Экономика России долго в таком режиме не протянет. Но этот год — может. Комментарий обозревателя Би-би-си

Это — перевод статьи Файзала Ислама с небольшими сокращениями. Оригинал на английском можно прочесть здесь.

Март 2022-го. Российский рубль обвалился, стоимость Газпрома и Сбербанка на Лондонской бирже рухнула на 97%, в Москве начали выстраиваться очереди к банкоматам. Яхты олигархов, их футбольные команды, дворцы и даже кредитные карты арестованы. Россия свалилась в серьезную рецессию.

Таковы были первые результаты мер финансового сдерживания, которые Запад принял в отношении России после того, как она вторглась в Украину.

В основе этих мер был арест валютных запасов российского государства и, в частности, беспрецедентная заморозка резервов Центрального банка России в размере 300 млрд долларов.

Власти западных стран старательно избегали выражений типа «экономическая война», но на практике это выглядело как открытие фронта финансовых действий против Кремля. Что лучше, чем прямая конфронтация между ядерными державами.

Прошло почти два года и экономический фон событий заметно изменился. В интервью [Такеру Карлсону] на прошедшей неделе Владимир Путин по ходу своих затянутых монологов торжествующе заявил, что российская экономика сейчас растет быстрее всех в Европе.

Международный валютный фонд (МВФ) на прошлой неделе признал стойкость российской экономики, повысив прогноз ее роста на этот год с 1,1% до 2,6%.

Если судить по данным МВФ, российская экономика росла быстрее экономики стран G7 в прошлом году и будет расти быстрее и в этом.

Это не просто цифры. Россия смогла мобилизовать свою экономику, поставить ее на службу войне, особенно в части строительства оборонительных линий на востоке и юге Украины — и результатом стали застой на фронтах и ожидания, что патовая ситуация сохранится и в этом году.

Западные лидеры объясняют, что такая экономическая модель совершенно нежизнеспособна в среднесрочной перспективе. Но вопрос в том, сколько именно она сможет протянуть.

Россия перешла на мобилизационную экономику военного времени. Российское государство тратит на войну рекордные для всего постсоветского времени деньги.

Расходы на армию и спецслужбы отнимают до 40% российского бюджета. Социальные расходы урезаны, чтобы высвободить средства на производство танков, ракетных систем и строительство тех фортификаций в оккупированной части Украины.

При этом, несмотря на западные санкции против российского нефтегазового сектора, доходы от продажи углеводородов продолжают течь в государственный кошелек. Танкеры теперь идут преимущественно в Индию и Китай, а платят за их груз все чаще в юанях, а не долларах.

Добыча нефти в России держится на уровне 9,5 млн баррелей в день, что лишь чуть ниже довоенного объема. Россия нашла способ обойти санкции, закупив целый теневой флот из сотен танкеров.

На прошлой неделе российский минфин объявил, что поступления с продажи углеводородов в январе этого года превысили поступления января 2022 года.

Поток валюты от продажи нефти, газа и алмазов помог снизить и давление на рубль.

Лидеры мировых держав говорят, что долго такая экономика не выдержит, но признают краткосрочный эффект.

«2024 год будет для Путина гораздо более позитивным, чем мы ожидали, — сказал недавно один из них. — Он сумел реорганизовать свою промышленность более эффективно, чем мы предполагали».

Однако эта модель экономического роста сильно увеличила зависимость Москвы от нефтяных доходов, Китая и непродуктивных трат на войну.

Отраженный в статистике рост валового внутреннего продукта (ВВП) обеспечен производством танков и снарядов, которые затем уничтожаются в Донбассе, и это вряд ли можно считать продуктивной тратой ресурсов.

Параллельно Россия переживает утечку мозгов — из нее бегут наиболее талантливые граждане.

Стратегия Запада состояла в том, чтобы не взять российскую экономику в осаду, а устроить игру в кошки-мышки: ограничить доступ к технологиям, повысить расходы, сократить доходы и таким образом превратить конфликт в неподъемную ношу в долгосрочной перспективе.

«Пусть лучше Россия тратит деньги на танкеры, чем на танки», — сказал мне один американский чиновник. На нефтяном рынке цель Запада состояла в том, чтобы урезать доходы России от экспорта, идущие затем на военную машину Кремля, а не в том, чтобы, например, попытаться помешать Индии покупать российскую нефть.

Но по крайней мере весь этот год российская экономика может протянуть — и затянуть застой на фронтах. При этом Кремль явно строит свою стратегию на надежде, что ему удастся пересидеть, дождаться смены президента США и сокращения западной помощи Украине.

Поэтому сейчас внимание переключается обратно на те сотни миллиардов российских активов, что были заморожены в начале войны.

«Если у мира в руках есть эти 300 миллиардов долларов, почему бы не пустить их в дело?» — сказал мне в январе президент Украины Владимир Зеленский. Он считает, что эти деньги нужно отдать на восстановление Украины.

Министры финансов и иностранных дел Великобритании, Джереми Хант и Дэвид Кэмерон, поддерживают эту идею.

«Воспользоваться этими деньгами прямо сейчас — это будет как будто выплата российских репараций авансом, — сказал мне Кэмерон. — Мы поможем Украине и одновременно сэкономим деньги западных налогоплательщиков».

Лидеры стран G7 попросил свои центральные банки проанализировать технические и юридические аспекты. Центробанки, судя по всему, сомневаются. Они привыкли, что они независимы от правительств и защищены от участия в подобных акциях.

Тем не менее, Запад разрабатывает план, как отдать Украине десятки миллиардов из российских активов или из процентов с них, если их инвестировать.

Но это — очень деликатный вопрос. Если российские активы будут отобраны таким образом, что подумают другие страны — страны Персидского залива, например, или Африки, или Центральной Азии — о безопасности их резервов в западных центробанках?

Эти связи являют собой часть главных артерий мировых финансов, по которым ежедневно текут сотни миллиардов долларов, выплаченных за энергоносители.

Путин определенно хочет показать, что альтернативой в этом смысле становится Китай — если не для западного мира, то по крайней мере для развивающихся экономик.

Кроме того, россияне обещают, что подадут в суд на любой захват активов, а также заберут активы западных компаний, замороженных в российских банках.

В общем, картина этого сражения вокруг российской экономики важна для понимания того, куда движутся и конфликт, и мировая экономика.

Российская экономика, поставленная на военные рельсы, не выдержит в долгосрочной перспективе, но уже позволила Кремлю выиграть сколько-то времени. После того, как Россия продемонстрировала эту неожиданную стойкость, Запад готовится поднять ставки.

От того, какую форму примет эта финансовая эскалация, зависят последствия, которые затронут далеко не только Россию и Украину.