Журналист Михаил Афанасьев осужден на 5,5 лет за статью об отказе хакасских омоновцев воевать в Украине

Суд в Абакане приговорил к 5 годам и 6 месяцам колонии создателя местного издания «Новый фокус» Михаила Афанасьева за публикацию об 11 хакасских омоновцах, отказавшихся ехать воевать в Украину. Афанасьев стал первым российским журналистом, осужденным за распространение фейков» о войне «с использованием служебного положения». Вину он не признал.

Журналисту по вменяемой ему статье 207.3 УК РФ о «фейках» про армию «с использованием служебного положения» грозило до 10 лет лишения свободы.

Прокурор настаивал на 6 годах колонии общего режима. Кроме того, обвинение требовало запретить журналисту «размещать материалы в СМИ и интернете» в течение трех лет.

В ходе прений Михаил Афанасьев подчеркнул, что «единственным мотивом публикации было привлечь внимание к застарелым проблемам внутри хакасского ОМОНа», но ни в коем случае не «дискредитировать» бойцов ОМОНа.

«Чтобы спецназовцы моей республики по чьей-то глупости не угодили в беду, последствия которой невозможно будет уже исправить. Как и любому человеку, мне хотелось помочь нашим полицейским избавиться от „болячек их отряда“. Подставить „перо и плечо“ ближним своим, лишенным возможности рассказать о своих проблемах, беспокойствах и тревогах. Это все, чем я мог им помочь», — цитировало Афанасьева издание «Проспект Мира».

Афанасьева задержали через девять дней после публикации материала — 13 апреля 2022 года. Силовики пришли домой к журналисту и изъяли у него компьютеры, средства связи и носители информации. В тот же день обыски прошли в Подмосковье — у учредителя алтайской газеты «Листок» Сергея Михайлова, а также у сотрудника администрации Элисты, который публиковал сообщения о российской армии в своем телеграм-канале.

Суд над журналистом начался со второй попытки — в ноябре 2022 года Абаканский городской суд возвращал дело в прокуратуру для устранения процессуальных нарушений.

«На протяжении 9 месяцев следствие пытается найти способ натянуть сову на глобус и обосновать, почему омоновцы — это военнослужащие российской армии», — отмечал в январе этого года при очередном продлении ареста журналисту правозащитник Павел Чиков*, указывая на несостоятельность предъявляемых Афанасьеву обвинений.

3 марта дело вновь поступило в суд. На данный момент журналист провел в СИЗО уже почти полтора года. Этот срок будет засчитан по формуле «сутки за полтора»

«Преследуя за слово в защиту ближнего в моих статьях, меня словно пытаются приучить к тому, что проявление произвола, самодурства, беззакония, равнодушия, а порой и убийственной глупости разных чиновников — это не моё дело. Нет, это именно моё дело, — сказал Афанасьев, выступая с последним словом перед приговором. — Мне до всего в Хакасии есть дело. Потому что я журналист, и каждый человек мой ближний. Я пришел в журналистику не для того, чтобы отводить глаза от несправедливости».

Если бы Афанасьева судили только как журналиста, ему грозило бы до 5 лет лишения свободы. Но «использование служебного положения» удваивает базовый максимальный срок наказания за «фейки».

Суд признал Афанасьева главным редактором «Нового фокуса», хотя такой должности в издании не было, подтверждали его сотрудники. Афанасьев по документам — журналист, обозреватель и учредитель издания. «Это не означает, что он влиял на публикации — право администрировать сайт и публиковать в нем новости по своему усмотрению было у троих человек», — сказал Би-би-си один из его адвокатов. Без указания на «служебное положение» журналиста и отца пятерых детей преследовали бы по более легкой части статьи и, скорее всего, даже не арестовали бы, добавил он.

После ареста Афанасьева жизнь его семьи превратилась в постоянный стресс, сказала Би-би-си его жена Елена. «Я держусь, потому что у меня дети и нет выбора, надо ими заниматься, их растить и дарить радость. Почти год была у психиатра на учете и принимала антидепрессанты, сейчас мне помогает только психолог. Мужа поддерживаю письмами и передачами. С ужасом жду приговора», — не скрывала она за день до вердикта суда.

Глава центра защиты прав СМИ* Галина Арапова* считает, что обвинение Афанасьева преследовало цель заглушить последнее независимое медиа в Хакасии». «Этот приговор — очередной пример отсутствия правосудия, — сказала она Би-би-си. — Афанасьев ответственный и принципиальный журналист, всегда стоял на стороне людей, страдающих от несправедливости и добивался внимания к их проблемам. Новые цензурные законы теперь применяют к тем, кто осмеливается называть проблему вслух. Мы десятки раз защищали Михаила и будем это делать дальше».

В статье Афанасьева говорилось о том, почему 11 росгвардейцев из Хакасии отказались ехать воевать в Украину. Сам факт отказа не может подвергаться сомнению, так как минимум девять бойцов хакасского ОМОНа были за это уволены и в июле прошлого года обжаловали свое увольнение. Они подали иски в Верховный суд Хакасии о восстановлении на службе.

Афанасьеву вменяли «фейки» о «ненадлежащем обеспечении» личного состава хакасского ОМОН и СОБР довольствием и оружием «перед проведением специальной военной операции», «ненадлежащем исполнении» служебных обязанностей руководством Росгвардией и «аморальном поведении» ОМОН и СОБР. А также — о количестве раненых, погибших, захваченных в плен, об уничтожении колонны ОМОН и СОБР «в ходе совершения марша на территории Украины».

Однако в ходе допроса свидетелей обвинения практически все данные, изложенные в статье, подтвердились, настаивала защита. Не подтвердились только данные о погибших — как выяснилось, на момент публикации материала потерь среди хакасских росгвардейцев, отправившихся на «СВО», не было.

В представленном защитой заключении эксперта-лингвиста Елизаветы Колтуновой подчеркивается, что информация о деятельности бойцов ОМОН в статье Афанасьева выражена не как утверждение, а в форме «убежденного мнения», так как основана на сведениях из открытых источников и свидетельствах участников событий. Как объясняли в суде адвокаты, проверить их утверждения автор материала может не всегда.

Сам Афанасьев в последнем слове также подчеркивал, что журналист не может и не должен быть «идеально компетентен и безупречно точен юридически», когда он излагает освещаемую им историю.

«Журналисты не могут проводить оперативно-розыскные мероприятия, допрашивать под протокол свидетелей событий или происшествий, изымать документы, фото- и видеоматериалы, проводить очные ставки — для того, чтобы позже, в случае необходимости, доказать безупречную юридическую чистоту в своих статьях. В арсенале любого журналиста — только слово», — говорил Афанасьев в суде.

Защита Афанасьева также утверждала, что предъявленное ему обвинение не конкретизировано. «Когда убивают — исследуют труп, когда судят за слова — исследуют слова. Здесь слова не исследованы», — говорили адвокаты. На это же обращал внимание и сам Михаил Афанасьев в самом начале процесса.

«Статья, из-за которой я нахожусь здесь, состоит минимум из 1213 слов, но постановление о привлечении меня в качестве обвиняемого не содержит ни одной цитаты из этой статьи […] Год назад я написал о том, о чем сейчас знают все, слышат все, понимают все, но говорить боятся», — цитировал выступление Афанасьева в начале процесса «Проспект Мира».

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

Защита Афанасьева настаивала, что в момент публикации текста Афанасьева — 4 апреля 2022 года — «фейки» о Росгвардии вообще не считались преступлением, и преследовать его по этой статье было нельзя.

Статья 207.3 УК РФ о «фейках» про «СВО» появилась в российском уголовном кодексе почти сразу после вторжения России в Украину — она вступила в силу 4 марта 2022 года. Но до внесения в нее поправок эта статья охраняла от «фейков» только деятельность Вооруженных сил РФ за границей.

Поправки, которые распространили ту же статью на «государственные органы», в том числе Росгвардию, в УК внесли только 5 апреля 2022 года — через день после выхода текста Афанасьева, посвященного бойцам ОМОНа.

Как подтверждал тогда депутат Александр Хинштейн, один из авторов действующей с 5 апреля поправки, она как раз и понадобилась для того, чтобы защищать от «фейков» Росгвардию «наряду с Вооруженными силами». «Росгвардия не является частью Вооруженных сил РФ, любая информация о ней вне зависимости от правдивости не была уголовно наказуема до 5 апреля», — отмечал Павел Чиков.

Но обвинение в деле Афанасьева настаивало, что Росгвардия это и есть Вооруженные силы РФ — якобы это следует из закона «Об обороне». Росгвардия там упоминается лишь один раз — закон позволяет привлекать ее к обороне. Но в статье Афанасьева речь об обороне не шла.

Обвинение также ссылалось на закон о самой Росгвардии, который предусматривает для нее, помимо обороны, иные задачи. Однако о том, что Росгвардия должна исполнять эти «иные задачи» именно в составе Вооруженных сил, в законе о Росгвардии ничего не говорится, убедилась Би-би-си.

В современном русском языке к военнослужащим Вооруженных сил относятся лишь «те, кто состоит на действительной военной службе в государственной военной организации, составляющей основу обороны страны», объясняла в своем заключении для суда лингвист Колтунова, ссылаясь на Большую российскую энциклопедию. Афанасьев о таких военных ничего не писал — в его статье говорится о сотрудниках ОМОН, относящихся к подразделению Росгвардии в системе Министерства внутренних дел, подтвердила Колтунова.

Недоказанным, с точки зрения защиты, было и утверждение обвинения, что «прямой преступный умысел на публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации» об армии возник у Афанасьева «в период времени», начиная с 00 часов 00 минут 4 марта 2022 года — момента вступления в силу статьи 207.3.

Каким образом силовики установили, что журналист стал обдумывать статью не раньше чем пробили часы в ту самую полночь 4 марта — и, следовательно, осознавал «противоправный характер и общественную опасность своих действий», неясно. В тексте Афанасьева речь идет в том числе о событиях вторжения России в Украину 24 февраля — работать над текстом об этих событиях журналист мог и до появления в УК РФ статьи о «фейках».

Наконец, формулировки статьи «о фейках» не позволяют заранее определить, какие высказывания являются правомерными, а какие могут быть сочтены ложными и запрещенными, отмечали правозащитники из независимого проекта «Поддержка заключенных» «Мемориала»» (созданного после ликвидации российскими властями одноименной правозащитной организации). «Мемориал» признал Афанасьева политзаключенным.

В мае 2022 года суд в Ростове-на-Дону приговорил полковника Росгвардии, уроженца Украины Валерия Котовича к 6 годам колонии — его признали виновным в распространении «фейков» по мотивам политической ненависти — на основании показаний сослуживцев о том, он якобы называл российскую армию оккупантом и агрессором. Котович вину не признал.

В июне 2022 года суд в Ялте приговорил к условному 5-летнему сроку Андрея Самодурова. По версии ФСБ, 25-летний инспектор МЧС распространял «фейки» на собраниях жильцов и практиковал поквартирные обходы для «максимального охвата местных жителей ложной информацией». Самодуров, как утверждали в ФСБ, вину признал.

В июле 2022 года суд в Москве приговорил муниципального депутата Алексея Горинова к 7 годам лишения свободы за выступление на заседании депутатов Красносельского района 15 марта, в ходе которого он предложил провести минуту молчания, назвал происходящее в Украине войной (Россия настаивает, что проводит там «спецоперацию») и заявил, что проводить досуговые мероприятия на фоне российской агрессии недопустимо. Горинов вину не признал.

В августе 2022 года суд в Пензе приговорил преподавательницу училища олимпийского резерва Ирину Ген к условному 5-летнему сроку. Ее признали виновной в распространении среди детей «фейков», в том числе по мотивам политической ненависти — из «неприязни к президенту РФ». Ген вину не признала.

47-летний журналист Михаил Афанасьев — двукратный лауреат премии Сахарова «За журналистику как поступок», а также первый иностранный лауреат премии Клуба публицистов Швеции.

Председатель партии «Яблоко» Николай Рыбаков, членом которой является Афанасьев, заявлял, что его однопартийца судят «за честную журналистику, за гражданскую позицию, за реализованное конституционное право – свободу слова и СМИ».

Уголовные дела против Афанасьева в Хакасии возбуждали около 20 раз — чаще всего безуспешно. В 2013 году его судили по обвинению в клевете на замначальника УМВД полковника Злотникова. Суд Афанасьева оправдал. Журналист заявлял, что ему неоднократно угрожали убийством, и говорил, что давление на журналистов со стороны криминала — не случайности, а результат политики российских властей.

Вместе с гражданским пилотом из Абакана Игорем Покусиным Афанасьев создал общественное движение «Доколе?!» для борьбы с произволом властей — сокрытием преступлений и фальсификацией уголовных дел. После массового митинга против беззакония в республике в 2014 году в Абакан по просьбе Покусина и Афанасьева прилетели разбираться представители президентского совета по правам человека (СПЧ).

Сейчас Покусина тоже судят в Абакане — по делу о попытке госизмены: 60-летнего пенсионера обвиняют в попытке вступить в украинскую армию.

У Афанасьева пятеро несовершеннолетних детей, самому младшему из них — четыре года. Двое его детей — Иван и София — присутствовали в зале суда, когда их отец обращался к собравшимся с последним словом. В конце заседания дети кричали отцу с задних рядов, что любят его, писали корреспонденты «Проспекта мира». Из зала суда дети вышли в слезах.

* Павел Чиков, Галина Арапова и Центр защиты прав СМИ включены Минюстом России в реестр «иностранных агентов».