он говорит: «Я сам задавался вопросом, должны ли мы продолжать защищать Бахмут. С одной стороны, то, что сейчас здесь происходит, ужасно. Нет слов, чтобы описать это. Но альтернатива у нас такая: мы отступаем от Бахмута и переходим в другой населенный пункт. Какая разница — защищать Бахмут или любое другое село?»

Его товарищ, крепко сложенный мужчина с окладистой темной бородой, известный под позывным «Холм», соглашается: «Это для нас здесь не стратегический вопрос. Мы простые солдаты. Но это наша земля. Мы можем потом отступить в Часов Яр, от Часова Яра в Славянск, и так мы будем отступать до Киева. Сколько бы это ни заняло — год, два, четыре или пять — но мы должны бороться за каждый клочок нашей земли».

Эти мужчины воюют уже больше года, и говорят, что тактика российской армии совершенствуется.

«Они учатся, становятся умнее, и это меня действительно пугает, — говорит Гном. — Высылают группу — пять идиотов, привезенных из тюрьмы. Их расстреливают, но враг при этом видит, где ты находишься, обходит и окружает тебя».

Холм отмечает, что сейчас Россия более эффективно использует дроны, оснащенные гранатами. «Раньше мы бросали на них гранаты и пугали, — говорит он. — А теперь они сбрасывают на наши позиции гранаты с дронов».

До войны «Гном» водил молодежь в походы в Карпаты на западной окраине страны. Теперь, на восточном фронте Украины, это лишь воспоминания. С тех пор он побывал во многих битвах, но ужас Бахмута — это то, с чем он живет прямо сейчас.

Когда я спрашиваю об армии заключенных ЧВК «Вагнер», он делает паузу, чтобы подумать, и говорит: «Честно скажу. Это гениально. Жестокая, аморальная, но эффективная тактика. Она сработала. И до сих пор работает в Бахмуте».

Через несколько дней я снова оказываюсь в том же районе, втиснутый с четырьмя другими пассажирами в «уазик» советских времен. На его руле логотип BMW — это такая шутка, объясняет водитель Олег. Он больше ничего не говорит, сжимая руль и сосредотачиваясь на том, как машина с трудом и воем преодолевает холмы и отмели грязи. Автоматная очередь впереди сигнализирует о том, что мы приближаемся к 28-й механизированной бригаде, которая стоит прямо напротив россиян.

Пейзаж войны меняется в одно мгновение — люди прячутся в небольшом лесу, его деревья разбиты и расколоты российским огнем. Через месяц лес спрячет их в листве. Но на данный момент голые ветки не способны спрятать их от беспилотников-разведчиков. Неподалеку идет перестрелка, и российские снаряды бьют примерно в 500 метрах отсюда. Но 48-летнего Бориса, в прошлом архитектора, который сейчас служит капитаном, похоже, это не беспокоит.

«Сегодняшняя война — это война беспилотников, — говорит он, — но мы можем свободно ходить, потому что сегодня ветер и дождь, и беспилотники уносит ветром. Если бы сегодня было тихо, над нами зависли бы и наши, и вражеские дроны».

На обратном пути Олег внезапно останавливает «уазик». Перед нами в грязи валяется беспилотник, который сбился с курса. Аккумулятор у него быстро вынимают и заносят внутрь — оказывается, он украинский.

Однако сегодняшняя война не так уж сильно отличается от прошлых.

За две ночи до этого 28-я бригада была атакована русской пехотой и танками. В бревенчатом укреплении под землей холодный дождь капает через крышу на грязный пол, и там, вглядываясь в голый ландшафт, стоит пулемет «Максим» с ленточной подачей и прочными железными колесами.

«Он работает только тогда, когда происходит массированная атака… тогда он действительно работает, — говорит Борис. — Поэтому мы используем его каждую неделю».

Вот как идет битва за Бахмут, в Европе XXI века, в дни, когда весна приходит на смену зиме. Орудие XIX века до сих пор десятками укладывает людей в черную украинскую землю.