Тайные звонки, кодовые имена и риск для жизни. Кто и как помогает перебежчикам из КНДР отправлять деньги семьям на Север

«Как будто живешь в шпионском фильме, но люди реально рискуют жизнью», — говорит Хван Чжи Сон, посредник из Южной Кореи, который вот уже более десяти лет помогает северокорейским перебежчикам отправлять деньги семьям, оставшимся по другую сторону границы.

Хван рассказывает, что много лет назад люди на Севере придумали термин «стебель Халласана». Так называют помощь от перебежчиков с Юга и тех, кто ее получает.

Халласан — это название потухшего вулкана на живописном острове Чеджудо в Южной Корее.

«Человек из семьи, у которой есть „стебель Халласана“, считается очень выгодным и желанным партнером для вступления в брак, даже более желанным, нежели член Коммунистической партии», — говорит он.

В прошлом году Центр баз данных по правам человека в Северной Корее (НПО, собирающая сведения о нарушении прав человека в КНДР, проводит опросы перебежчиков и помогает им начать новую жизнь в Южной Корее) провел опрос среди 400 перебежчиков. Он показал, что деньги на Север переводили около 63% респондентов.

Однако сейчас, когда как Пхеньян, так и Сеул стали применять все более жесткие меры, чтобы положить конец денежным переводам с Юга на Север, их отправление превратилось в сложную задачу.

Она потребовала создания тайной сети посредников и курьеров, которая действует в Южной Корее, Китае и КНДР.

Все действительно происходит, как в шпионском фильме: тайные звонки по контрабандным китайским телефонам, которые делаются только в отдаленных местах, и во время которых собеседники пользуются кодовыми именами и названиями.

Ставки же невероятно высоки, потому что эти денежные переводы запрещены по обе стороны границы, как на Севере, так и на Юге.

Лидер КНДР Ким Чен Ын с 2020 года ужесточил репрессии против брокеров, чтобы остановить денежный поток, а вместе с ним и поток «реакционной идеологии и культуры» из Южной Кореи.

В случае ареста людей, помогающих переводить деньги, могут отправить в исправительно-трудовые лагеря для политических заключенных, так называемые «кван-ли-со» (дословный перевод «офис управления»), в которых, насколько нам известно, погибли и продолжают погибать сотни тысяч человек.

«Число посредников в Северной Корее сократилось более чем на 70% по сравнению с тем, что было несколько лет назад», — говорит жена Хвана, Чжу Су Ён. Как и ее муж, она помогает отправлять деньги на Север.

Официально Южная Корея также запрещает подобные переводы, но раньше власти закрывали на них глаза. Теперь же ситуация меняется.

В апреле прошлого года в дом супругов в провинции Кёнгидо, неподалеку от Сеула и от границы с КНДР, прибыли с обыском четверо полицейских, обвинив Чжу Су Ён в нарушении закона о валютных операциях.

По меньшей мере семь других посредников также находятся под следствием.

Би-би-си отправила официальный запрос о ее деле в полицию, но ответа не получила.

Власти Южной Кореи заявили Хван Чжи Сону, что любой денежный перевод в Северную Корею должен проходить через «авторизованный банк».

«Если такой банк существует, то дайте мне знать!» — говорит он, добавляя, что в Северной Корее вообще нет подобного учреждения, которое могло бы легально получать деньги с Юга, поскольку между двумя странами все еще нет мирного соглашения и технически они остаются в состоянии войны.

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

Отношения между двумя Кореями ухудшаются с 2020 года, когда власти КНДР сначала закрыли, а потом и взорвали здание, в котором размещался Межкорейский офис связи в Кэсоне.

Ранее в этом месяце лидер КНДР Ким Чен Ын даже заявил, что добиться воссоединения с Югом больше невозможно (хотя эта цель была закреплена в конституции), и что отныне Южная Корея является «враждебным государством номер один».

Все начинается с телефонного звонка между перебежчиками на Юге и их семьями на Севере. Они стали возможны благодаря притоку в КНДР контрабандных китайских телефонов, которые в приграничных провинциях могут подключаться к китайским сетям.

Звонки организуют посредники в Северной Корее, которым для этого приходится преодолевать большие расстояния, а иногда даже забираться высоко в горы.

После нескольких часов ожидания звонок соединяют, и перебежчик договаривается с оставшимися членами семьи о сумме, которую может передать. При этом разговор должен быть предельно кратким, чтобы его не засекли сотрудники Департамента госбезопасности.

После этого перебежчик через посредников в Южной Корее вносит деньги на банковский счет в Китае. Это тоже совсем не просто и чревато риском, поскольку Китай внимательно отслеживает все вклады в иностранной валюте.

А уже китайские посредники должны перевезти деньги в Северную Корею.

Граница между КНР и КНДР относительно проницаема, потому что Китай остается самым важным союзником Севера. Переводы из Южной Кореи иногда маскируются под транзакции между китайскими и северокорейскими торговыми компаниями.

На последнем этапе китайские посредники нанимают курьеров в Северной Корее, которые уже и доставляют деньги непосредственно семьям.

«Люди, доставляющие деньги, не знают друг друга, да и не должны знать, потому что на карту поставлена их жизнь», — говорит Ким Чжин Сок, который раньше работал курьером в Северной Корее, прежде чем сбежал из страны в 2013 году.

Посредники пользуются псевдонимами и придумывают кодовые слова, чтобы дать понять семьям, когда и где они могут безопасно получить деньги.

Хван Чжи Сон, у которого порядка 800 клиентов, говорит, что ему попадались семьи, которые от денег вообще отказывались.

«Они боялись, что это — ловушка, устроенная службами госбезопасности, и говорили что-то вроде того, что мы, мол, „не будем принимать деньги от предателей“».

За доставку посредники берут около половины отправленной суммы.

«Северокорейские посредники рискуют жизнью, чтобы заработать от 500 000 до 600 000 вон за перевод (500 тыс. южнокорейских вон — это примерно 380 долларов США), — говорит Хван. — Если вас арестуют сотрудники службы безопасности, то вам грозит 15 лет тюрьмы. А если вас при этом признают еще и виновным в шпионаже, то отправят в лагерь».

Он показывает нам доказательства того, что жители Северной Кореи действительно получали деньги через его посредников.

«Я каждый день голодала и ела траву», — плачет пожилая женщина, руки которой распухли от поисков в лесу хоть каких-то съедобных растений.

На том же видео снята и другая женщина. «Здесь так тяжело. Я хочу 100 раз сказать вам спасибо!» — говорит она.

Чжу Су Ён добавляет, что у нее сердце разрывается каждый раз, когда она смотрит на подобные свидетельства.

«Некоторые перебежчики оставили родителей и детей. Они просто хотят сделать все возможное, чтобы их семьи в Северной Корее выжили, и надеются, что когда-нибудь они смогут воссоединиться», — рассказывает она.

По ее словам, миллиона вон хватит, чтобы на Севере прокормить семью из трех человек в течение года.

Не совсем понятно, почему Южная Корея вдруг начала жестко преследовать посредников, на деятельность которых ранее закрывала глаза.

Однако адвокат Пак Вон Ён, предоставляющий юридическую помощь перебежчикам с Севера, считает, что одним из факторов может быть чрезмерное рвение полицейских. В этом году полномочия расследовать дела, связанные с национальной безопасностью, такие, например, как шпионаж, были переданы полиции от Национальной разведывательной службы.

«Если полиции не удастся доказать обвинения в шпионаже, они будут преследовать подозреваемых по закону о валютных операциях», — говорит он.

Из-за постоянно растущего давления со стороны властей как Севера, так и Юга, эта дорога жизни для семей северокорейских перебежчиков может быть полностью перекрыта.

Хван Чжи Сон говорит, что готов дойти до Верховного суда, если его жена будет признана виновной. Он уверен, что денежные переводы в Северную Корею от перебежчиков — это не просто деньги.

По его словам, «это единственный способ свергнуть северокорейский режим без боя».

«Вместе с деньгами на Север приходят и свидетельства того, что Юг процветает и богат… И это то, чего боится Ким Чен Ын», — поясняет он.

Бывший северокорейский курьер Ким Чжин Сок считает, что такие же перебежчики, как он, не перестанут отправлять деньги близким, несмотря на то, что власти с обеих сторон стараются им помешать. Он говорит, что при необходимости готов сам отправиться в Китай, чтобы передать родным деньги.

«Я рискую тем, что могу больше никогда не увидеть своих детей, но по крайней мере, у них будет хорошая жизнь, — говорит он. — Мы будем отправлять деньги любыми доступными нам способами, несмотря ни на что».

Сейчас он работает водителем грузовика в Южной Корее, и пять дней в неделю спит в своей машине.

Он старается откладывать как можно больше, чтобы каждый год отправлять четыре миллиона вон своей жене и двум сыновьям, оставшимся на Севере. Он все время, снова и снова, слушает на телефоне аудиосообщение от своей семьи.

В нем один из его сыновей говорит: «Как дела, папа? Сколько же ты натерпелся! Наши трудности — ничто по сравнению с твоими».

Ким Чжин Сок — псевдоним. Его настоящее имя не разглашается, чтобы не подвергать его жизнь и жизнь его близких опасности.

Оригинал этого текста на английском языке можно прочитать здесь.