«Сейчас много ультраэмоциональных истерик и среди специалистов, и неспециалистов, политологов и псевдополитологов». Так пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков ответил на вопрос журналистов о том, ударил ли пригожинский мятеж по имиджу Владимира Путина. По его словам, эти события продемонстрировали, «насколько консолидировано общество вокруг президента». Сам Путин также уверен: люди, армия, народ не были с мятежниками.
Автора смуты в своей очередной речи Путин вновь не упомянул. По одной из версий, в таких ситуациях глава РФ не произносит имен, чтобы открыто не признавать в них настоящих соперников. Именно потому, считают наблюдатели, имя Алексея Навального – табу. Пригожин, кстати говоря, в какой-то момент словно примерил на себя роль Навального, на фоне провалов российской армии в Украине заговорив о коррупции в военных структурах и об их неэффективности. Главные адресаты его критики – министр обороны Сергей Шойгу и руководитель Генштаба Валерий Герасимов.
Эксперт в сфере международных отношений и безопасности Георгий Габронидзе не считает, что случившееся не было восстанием против Путина, а было лишь выходкой против Минобороны. Ведь «ведомство лично представляет часть того узкого круга, который вместе с президентом России принимает решения».
«Исходя из этого можно сказать, что такой имидж лидера, который является бесспорным центром, после этого восстания серьезно поврежден. И мы можем сказать, что на этом этапе Пригожин победил полностью. Почему? Все, что он говорил про коррупцию, – популизм. Ведь кем является Пригожин на самом деле? Он наемник, который делал всю грязную работу за президента России. И что нужно наемникам? Им не надо побеждать коррупцию и устанавливать верховенство закона. Им нужны деньги и безопасность. И Пригожин получил все это. Он получил все, что только мог хотеть человек в его положении».
Версий, почему в России случилось то, что случилось, много – от конспирологических, что все было спланировано для проверки внутренней реакции на слабые точки системы, до игры на опережение Пригожина, чтобы подчинить Минобороны. Но главный результат операции: Путину нанесен колоссальный репутационный урон.
По словам Гобронидзе, президент РФ в лице ЧВК «Вагнер» создал вооруженное формирование, которое никому не подчинялось. И по законам жанра рано или поздно оно должно было пойти против своего покровителя.
«Когда в условиях тирании создается автономная военная группировка, это означает, что она выйдет из-под контроля. Мы стали свидетелями именно этого. И главное, все увидели, что Россия не так уж защищена. Остальные институты не сработали. Пригожину удалось взять главный военный хаб России. И ни одна государственная структура не была задействована».
Но на пути к Москве Пригожин остановился. Он развернул свои войска на фоне заявлений о сделке, заключенной при посредничестве президента Беларуси Александра Лукашенко.
Обещания президента Путина привлечь виновников мятежа к ответственности вдруг сменились гарантиями безопасности. Позже СМИ сообщили, что уголовное преследование Пригожина не прекращено, но 27 ноября ФСБ все же известила о закрытии дела о вооруженном мятеже.
«То, что случилось в России с одной стороны было неожиданно, с другой – чем-то неизбежным. В Росси никто не ожидал этого, поскольку в течение десятилетий власти консолидировали все в один большой центр. И именно президент России стал таким сконсолидированным авторитаристом. Исходя из этого, любое неподчинение ему можно рассматривать как госизмену с одной стороны, а с другой – как удар по самой святыне. Ведь согласно нынешней политической обстановке мы можем сказать, что в России все опирается на понятие силы, на понятие сильного лидера. И Путин строил именно такой имидж, где за неподчинением следует наказание. Не по всей строгости закона, а по строгости режима», — говорит Георгий Гобронидзе.
Эксперты, впрочем, считают: если Пригожин не заплатит высокую цену за свой мятеж, это поставит путинский режим в серьезную опасность.
«Это связано с тем, что политические перемены в России происходят при наличии трех факторов: разделенной элиты (провал), недовольного общества (провал) и отсутствия страха. Если из уравнения убрать страх, тогда режим окажется в опасности», – говорит Брайан Уитмор, внештатный старший научный сотрудник Atlantic Council.
По словам другого специалиста Atlantic Council Ариэля Коэна, Пригожин продемонстрировал, насколько слаб путинский режим и как собственный «повар» российского президента потенциально может отдать обладающую ядерным оружием Россию в руки хрупкой и чрезвычайно опасной диктатуры бывших офицеров КГБ и закоренелых преступников».
«Международный статус России и ее будущие военные действия в Украине, скорее всего, пострадают от этих событий, как и власть Путина», – считает он.
То, как Путин и его элита сплотятся, чтобы восстановить господство после открытого вызова, окажется решающим для определения того, что будет дальше и будут ли российские силы существенно колебаться на поле боя в Украине. Авторитарные режимы, такие как путинский, говорят эксперты, полагаются на создание ощущения неуязвимости, и вызовы со стороны таких «полевых командиров», как Пригожин, ставят этот миф под сомнение.
«Российская система основана не на институтах, а на неформальных сетях покровительства с Путиным в качестве главного арбитра. Когда Путин силен, этот подход работает до определенного момента. Но когда Путин ослаблен, это может выйти из-под контроля», – считает Брайан Уитмор.
«Путин – сила!»: как заявления «Грузинской мечты» вселяют уверенность в сторонников Кремля
Грузия: «минимизировать зависимость от России»
В том, что все под контролем, в дни пригожинского мятежа заявили власти Грузии. Правящая партия продемонстрировала подчеркнутое спокойствие, дав понять, что события в России – это ее внутренние дела.
При этом президент Саломе Зурабишвили призвала премьер-министра созвать Совет безопасности. Она также заявила о необходимости строгого контроля государственной границы. Оппозиция и гражданские активисты и вовсе потребовали закрыть погранпереходы.
Правящая «Грузинская мечта», однако, все заявления уложила в контекст «второго фронта». По словам председателя партии Ираклия Кобахидхзе, 24 июня представители грузинской оппозиции вместе с президентом Зурабишвили проявили свое главное намерение – ввязать Грузию в войну. Требование закрыть границу представители руководства Грузии назвали «чушью и глупостью».
Такая риторика, по словам эксперта безопасности Георгия Гобронидзе, указывает на отсутствие политической мудрости у грузинских властей.
«Россия – не только наш сосед, но и вражеское государство для Грузии, которое создает ей экзистенциальную угрозу. Несмотря на безвизовый режим, восстановление прямого авиасообщения, международно-политическая повестка дня России никуда не исчезла. Оккупированные территории остаются оккупированными, каждый день там нарушаются права человека. И та угроза, которая существовала со стороны России, существует до сих пор».
Эксперт видит выход в одном – проведении Грузией полномасштабного анализа безопасности. Поскольку сегодня в стране отсутствует концептуальный взгляд на происходящие события в регионе.
«Готового рецепта, что делать, у меня нет. Кто-то говорит, что нужно ввести визовый режим, закрыть границы. Но у нас происходит парадокс в отношениях с Россий. С одной стороны, это оккупация Россией наших территорий, а с другой – у нас такие экономические отношения, которых нет с дружественными государствами. Грузия должна минимизировать зависимость от России».
Георгий Гобронидзе убежден, что декларированная мирная политика официального Тбилиси оправданна. Грузия не в состоянии входить в конфронтацию с северным соседом. Но чтобы конфронтации не произошло, говорит эксперт, необходимо усилить систему обороны, углубить отношения с западными партнерами и начать демократизацию для ускорения евроинтеграционных процессов.
«Все это необходимо, чтобы не остаться в международной изоляции и не остаться один на один с Россией. Иначе мы проиграем».
[áмбави] «Проходной двор» путинского беспредела: угрозы для Грузии