Леденцы смерти. Как жадность и халатность отравили на Хэллоуин 200 человек и привели к принятию нового закона

При этом родители, сопровождающие детей в традиционном походе по соседским домам за «сладкой добычей», не боятся, что в предлагаемой снеди будет скрываться смертельный яд.

Во-первых, токсикология ушла далеко вперед и даже микроскопические частицы отравы можно легко найти и опознать, во-вторых, конфеты производятся централизовано, на больших фабриках, где все стадии процесса четко проверяются и перепроверяются. И, наконец, в-третьих, в Британии действует достаточно жесткое законодательство о безопасности продуктов питания, поэтому недобросовестным поставщикам и продавцам грозят серьезные кары.

Между тем, для того, чтобы первый подобный закон был принят, понадобилась страшная трагедия, случившаяся как раз в Хэллоуин, 165 лет назад, 31 октября 1858 года. А причиной трагедии стало банальное желание сэкономить и не менее банальная невнимательность.

«Обманщик Билли», он же Уильям Хардакр, был не слишком состоятельным и весьма прижимистым розничным торговцем, владевшим небольшой палаткой на рынке города Брэдфорд в графстве Йоркшир. Справедливости ради следует отметить, что прозвище Хардакра Humbug Billy можно перевести и как «Обманщик Билли», и как «Билли – Мятный леденец», поэтому не исключено, что поскольку в его ассортименте мятные леденцы играли одну из ведущих ролей, это прозвище было не таким уж и обидным.

Наверное, закрывая свою лавочку в тот самый роковой день, он был вполне собой доволен: он не только продал 2,3 кг леденцов по цене в полтора пенса за две унции (57г), но и купил их по более низкой, против обычного, цене.

Забирая обычную порцию леденцов у оптового торговца, кондитера Джозефа Нила, Билли заметил, что они почему-то темнее обычного. Билли отлично знал свое дело, и после активной торговли сумел сбросить полпенни за фунт (чуть меньше 500 г). Не стоит презрительно усмехаться такой микроскопической выгоде, потому что на сегодняшние деньги Хардакр сэкономил более 20 фунтов на каждые полкило сладостей.

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

Мы не знаем, усомнился ли он в качестве конфет. Скорее всего, нет, потому что в этом случае многие его покупатели остались бы живы.

Первой жертвой стал девятилетний Элайджа Райт, умерший ранним утром как раз на Хэллоуин. Врач Джон Робертс посчитал, что ребенок умер от холеры. Впрочем, винить его в ложном диагнозе нельзя, потому что холера в викторианской Англии была делом нередким, а симптомы — рвота и судороги, вполне ей соответствовали.

Через час после первой зарегистрированной смерти отец 14-летнего Джозефа Скотта помчался к врачу, чтобы вызвать его к внезапно заболевшему ребенку. Когда он вернулся, было уже слишком поздно.

И Элайджа, и Джозеф накануне купили леденцы в лавке Билли, но тогда еще никто и не помышлял, что невинная покупка конфет как-то связана со скоропостижной смертью мальчиков.

Первым неладное заподозрил доктор Джон Генри Белл, которого вызвали к семье Берран в три часа пополудни того же рокового дня.

В доме Берранов доктора Белла ждала кошмарная картина: пятилетний Орландо и его трехлетний брат Джон Генри были мертвы. А их отец и еще двое членов семьи явно страдали от какого-то серьезного желудочного расстройства. Расспросив семью, врач узнал, что все они ели сладости, купленные у Хардакра. Белл решил, что это неспроста, и отправил оставшиеся леденцы на анализ химику Феликсу Маршу Риммингтону.

К концу дня к врачам со всего района стали поступать вызовы к тяжело заболевшим и умирающим пациентам. Вскоре эти сведения достигли и полиции. Узнав, что общим фактором является как раз лавка Хардакра, стражи порядка решили нанести ему визит.

Торговца они застали в постели с точно такими же симптомами, как и у остальных пострадавших. После непродолжительного разговора выяснилось, что да, он сам отведал темных леденцов и продал их в общей сложности порядка 1000 штук.

«Полиция пришла в ужас, узнав, что на руках у ничего не подозревающей публики было [так много] этих сладостей», — говорит доктор Лорен Пэджетт, помощник куратора коллекций в музеях Брэдфорда.

Ситуацию усугубляло еще и то, что дело было вечером в воскресенье, день отдыха, когда побаловать себя и детей сладостями было самым обычным делом. «Полицейские бросились на улицы, звонили (буквально) в колокола, чтобы привлечь внимание публики, громко выкрикивали предупреждения и ходили из паба в паб, повторяя одно и то же: „Не ешьте сладости! Это — яд!“», — рассказала Лоран Пэджетт.

Кроме того, полиция быстро распечатала большое количество объявлений с предостережениями и вывесила их в общественных местах.

Местная газета Bradford Observer регулярно публиковала списки погибших и находящихся в тяжелом состоянии людей. К 4 ноября число умерших достигло 18, причем самому младшему из них было всего 17 месяцев. Редакция газеты отметила, что постоянно растущий список жертв является «самым ужасным бедствием, которое когда-либо постигало этот район… [вызвавшим] страдания, траур и горе».

Полицейские детективы довольно быстро выяснили, что леденцы действительно были отравлены.

Исключив Билли из числа подозреваемых (в конце концов он и сам свалился с отравлением), полиция отправилась к его поставщику. Тут, впрочем, тоже все было вроде бы чисто. Точнее, чисто, но с примесями.

Дело в том, что цена на сахар в середине XIX века в Англии была непомерно высокой. Это и понятно, потому что сахарный тростник на Британских островах не растет, а транспортировка из заморских колоний была делом долгим и дорогостоящим. В чистом виде «белое золото» могли употреблять только люди состоятельные. А вот в сладости, предназначенные для бедноты, добавлялся сахар, смешанный с «дафтом» (daft переводится как «чокнутый», «безумный», «дурь» или «дурман»), который представлял собой известковый порошок или парижский гипс, субстанции, хотя и невкусные, но совершенно безвредные.

В середине XIX века это было распространенной практикой, которая не была противозаконной и всем отлично известной. Кондитеры по дешевке покупали «дафт» в аптеке, смешивали его с дорогим сахаром, и все были довольны.

А вот дальше вмешались обстоятельства. Кондитер Нил отправил своего помощника забрать «дафт» у аптекаря Чарльза Ходжсона. Ходжсон, однако, был болен и послал своего неопытного ученика, Уильяма Годдарда, обслужить покупателя, предварительно объяснив, где стоит нужная банка с гипсом.

К сожалению, на полках рядышком стояли два не подписанных контейнера: в одном находился безобидный «дафт», в другом – смертельно ядовитый мышьяк.

Знали ли викторианцы, что мышьяк — это яд? Разумеется. Он широкоиспользовался и для того, чтобы травить крыс с мышами, и как отличный краситель для получения яркого зеленого цвета. В 1879 году лондонский врач Джабез Хогг опубликовал статью, в которой, в частности, рассказал такой случай: некий член парламента страдал от страшных нарывов на ногах, причем настолько сильных, что от боли не мог не то что ходить, но даже и стоять. Хогг осмотрел джентльмена и пришел к выводу, что во всем виноваты его любимые зеленые носки, в окраске которых принял участие мышьяк. Врач велел носки выбросить, и парламентарий тут же поправился.

Тем не менее этот яд продолжали широко использовать, и каждый аптекарь хранил солидный запас для нужд населения.

Итак, Годдард подошел к большой банке, в которой, как он думал, находился «дафт», набрал 12 фунтов (порядка 6 кг) и отдал его помощнику кондитера. Тот, ничтоже сумняшеся, доставил его к месту работы, где еще один работник принялся смешивать мышьяк с сахаром и делать леденцы.

Самое же парадоксальное, по словам Лоран Пэджетт, заключается в том, что «ему самому стало очень плохо от постоянного воздействия мышьяка, но вместо того, чтобы поднять тревогу, он продолжал делать леденцы».

Катастрофическое стечение обстоятельств усугубилось тем, что Билли, забирая заказ, не подверг сомнению странный вид сладостей, а просто сбил с них цену, после чего и стал их продавать широкой публике.

Химик Риммингтон, проанализировав роковые конфеты, сообщил полиции, что обнаружил в них «мышьяк в большом изобилии, в достаточном количестве, чтобы прервать жизнь».

Только в одном единственном леденце он обнаружил 16 гран (1 гран составляет 64,79891 мг) мышьяка, что в четыре раза превышало смертельную дозу.

Историк сладостей и кондитерских изделий Алекс Хатчинсон назвала это «феноменальным количеством». «Нам, потребителям XXI века, представляется полным безумием, что этот сильный яд, не имеющий ни вкуса, ни запаха, хранился в не подписанном контейнере, рядом с другим таким же не подписанным контейнером, не говоря уже и о том, что его просто продали покупателю, без каких бы то ни было ограничений», — отметила она.

Отравления в Брэдфорде получили широчайший общественный резонанс и обсуждались по всей стране. Художник Джон Лич, известный нам как первый иллюстратор «Рождественской песни» Диккенса, современникам был также хорошо знаком как автор карикатуры в журнале Punch, на которой был изображен скелет, толкущий сахар (или мышьяк) в большой ступе.

Но, конечно, сильнее всего эта трагедия затронула именно Брэдфорд, тогда еще относительно небольшой город с населением в 50 000 человек. «В течение короткого периода казалось, будто нас поразила страшная чума», — написала Bradford Observer.

По официальным данным, от ядовитых леденцов умерли 20 человек, а еще 200 получили серьезные отравления. Однако Лоран Пэджетт считает, что, скорее всего, число жертв было гораздо выше, потому что эти же леденцы были также обнаружены в Лидсе (Йоркшир) и даже в пригороде Манчестера Болтоне.

«Эта трагедия была мучительна для всех жителей, — говорит она. — Брэдфорд был небольшим городом, в котором все всех знали. Поэтому когда что-то подобное происходило, оно затрагивало буквально всех. Вероятно, каждый человек знал хотя бы одного из пострадавших».

В итоге Королевское фармацевтическое общество признало, что отравления в Брэдфорде наглядно показали, что требуется ввести какие-то меры, которые бы обеспечили безопасность лекарств и потребительских товаров.

В результате, хотя на это и ушло 10 лет, в 1868 году парламент принял закон, который разрешил продажу ядов и опасных медицинских препаратов только в руки квалифицированных фармацевтов и владельцев аптек, а также установил нормативную базу для продажи ядов. Соответствующая маркировка лекарственных средств действует в Британии и по сей день.

Разумеется, если бы этот закон существовал десятилетием раньше, Годдард просто не мог бы перепутать контейнеры и продать помощнику кондитера яд вместо гипса. Впрочем, одна проблема, даже после принятия нового закона, по-прежнему оставалась нерешенной: качество продуктов питания и нормативы их изготовления.

До начала индустриальной революции подавляющее большинство британского населения жило в деревнях или небольших городах. Все продавцы были всем отлично знакомы, и все точно так же знали, кому из них можно доверять. «К [этому] моменту продукты питания стали производиться в больших количествах и в них добавляли вещества, которые увеличивали срок их годности, делали их более красивыми и более дешевыми. В этом и была главная причина трагедии Брэфорда», — сказала Алекс Хатчинсон.

Соответствующий закон, защищающий продукты питания от фальсификаций, был принят только в 1875 году. Он назывался «Закон о продаже продуктов питания и лекарств» и требовал, чтобы продавцы и производители в обязательном порядке сообщали обо всех добавках, которыми они «облагораживали» пищу.

На самом деле британские законодатели могли бы спохватиться и раньше. В 1820 году живший в Лондоне немецкий химик Фридрих Аккум опубликовал книгу под названием «Трактат о фальсификации пищевых продуктов».

В ней он подробно и доступно рассказал широкой публике, что в самых обычных и привычных продуктах питания, таких как молоко, мука, пиво и конфеты, часто содержатся вещества, которые не имеют никакого отношения к еде и/или здоровому образу жизни.

Его книга стала бестселлером у простого населения, но вызвала страшный протест со стороны производителей еды. Дело дошло до того, что Аккуму пришлось из Лондона уехать после того, как на него был подан судебный иск. Конец жизни он провел в Берлине.

Общественность, в общем, была уже в курсе того, какие опасности может таить самая обычная еда, и трагедия в Брэдфорде стала своего рода последней каплей.

Хотя массовое отравление леденцами с мышьяком привело к смерти как минимум 20 человек, ни один из тех, кто принял в нем невольное участие, наказан так и не был.

Билли Хардакра арестовывать не стали. Хотя, можно сказать, что он расплатился за свою халатность другим способом: отведав отравленных леденцов, он тяжело заболел и остался парализованным.

Полиция арестовала его «сообщников» Нила, Годдарда и Ходжсона по обвинению в непредумышленном убийстве. Ходжсона признали виновным в халатности, но полиция подчеркнула, что «мышьяк был продан случайно под видом „дафта“».

Однако присяжные так и не смогли прийти к единому мнению относительно их виновности, и в результате все трое было оправданы в декабре 1858 года, а дело против незадачливого аптекаря прекратил, как написала газета Bradford Observer, лично сам судья.

«Другого результата быть и не могло, — говорилось в протоколе судебного заседания. — Единственным преступлением в этом деле было то, что преступлением по закону не является: практика фальсификации продуктов питания с помощью «дафта». Если эта трагедия станет уроком, то она принесет пользу».

Трагедия Брэдфорда была вызвана исключительно халатностью и простой человеческой жадностью. Несмотря на то, что сейчас в Британии существуют жесткие правила и законы, регулирующие производство и продажу продуктов питания, случаи отравлений из-за халатности случаются, хотя и не слишком часто.

Только в 2018 году были осуждены два владельца индийского ресторана, которые не предупредили молодую девушку по имени Меган Ли, страдавшую от аллергии, что в заказанном ею блюде содержался арахис. Она скончалась.