Эйнштейн и Оппенгеймер: какой была реальная история взаимоотношений двух великих физиков

«Настал твой черед разбираться с последствиями своего открытия».

С такими словами обращается нобелевский лауреат Альберт Эйнштейн к своему коллеге Роберту Оппенгеймеру почти в самом финале одноименного фильма («Оппенгеймер»). В нем рассказывается, как последний, будучи руководителем проекта «Манхеттен», произвел на свет атомную бомбу.

Эйнштейн в фильме показан незадолго до смерти, когда оба великих физика работали в принстонском Институте перспективных исследований, которым Оппенгеймер руководил с 1947 по 1966 гг.

Оба входили в число величайших умов своего времени, однако существенно расходились во взглядах — причем речь далеко не только о науке. Совершенно по-разному оба видели и свою работу, и ту пользу — или тот вред, — которые могли принести миру их исследования.

«Мы были близкими коллегами, в какой-то мере даже друзьями», — вспоминал Оппенгеймер в 1965 году, на конференции в Париже, приуроченной к 10-летию смерти Эйнштейна.

И хотя диалоги героев в фильме Кристофера Нолана — плод фантазии голливудских сценаристов, в них прекрасно отражена суть отношений между двумя физиками: ошеломленный результатами своей работы Оппенгеймер ищет у Эйнштейна отеческого совета.

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

В действительности, несмотря на существенные расхождения во взглядах, они относились друг к другу с глубочайшим уважением.

К 1922 году, когда 18-летний Оппенгеймер только начинал учебу в Гарварде, Эйнштейн уже был нобелевским лауреатом и по праву считался одним из ведущих физиков мира. Общая теория относительности (1915) и другие работы немецкого ученого оказали на американского студента огромное влияние.

На фоне усиливающихся гонений на евреев в Германии Эйнштейн решил уехать из Европы и в 1932 году поселился в Принстоне (штат Нью-Джерси), где продолжил свою работу.

В августе 1939 года он подписал письмо на имя президента Рузвельта, составленное его коллегой Лео Силардом. В нем они предупреждали Белый дом, что итогом недавних открытий немецких физиков в области деления урана может стать создание в этой европейской стране атомной бомбы.

Именно это письмо заложило основу сверхсекретного проекта «Манхэттен», возглавить который в 1942 году правительство США поручило Оппенгеймеру, ставшему к тому времени одним из ведущих физиков-теоретиков мира.

Согласно нескольким источникам, подключать 64-летнего Эйнштейна к работе в проекте «Манхэттен» не стали из-за немецкого происхождения ученого и его левых взглядов.

Однако оказали свое влияние и расхождения с главой проекта во взглядах на теоретическую физику.

Как утверждают авторы биографической книги «Американский Прометей: Триумф и трагедия Дж. Роберта Оппенгеймера» (на которой основан фильм Нолана), американский физик считал Эйнштейна «не работающим ученым, а живым святым покровителем физики».

Как рассказал сам Нолан в интервью New York Times, в своем фильме он пытался отразить весьма непростые взаимоотношения героев друг с другом: «Мне они очень напомнили отношения отстраненного от работы мастера с подмастерьем, который взялся закончить начатую им работу», — сказал он.

В фильме есть сцена, в которой оказано, как в ходе работы над проектом «Манхэттен» Оппенгеймер начинает опасаться, что взрыв разрабатываемой им атомной бомбы может полностью уничтожить планету — и он идет за советом к Эйнштейну.

Эта конкретная встреча — плод фантазии режиссера: в реальности дело было не так, как показано в фильме.

«На самом деле по этому поводу Оппенгеймер консультировался не с Эйнштейном, а с Артуром Комптоном, который возглавлял подразделение „Манхэттена“ в Чикагском университете», — объяснил Нолан журналистам.

«Эйнштейн — это личность, прекрасно известная зрителю», — добавил он.

С 1943 по 1945 год Оппенгеймер работал в лаборатории Лос-Аламоса, в штате Нью-Мексико — за тысячи километров от Принстона. Встречался ли он в те годы с Эйнштейном или консультировался ли с ним каким-либо иным образом, неизвестно.

Однако в 1965 году, все на той же парижской конференции, Оппенгеймер опроверг неподтвержденные сообщения о том, что Эйнштейн якобы каким-то образом участвовал в создании оружия массового уничтожения.

«На мой взгляд, утверждения о том, что он работал над созданием атомной бомбы, не соответствуют действительности», — заявил американский физик.

По его словам, вышеупомянутое письмо 1939 года, призывающее президента Рузвельта обратить внимание на возможность разработки в Германии атомной бомбы, на решения американской администрации «практически никак не повлияло».

После успешного испытания первой атомной бомбы Оппенгеймер столкнулся с моральной дилеммой: бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в августе 1945 года превратили его работу из теоретической угрозы неприятелю в самое настоящее оружие массового уничтожения, унесшее сотни тысяч жизней.

Немало ученых, в том числе и Эйнштейн, и Сцилард и целый ряд других, резко осудили атомную бомбардировку японских городов. По их мнению, в этом не было никакой необходимости, ведь Япония уже практически была побеждена.

Фильм Нолана рассказывает о том, как Оппенгеймер пытался убедить правительство в Вашингтоне установить ограничения на использование разработанной им технологии.

Однако политики развернулись против него, припомнив американскому физику давние связи с коммунистами и обвинив в попытке создать угрозу национальной безопасности. В связи с этим ему даже пришлось оправдываться перед специальной комиссией правительства.

В книге Берда и Шервина рассказывается, как Эйнштейн заявил Оппенгеймеру, что тот «не должен был принимать участие в этой охоте на ведьм, поскольку сослужил своей стране хорошую службу». Случайным свидетелем этого разговора стала секретарша американского физика Верна Хобсон.

«Если это та награда, которую вам предлагают Соединенные Штаты, то вам следует он нее отказаться», — заявил Эйнштейн.

Однако, по словам Хобсон, Оппенгеймер «любил Америку», причем любовь эта «была ничуть не менее глубокой, чем его любовь к науке».

«Эйнштейн [этого] не понимает», — сказал своей помощнице Оппенгеймер.

Нобелевскому лауреату Оппенгеймеру не следовало многого ожидать от Вашингтона. В книге Берда и Шервина утверждается, что после этого разговора Эйнштейн, указывая на Оппенгеймера, сказал своему секретарю: «Вон идет нарр (по-немецки дурак)».

Несмотря на взаимные разногласия, оба физика испытывали друг к другу глубокое уважение и даже восхищение, хоть и по-разному.

Известно, что Эйнштейн считал Оппенгеймера «необычайно способным человеком с разносторонним образованием» и говорил, что тот вызывает у него восхищение «не своей физикой, а своими человеческими качествами».

Оппенгеймер, в свою очередь, очень своеобразно оценил вклад Эйнштейна в науку, отмечая 10-летие со дня его смерти и 50-летие публикации общей теории относительности.

«Ранние работы Эйнштейна были потрясающе красивы, но полны ошибок», — заявил Оппенгеймер в Париже, пояснив, что у него ушло 10 лет на то, чтобы довести их совместную работу до ума.

Однако американский физик тут же добавил: «Человек, на исправление ошибок которого уходит 10 лет, — великий человек».