«История России — это история войн». Почему Кремль не хочет считать Россию классической империей?

В 2024 году в России появится новый учебник истории для 5-9 классов. О его содержании пока известно мало, однако автор учебника, историк Александр Чубарьян уже заявил, что там планируется пересмотреть термин «империя», чтобы сделать акцент на том, что Россия не являлась «классическим» колониальным государством в отличие от Великобритании. Опрошенные Би-би-си историки и доколониальные активисты отмечают, что никакой разницы между «форматами» империи нет, и так или иначе Россия все равно завоевывала народы и территории и подчиняла их себе; а подход, предложенный Чубарьяном, по меньше мере старается «обелить» или «стереть» проблемные места из истории. Более того, такая постановка вопроса о «хорошей» империи служит оправданием и нынешних захватнических настроений в российской власти. Русская служба Би-би-си разбиралась, почему российские власти не хотят называть империей Российское государство.

«Один из существенных подходов [в новом учебнике] — что такое империя и чем Российская империя отличалась от Британской империи», — заявил один из его авторов, историк Александр Чубарьян.

Он отметил, что в учебниках истории в бывших советских республиках и странах, входивших в Российскую империю, период в составе России оценивается как «колониальный»: «Они считают, что у нас эти территории были в колониальной зависимости».

Задача же нового российского учебника показать, что Российская империя «принципиально» отличается от «классического колониализма». «Все империи в мире имели заморские территории, а здесь было общее пространство. Поэтому они когда входили в состав России, они включались в общее экономическое пространство и вместе с Россией становились единым целом», — говорит Чубарьян.

Точных формулировок, как об этом будет написано, пока нет — новый ученик для 5-9 классов, который затронет период XVIII-XIX веков, планируют опубликовать к 2024 году. Однако это обсуждается на фоне другого нового российского учебника истории, за авторством советника Путина Владимира Мединского — в этом учебнике речь идет об истории СССР, российско-американских отношениях, и отдельный раздел посвящен «специальной военной операции».

В учебнике от Мединского есть глава о национальной политике в Советском Союзе, который также многими исследователями называется Советской империей. В частности, в учебнике говорится, что советские республики в несколько десятков раз наращивали производство за годы существования СССР, что межнациональные браки «сшивали» между собой народы, а ксенофобии в Союзе не было. Национальные же или антикоммунистические движения в СССР были созданы при участии ЦРУ и США, чтобы разжечь «националистические и сепаратистские настроения», утверждается в учебнике.

Русская служба Би-би-си попросила исследователей деколониализма и историков из российских и бывших советских республик прокомментировать цитату Чубарьяна о том, что Россия не является классической империей, а также новый подход к колониализму в российских учебниках.

«Россия была классической сухопутной империей, как и монголы, Габсбурги и, в некоторой степени, османы. Попытка деимпериализации России из-за того, что она не была морской империей, как британская или французская, представляется в лучшем случае сомнительной», — комментирует предложенный Чубарьяном подход директор Украинского научного института Гарвардского университета Сергей Плохий.

Сам вопрос о том, как именно империя завоевывала те или иные территории — по морю или внутри материка, уже является «колониальным и западно-центристским», отмечает деколониальная активистка из Тувы, создательница подкаста «говорит республика_» Данхаяа Ховалыг: «И то, и то является классической колонизацией, вне зависимости от метода».

«Мне откликается описание колонизации как процесса установления диктатуры и влияния — экономического, политического и культурного — одного региона над другим, отсутствия политической и экономической самостоятельности колонизированного региона и доминирования одной колонизаторской культуры и идеологии. В этом смысле Российская империя является максимально классической империей», — дает свое определение Ховалыг.

Для России стало уже традицией сравнивать себя в первую очередь с Великобританией, иронизирует азербайджанский историк, руководитель департамента конфликтологии и миграции Института мира и демократии Ариф Юнусов. «Но у Османской империи тоже не было заморских колоний, но в отличие от российских историков в Турции никто не именует завоевания как присоединения. Для России параллель можно проводить с Турцией, когда вокруг центра идет накопление завоеванных территорий и народов», — говорит Юнусов.

Он также отмечает, что в российских документах и книгах XIX века не использовали термин «присоединение», а прямо писали «завоевание Россией Кавказа». «Они называли местные народы туземцами, как и что надо сделать, чтобы их завоевать. То есть терминология, которая использовалась тогда, резко отличается от той, что сейчас», — отмечает он.

Термин «внутренняя колонизация» использовал еще в 1895 году историк Петр Милюков в энциклопедии Брокгауза, замечает историк Дина Гусейнова, профессор Лондонской школы экономики.

«Этот аналитический термин, обозначающий продвижение внутренних границ империи путем содействия „вольной колонизации“ с „государстванной властью“, сопровождался процессом прогрессирующей эксплуатации большинства населения небольшой правящей элитой. Об этом еще в XIX веке писали международные обозреватели Российской империи, а потом социалисты имперского периода», — говорит Гусейнова.

«Мировое сообщество историков, включая этнических русских из России» в целом согласно с тем, что империя Романовых использовала и идеологию, и практику поселенческого колониализма, аналогичные тем, которые применялись западноевропейскими морскими империями, отмечает Стефан Бадалян Ригг, исследователь истории России и Кавказа из Техасского университета.

Он отмечает, что различия между типами империй не имеют значения перед общей характеристикой колоний как иерархии между сообществами.

«Какими бы ни были логистические и локальные различия между сухопутными и морскими империями, они меркнут по сравнению с повсеместной характеристикой всех империй как образований, дифференцирующих народы друг от друга таким образом, что ставят не только космополитическую элиту, но и целые религиозные, языковые, этнические сообщества выше других групп», — говорит Ригг.

По его мнению, бесполезно измерять империализм России или Британии, поскольку оба эти государства были отражением своего времени. «Российская империя была не большим и не меньшим злом, чем ее современники. Она воевала и сотрудничала с Великобританией, Японией и другими державами потому, что видела себя и виделась своим соперникам как участник глобальной имперской конкуренции за ресурсы чужих народов и земель», — заключает Стефан Ригг.

Армянский историк Тигран Закарян обращает внимание на аргумент Чубарьяна о том, что Россия включала завоеванные территории в общее «социально-экономическое пространство». Закарян отмечает, что ссылка на «единое экономико-географическое пространство» как раз-таки является традиционным аргументом для защитников колониализма, и в целом понятие «единое пространство» — это социально придуманная категория.

«До колонизации Америки экономические связи европейских государств с этими территориями были нулевыми, но после колонизации они сразу же стали экономически интегрированы европейскими государствами. Доколониальная Индия имела активные торговые связи с Англией, и только после ее колонизации Великобритания стала доминировать в индийской экономике. Я не вижу абсолютно никаких причин, по которым то же самое не могло бы происходить с различными регионами, вошедшими в состав Российской империи», — отмечает Закарян.

Он также обращает внимание на то, что аргументация о «едином экономическом пространстве» рассматривает захваченные территории как «отсталые». «Общее определение колониализма как „практики, при которой могущественная страна напрямую контролирует менее могущественные страны и использует их ресурсы для увеличения собственной власти и богатства“ вполне применимо к российскому случаю», — заключает он.

Азербайджанский историк Ариф Юнусов подчеркивает, что запрет на критику «колонизатора» и восхваление «присоединения» к России существовали еще в советской исторической науке.

«Мы на окраинах писали свою историю, и нам диктовалось, что писать, что нет. Была четкая рамка. Мы не имели права критиковать Россию, надо было говорить только о добровольном присоединении Азербайджана, надо было говорить, что это была историческая миссия России по улучшению жизни. А все негативное должно было быть связано, как тогда говорили, с буржуазными государствами», — рассказывает Юнусов. Он также вспоминает, что историкам нельзя было, например, писать про Коран из-за антирелигиозной идеологии СССР, и доступ к историческим архивам находился под цензурой КГБ.

Он отмечает, что учебник по истории СССР был фактическим учебником по истории России — история же национальных республик в нем почти не затрагивалась. Если же историк хотел выступить против официального дискурса, на него вешали ярлык националиста, говорит Юнусов.

В современной России переписывание учебников истории и перепридумывание новых терминологий также началось не сейчас, отмечает активистка Данхаяа Ховалыг. В национальных республиках уже давно выходят ангажированные учебники: «В следующем году выйдет новый учебник истории Тувы, который будет еще больше подчеркивать связь и дружбу „братских“ тувинского и русского народов».

«Россия не сейчас резко решила переписывать учебники и перепридумывать понятия, просто многие люди сейчас это резко заметили. Россия давно переписывает учебники истории, особенно историю колонизированных народов. А сейчас это стало очевидно из-за того, что переписывается не только история колонизированных народов, на которых подавляющему большинству русских и белых россиян было наплевать. Сейчас еще переписывается еще и их собственная история, — отмечает Ховалыг. — Для некоторых резко стало заметно, что Россия этим занимается, потому что были затронуты их свободы и их история».

Сегодняшняя идея российской власти перепридумать понятие империи основана на том, что «в научном и общественном дискурсах „империя“ стала синонимом иерархии, эксплуатации и маргинализации», комментирует Стефен Ригг. Поэтому Чубарьян и повторяет слова российских чиновников о том, что «царская и советская империи были более интеграционными, более гуманными и более эгалитарными, чем их западные конкуренты».

Однако такой подход «сознательно игнорирует исследования и мнения специалистов из бывших советских республик», а их взгляды необходимы для «любого обсуждения того, что делала или не делала Российская империя на тех территориях, которые русские стали называть своей «периферией», говорит профессор Ригг.

Нынешняя российская элита использует псевдо-антиимпериалистический дискурс, отмечает армянский историк Тигран Закарян. И это не новое изобретение российской политики — с похожей риторикой во время Первой мировой войны, например, выступала Германия в попытках поднять восстание в Индии и других британских колониях. «Разыгрывание этой карты в наши дни подразумевает попытку обелить или вовсе отрицать существование российского колониализма», — говорит Закарян.

«Для меня это очередное переписывание истории в угоду российского государства именно с точки зрения колонизатора, для того чтобы размыть и подтереть весь этот кровавый и насильственный опыт, который сопровождал политику страны все эти долгие века», — заключает Данхаяа Ховалыг.

Пересмотр прошлого стал неотъемлемой частью российской официальной идеологии, отмечает армянский историк Тигран Закарян. По его словам, сейчас официальная российская история представляет собой смесь «поздней сталинской советской историографии», призванной показать преемственность между Российской империей и СССР, и «стандартной апологии Российской империи в сочетании с российской консервативной мыслью первой половины XX века».

«Эта апология империи в прошлом (не называя ее колониальной) служит интеллектуальным оправданием навязчивой идеи возвращения всех бывших советских республик в российскую сферу влияния», — отмечает армянский историк.

На это же обращает внимание и исследовательница Дина Гусейнова, профессор Лондонской школы экономики. Она отмечает, что новый учебник истории для 11 классов, который недавно презентовали Мединский и Торкунов, «объясняет школьникам необходимость и даже неизбежность войны против соседнего государства».

«Поскольку российский национализм — это, условно, сила добра, украинский национализм переименовали в „ультранационализм“. Борьба сил РФ с украинским „ультранационализмом“, в свою очередь, напрямую связывается с опытом Второй мировой войны, в которой каким-то образом вместо украинцев, воевавших в составе советской армии, остаются только «бандеровцы», — отмечает Гусейнова.

Новый же учебник, который готовится к 2024 году под авторством Чубарьяна, будет посвящен «длинной» российской истории «вместо путинской версии короткого XX века от бандеровцев до ультранационалистов».

«По сути, это концепция „доброй“ империи без империализма и колониализма, которая должна позволить увидеть преемственность между Российской империей, СССР как многонациональной федерацией и современной Российской Федерацией. Этот прием позволяет авторам заявить, что проблемы деколонизации, как с ней столкнулась, например, Франция в Алжирской войне, в постсоветском пространстве как бы и нет», — отмечает Гусейнова.

Хотя Чубарьян не говорит открыто, что постколониальный взгляд распространен в Украине, логично подумать, что он подразумевает именно ее, когда комментирует мнения историков о России из постсоветских стран, полагает профессор Гусейнова.

«Такой подход к истории — это агония имперского колониального режима, — заявляет Данхаяа Ховалыг. — Власти понимают, что люди начинают говорить про колонизацию и деколонизацию, и все, что им сейчас остается — это жонглировать этими названиями в надежде, что они смогут убедить подрастающее поколение и укрепить лояльность людей, поддерживающих режим».

Она говорит, что из-за усилий украинских активистов и активисток, которые заявляют о российской агрессии как о колониальной войне и попытках подчинить соседние территории, и антивоенных и деколониальных инициатив из национальных республик России, в Кремле теперь боятся самого термина «Российская империя».

«В учебниках пропагандируется: война — это не зло для России, — пересказывает российскую официальную логику азербайджанский историк Ариф Юнусов. — Россия ведет освободительные войны. Мы никого не захватываем. Это англичане могут захватить Афганистан или Индию, а мы только присоединяем. А как к такому относятся народы бывшего СССР — никого в Москве не волнует. Главное, чтобы российское население верило в эту легенду, потому что история России — это история постоянных войн».

Мы попросили комментарии и у других ученых и экспертов стран бывшего Советского Союза, включая государства Центральной Азии, и планируем опубликовать их комментарии в следующих материалах.