«Жуткая колония». Чем известна ИК-17 в Красноярске, куда перевели журналиста Ивана Сафронова

Журналиста Ивана Сафронова, приговоренного прошлой осенью к 22 годам строгого режима по делу о госизмене, этапировали в Красноярском крае из колонии ИК-7 в находящуюся примерно в 50 км от нее колонию ИК-17. Условия в ИК-17 более суровые, правозащитники сообщали об избиениях и пытках в этой колонии, а рядом с ней находится экологически опасный алюминиевый завод. Рассказываем, что еще известно об этом учреждении ФСИН.

О том, что Сафронов может быть в ИК-17, первой в четверг со ссылкой на анонимных собеседников в силовых структурах написала газета «Коммерсант». В пресс-службе ГУФСИН по Красноярскому краю Би-би-си заявили, что «осужденный Сафронов И.И. содержится в одном из учреждений ГУФСИН России по Красноярскому краю». Уточнить, в каком именно, отказались, сославшись на ст. 17 Уголовно-исполнительного кодекса, согласно которой о прибытии осужденного к месту отбывания наказания администрация учреждения или органа, исполняющего наказания, с письменного согласия осужденного, обязана не позднее 10 дней со дня прибытия уведомить одного из родственников.

Родные Сафронова уведомления о его переводе в другую колонию еще не получали, колония могла отправить его «Почтой России». На доставку обычных писем из Красноярска может уйти несколько недель.

Первое наиболее очевидное отличие старой колонии от новой — в ИК-17, как и в большинстве подобных учреждений региона, сервиса «ФСИН-письмо» нет. О том, что Сафронов «убыл» из колонии в селе Арейском Емельяновского района Красноярского края, стало известно 11 сентября — как раз благодаря «ФСИН-письму»: с этого дня сервис стал сообщать тем, кто писал Ивану, что доставить письмо заключенному невозможно, поскольку его перевели в другое учреждение.

Сам Сафронов последний раз отправил письма из прежней колонии 10 сентября. Среди ИК Красноярского края, сервис «ФСИН-письмо» работает в Арейском, где сидел Иван, а также в колонии в Норильске. Кроме того, к нему подключены еще три СИЗО края. Би-би-си попробовала отправить письма Ивану Сафронову через «ФСИН-письмо» во все эти учреждения, и отовсюду пришли ответы, что адресат в них не числится.

Если до сих пор обменяться письмами с Иваном можно было примерно за неделю, то теперь эти сроки непредсказуемо увеличатся. Кроме того, как признал в июне суд в Красноярске, не все письма заключенных, зарегистрированные в этой колонии как отправленные, в реальности доходят до адресатов.

В колонии ИК-17 Сафронов будет как минимум вторым осужденным по «шпионской» 275-й статье УК РФ — там уже сидит 70-летний бизнесмен Владимир Гореликов. Он, как писала «Новая газета», конфликтует с начальством, что осложняет его положение.

ФСБ задержала Сафронова 7 июля 2020 года, а 5 сентября 2022 года Мосгорсуд приговорил его к беспрецедентно жесткому 22-летнему сроку — по двум эпизодам, которые ФСБ сочла передачей секретных сведений иностранным спецслужбам.

Как выяснила Русская служба Би-би-си и издание «Проект» (российскими властями признано нежелательной организацией), уголовное дело Сафронова было напрямую связано с его журналистской деятельностью, а практически вся якобы секретная информация, которую он якобы передавал за рубеж, находилась в тот момент в открытом доступе.

Сафронов отказался идти на сделку со следствием, признать вину, выдать свои источники информации и оговорить кого-либо. 2 августа Верховный суд России отклонил кассационную жалобу защиты Сафронова на приговор, дело слушалось в его отсутствие. В письме от 2 сентября, которое опубликовал телеграм-канал «Свободу Сафронову», журналист написал: «За правду пришлось заплатить непомерно дорого. Цена лжи — душа».

По правилам ФСИН, Иван Сафронов еще может находиться на карантине и ждать распределения в постоянный отряд. Правозащитник и бывший политзаключенный Иван Асташин, который несколько раз попадал в ИК-17, сказал Би-би-си, что по закону на карантине заключенный может провести до двух недель. В действительности, по его словам, срок может и сократиться до одной ночи, и растянуться на два месяца. Часто в это время заключенному не передают письма, хотя запрета на переписку в карантине нет — это элемент психологического давления, говорит Асташин.

«По закону карантин — это отдельный закрытый барак, чтобы вновь прибывшие не общались с теми, кто там уже находится, — добавляет он. — Но в ИК- 17 пошли дальше и сделали карантин камерного типа из десятка двух-, четырех- и восьмиместных камер». Он замечает, что это незаконно. Такие камеры превращались в «пресс-хаты», туда попадали заключенные, которых администрация хотела сломать — заставить перестать писать жалобы или убедить дать новые показания.

Освободившись и работая в Комитете за гражданские права, Асташин жаловался в Генпрокуратуру на эти камеры. Ведомство признало, что в камеры вновь прибывших заключенных в колонии закрывать нельзя, но нарушений в действиях администрации ИК-17 не нашли — потому что двери карантинных камер якобы не закрывают. Асташин от остающихся в ИК-17 заключенных знает, что это не так.

В 2021 году правозащитная организация Gulagu.net опубликовала видео, на котором сотрудник администрации бьет по шее осужденного, вытаскивая его из камеры в коридор для избиений. По словам Асташина, это видео — именно из карантинной камеры. Ему самому в карантине только угрожали избиениями, но угрозы в действие не приводили. От него требовали «явки с повинной» (судебный процесс, в котором он обжаловал приговор, тогда еще шел).

Gulagu.net утверждала, что на видео заключенного бьет в присутствии начальника колонии полковника Юрия Черемныха его заместитель. В организации называли Черемныха «садистом» и «начальником пыточной ИК-17». «Конченным садистом» назвал Черемныха в разговоре с Би-би-си и другой знакомый с ситуацией в колонии, но не связанный с Gulagu.net правозащитник. Он попросил об анонимности в целях собственной безопасности.

На том же видео, как утверждал глава Gulagu.net Владимир Осечкин, приближенные к администрации колонии осужденные (в системе красноярских учреждений ФСИН их называют «директорами»), «били и пытали многих заключенных». По словам Осечкина, видео пыток часто попадало в видеоархив ИК-17, но начальник колонии Юрий Черемных якобы приказывал такие кадры удалять из видеоархива и уничтожать улики.

Красноярское издание NGS24 писало в связи с этим видео, что руководство местного управления ФСИН обещало проверить «все факты» по информации, размещенной в интернете и в СМИ.

Это же издание сообщало в 2019 году об имевшемся в его распоряжении видео, на котором сотрудник колонии с матом отправляет осужденного убирать территорию — а когда тот отказывается, хватает его за куртку и наклоняет его головой в унитаз. Издание отмечало, что после публикации этого видео ГУФСИН по Красноярскому краю назначило служебную проверку, а затем сообщило, что фигурирующий на видео сотрудник отстранен от службы. По словам людей, представивших NGS24 видео с унитазом, это был сотрудник красноярского ГУФСИН Сергей Слепцов, которого в 2020 году перевели в новосибирский ГУФСИН.

Уполномоченный по правам человека в Красноярском крае сказал «РИА Новости», что эпизоды с унитазом и избиениями заключенного группой других заключенных имели место в 2015 году.

Бизнесмен Владимир Гореликов, попавший в эту колонию в конце 2019 года, жаловался, по данным «Новой газеты», что после его конфликта с начальством колонии двое заключенных, выполняющих волю администрации, раздробили ему руку.

В июне 2022 года суд в Красноярске удовлетворил иск к колонии заключенного Егора Бычкова, отбывающего в ИК-17 11,5-летний срок за разбой и убийство. Он оспаривал неоднократные незаконные, по его мнению, решения начальника колонии полковника Юрия Черемныха о  водворении в штрафной изолятор и помещения камерного типа (ШИЗО и ПКТ). Прокуратура отменила эти взыскания.

Суд присудил заключенному 10 тысяч рублей компенсации, признав, что к нему применили «лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, и которые были не совместимы с уважением к человеческому достоинству».

ИК-17 — так же, как и ИК-7 в Арейском, где раньше сидел Сафронов — используется для содержания впервые осужденных к лишению свободы в колонии строгого режима.

Правозащитники ранее говорили Би-би-си, что режим в ИК-17 «очень суровый» и более жесткий, чем в колонии, где раньше сидел Сафронов.

«Учреждение очень хитрое, — отметил Иван Асташин. — В разных местах этой зоны могут создавать разные условия. В одном будет все хорошо, а в другом будут пытать».

На странице ИК-17 в интернете говорится, что «на базе ИК-17 реализуется пилотный проект ФСИН России по созданию принципиально новых условий для осужденных». В ней находятся пять «центров исправления», рассчитанные на 250 человек каждый. Всего в колонии, таким образом, могут отбывать наказание до 1250 человек.

В «режимном» центре заключенных помещают на карантин, в строгие условия содержания (СУС), штрафной изолятор (ШИЗО) и помещения камерного типа (ПКТ). Там им, согласно описанию, полагается «стол, стул, жесткая кровать» и «минимум развлечений».

Условия в этом центре безуспешно пытались оспорить в 2022 и 2021 годах заключенные инвалид третьей группы Федор Тыцик и Андрей Пригорь. Они доказывали, что в камерах на одного осужденного приходилось менее 3 кв.м вместе с умывальником и туалетом, нет вентиляционного оборудования (на это жаловался и Гореликов), в душевых не было условий приватности, а во дворик площадью 12 кв. м одновременно выводили восемь человек, так что там нельзя было даже просто ходить. Суд доводы отклонил.

Из решений судов Би-би-си узнала, что в жилых помещениях как минимум «режимного» блока ИК-17 ведется постоянное видеонаблюдение за заключенными. Оспорить эту практику также пытался заключенный Пригорь. Начальник колонии возражал, что душевые, банно-прачечные комплексы, санузлы и помещения для «личного досмотра спецконтингента» «оборудованы специальными ширмами и не просматриваются стационарными видеокамерами». Суд решил, что колония вправе «осуществлять аудиовизуальный контроль за осужденными», предупреждая их об этом.

Для заключенных, не имеющих взысканий, предназначены три центра с «обычными условиями». Тех, кто «твердо встал на путь исправления», администрация может поселить в центр с «облегченными» условиями — больше свободного места на человека в «комнате», мягкие кровати вместо металлических, стулья с мягкими сиденьями вместо «жестких табуретов».

В ИК-17, по ее данным, есть собственная студия кабельного телевидения, которая «освещает новости, происходящие в колонии». Валентин Данилов прогнозировал, что журналисту Сафронову могут поручить работу на такой студии. Однако в ИК-7 этого не произошло. В колонии, куда перевели журналиста, кроме вредного плавильного производства, есть швейное, а также изготовление сувениров, гвоздей, арматурных сеток и кованых изделий под заказ.

Страница колонии ИК-17 во «ВКонтакте» рекламировала в этом году занятия с осужденными студентов-психологов, соревнования по кроссфиту и дни открытых дверей для родственников осужденных первого и третьего отрядов. Кто входит в эти отряды и почему для акции были выбраны именно они, в паблике колонии не сообщается.

Асташин рассказал Би-би-си, что в ИК-17, «очень жесткой колонии», ему первое время было «прямо невыносимо». Отдушиной для него была расположенная в клубе колонии библиотека: «Ты попадаешь как в другой мир, не слышишь никаких команд, не видишь сотрудников, и вокруг только книги, книги, книги…». Однако зайти в нее заключенный, по словам Асташина, может в лучшем случае лишь на пару часов один раз в неделю. Бывший заключенный отметил, что ИК-17 «очень режимная — оттуда муха без билета не пролетит».

«Подъем в 5-30 утра, зарядка на улице обязательная, построение, полчаса стоишь на улице в любую погоду, это выматывало, — вспоминает Асташин. — Очень строго: не присесть, не прилечь на шконку. Два часа в день заставляли смотреть пропагандистские ролики ФСИН или еще какую-то чепуху. Откажешься — отправят в ШИЗО».

С чем связан перевод Сафронова из одной колонии в другую — неизвестно. Одна из наиболее вероятных причин — планы закрытия колонии в Арейском. Как писало 7 cентября местное издание NGS24, это связано с неукомплектованностью колонии — там «некому сидеть».

Заключенных оттуда в 2022 году активно отправляли на войну вербовщики ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина, а в 2023 году — Минобороны. Местный священник, как сообщало NGS24, благословлял заключенных этой колонии на участие в СВО (так российские власти называют войну в Украине). 13 сентября ГУФСИН по Красноярскому краю сообщил изданию, что вопрос о ликвидации ИК-7 согласовывается с ФСИН.

По словам Асташина, тысячи осужденных постоянно этапируются из одного лагеря в другой как в рамках одного региона, так и между регионами, причем зачастую истинные причины отличаются от формальных поводов.

Самого Асташина, осужденного в 2012 году по «террористической» (205-й) статье, в ИК-17 распределили после приговора, затем — перевели в Норильск. Причины перевода, говорит он, могут быть различными. Где-то неудобен заключенный, где-то не могут с ним справиться, чтоб он вел себя так, как хочет администрация колонии. Где-то заключенные чего-то добиваются, и если администрация не заинтересована выполнять их требования, их развозят в другие лагеря. В ИК-17, по его утверждению, часто этапируют тех, кто отстаивает права и пишет жалобы — «чтобы не писали больше».

Асташин считает, что его перевели в Норильск из-за жалоб на администрацию ИК-17 и условия в учреждении. Его еще дважды возвращали в ИК-17 на несколько месяцев — в 2013-м и 2014-м. После того, как Асташин пожаловался в ЕСПЧ на отправку в отдаленный от Москвы регион (евросуд в итоге признал, что москвич не должен отбывать наказание так далеко от дома), в 2019 году его в четвертый раз вернули ИК-17. Оттуда он в 2020 году вышел на свободу.

Все колонии в Красноярском крае — «красные» (полностью подконтрольные администрации, в отличие от «черных», где порядки устанавливают криминальные структуры), рассказывал Би-би-си в момент этапирования Сафронова в регион один из красноярских адвокатов. Он попросил об анонимности в целях собственной безопасности.

После бунта заключенных в 1990-х годах руководство ФСИН сделало все, чтобы в колониях в регионе был порядок — все по уставу, по закону и под контролем людей в погонах, говорит он: «Например, такое, чтобы у заключенных были мобильные телефоны, как где-то в других зонах, у нас невозможно».

В ИК-17 сидел до своего освобождения в 2012 году осужденный по статье о «госизмене» красноярский физик Валентин Данилов (в 2020 году ЕСПЧ признал, что суд над ним не был справедливым). Одновременно в ИК-17, по его словам, был еще один осужденный по «шпионской» статье — «какой-то программист с Урала».

В ИК-7 вместе с Сафроновым сидели, в частности, заключенные, впервые осужденные по «массовой» статье УК о наркотиках. В ИК-17, по словам Асташина, было много «известных личностей по громким делам»: «терроризм, ОПГ, бандитизм, нападения на сотрудников правоохранительных органов, шпионаж, мэры».

Данилов, как и Сафронов, попал в ИК-17 не сразу после приговора — его перевели туда из другой колонии. Физик в интервью Би-би-си назвал ИК-17, «жуткой колонией, и в первую очередь — из-за экологии». Колония находится рядом с Красноярским алюминиевым заводом (КрАЗ) — причем с подветренной стороны.

В 2015 году бывший заключенный Султан Барахоев судился с ФСИН, направившей его в ИК-17. Он жаловался, что неблагоприятная экологическая обстановка препятствовала проветриванию, поскольку в помещение «проникали пыль, смог и сажа», а само соседство с заводом было «пыткой, жестоким и унижающим человеческое достоинство обращением, ставящем под угрозу его жизнь и здоровье». Суд счел это недоказанным и отметил, что территория колонии в 2001 году была исключена из санитарно-защитной зоны вредного производства.

«Пусть поставят там датчики по мониторингу вредных выбросов. Только не заводские, а федеральные или краевой службы», — рассуждает Данилов в разговоре с Би-би-си. «Кроме фтористых соединений, завод выбрасывает тонну бензапирена в год», — говорит физик. Он отметил, что сотрудники колонии не только работают, но и живут в общежитии рядом с заводом.

На странице ИК-17 указано, что заключенные могут работать в цехах по «выплавке алюминия» и «обжигу извести». Бывший заключенный Роман Гарковенко рассказывал «Новой газете», что «алюминиевый модуль в ИК-17 плавит вторсырье, диски, некондицию, тот глинозем, что КрАЗ не дожег, и при этом никаких фильтров, никаких очистных там в принципе нет».

В августе 2022 года директора по экологии РУСАЛа в Красноярске приговорили к 320 часам обязательных работ за загрязнение воздуха, писал NGS24. Его признали виновным в том, что предприятие выбросило в атмосферу гидрохлорид. Переход завода на новую, более экологически безопасную технологию анонсировался еще в 2008 году, но так и не произошел.

ИК-17, а также еще три колонии, учебный центр и общежитие ФСИН — это комплекс, который исторически образовался из бывших общежитий строителей КрАЗа, рассказал Би-Би-си Данилов. Там же, по его словам, находилась деревня Коркино — ее переселили за счет «Русала», а общежития переоборудовали под исправительные учреждения.

Сейчас, по мнению Данилова, необходимо уже «ставить вопрос о переносе всего комплекса исправительных учреждений ГУФСИН РФ по Красноярскому краю, расположенных в подветренной зоне КрАЗ.

„В 1996–1998 году эту территорию признали зоной отчуждения завода КрАЗ, и администрация отчиталась, что отселили все жилые дома. Но зона не считается жилой застройкой“, — пояснил Би-би-си Иван Асташин. С экологией ситуация, по его словам, плохая: „Оставишь окошко открытым — подоконник может за одну ночь черным стать от выбросов“.