Седа Сулейманова родилась в Чечне. Ее сестер насильно выдали замуж в возрасте от 15 до 18 лет. Седа отказывалась следовать этой «традиции» и не собиралась вступать в нежелательный брак, в связи с чем возник конфликт. Девушку ограничивали в действиях, ей запрещали гулять после работы и регулярно просматривали телефон и личные вещи. Но жесткими ограничениями дело не заканчивалось, и семья продолжала настаивать на замужестве – жениха уже выбрали. Тогда Седа решила бежать.
Седа знала, что так просто ее не отпустят. Поэтому обратилась в правозащитный проект СК SOS за помощью. Мы пообщались с Александрой – представительницей организации:
«Мы взяли Седу в программу, продумали с ней план побега, помогли ей с эвакуацией. В дальнейшем она несколько месяцев жила в нашем шелтере, но, я хочу отметить, что она очень быстро встала на ноги: очень быстро нашла работу, сняла квартиру и начала жить самостоятельно. То есть ей действительно нужна была вот эта вот первоначальная помощь, чтобы построить новую жизнь».
Молодая чеченка перебралась в Санкт-Петербург, стала снимать квартиру с девушкой по имени Лена. Вторая как раз искала соседку и через знакомых нашла Седу, спустя время они подружились. Лена не сразу узнала историю побега Седы:
«Вначале она вела себя достаточно замкнуто, – рассказывает Лена. – То есть у нее не было прям сразу стопроцентного доверия какому-то новому человеку в своей жизни. Но когда ее первый раз нашли, но не поймали, потому что ей удалось сбежать, она уже была вынуждена мне рассказать».
«Тебе жизни такой не будет, мы тебя все равно найдем»
Первый раз Седу попытался вернуть брат. Он пришел в кофейню, где работала девушка, и требовал вернуться домой, применяя угрозы.
«Ей тот двоюродный брат говорил: мы тебя все равно найдем, найдем через правоохранительные органы. Эта запись попала на камеру наблюдения в кафешке. Там прямые угрозы, он совершенно откровенно говорит: мы тебя все равно найдем, ты вообще зачем выбрала такую жизнь, тебе жизни такой не будет, мы тебя все равно найдем», — рассказывает Лена.
И все-таки об убийстве тогда речи не шло. После этого случая, когда девушке удалось сбежать от брата, она сменила работу и место жительства. Ее подруга Лена рассказывает, что угрозы продолжали поступать:
«Через левые аккаунты, чтобы ее нельзя было вычислить, Седа поддерживала редкий контакт с матерью, то есть что-то ей писала. И вот однажды ее брат с аккаунта матери записал голосовое сообщение: «Вернись сейчас сама, мы это все уладим. Все будет хорошо, мы тебя не убьем, если сама сейчас вернешься».
Седа, однако, недооценивала серьезность ситуации. По словам Лены, ей казалось, что семья «просто не имеет таких связей, такого влияния и такого количества денег, чтобы продолжать на нее охотиться». Поэтому, Седа выбрала не уезжать по программе CK SOS за границу, а выбрала выйти из-под их опеки, остаться в России и жить обычной жизнью. «Она надеялась, что ей будет позволено жить такой жизнью», — говорит подруга Седы.
«Изначально проблема была в том, что она просто не хотела жить какой-то жизнью из доисторического времени, когда женщина должна всю жизнь проводить на кухне, слушаться мужа и отца, терпеть побои… Это просто невозможные условия для любой женщины, которая просто хочет быть собой, хочет быть свободным человеком. У них выбор: либо прогнуться под это все, быть несвободными, быть рабынями по сути, либо бежать – то есть нет выбора жить в Чечне и быть свободной девушкой».
В августе прошлого года к Седе и ее молодому человеку Станиславу пришли сотрудники полиции Санкт-Петербурга, а вместе с ними – силовики из Чечни в штатском. Они заявили, что Седа Сулейманова подозревается в краже, совершенной на территории города Грозный, поэтому обязана проехать в отделение. Документы полиция не предъявляла. Позже девушка была вывезена в Чечню.
Уже в Грозном Седу допросили как свидетельницу кражи кошелька, которая была совершена в день, когда она находилась в Санкт-Петербурге. После проведения допроса девушку передали родственникам. Увидеться с адвокатом СК SOS Седе не позволили, а позже заставили ее подписать отказ от защиты организации, который может быть подписан исключительно в присутствие адвоката.
«Мы считаем, что девушку похитили, потому что то, как происходило задержание, – не очень похоже на нормальную запротоколированную процедуру. Никакие протоколы не были составлены, не было подписано ни одного заявления, формально по всем законам это классифицируется как похищение, а не как задержание», — говорят в организации СК SOS.
Согласно официальной версии российской прокуратуры, девушка добровольно вернулась на родину и приняла решение остаться с родственниками, поэтому возбуждать уголовное дело о похищении никто не стал:
«Когда мы подали заявление в прокуратуру по поводу ее похищения, нам ответили, что официальная версия в том, что Седа проходила свидетельницей по уголовному делу и сама поехала в Чечню дать показания, что никто насильно ее не задерживал, не приводил в отделение, не передавал чеченским силовикам. Она просто сама села в самолет, полетела в Чечню и дала показания, а потом решила остаться со своими родственниками. Вот такая официальная версия российской прокуратуры.
При этом есть ее молодой человек, который говорит, что их забрали в отделение полиции, есть запись разговора адвоката с правоохранителями, которые прямым текстом говорят, что Седу забрали чеченские силовики.
«Российская прокуратура это просто отрицает и считает, что Седа самостоятельно поехала в Чечню, игнорируя и слова свидетелей в лице жениха Седы Станислава, и разговор питерских полицейских с адвокатом, который есть на записи – всего этого для российской прокуратуры не существует».
С августа 2023 года от Седы нет никакой информации. В следующий раз после задержания девушку видели сперва на фотографии, которую опубликовал уполномоченный по правам человека в Чечне, а позже – на видео, где он «прогуливается» с девушкой. На видео Седа молчит и опускает глаза в пол.
С того момента о девушке никто не слышал и ее никто не видел. Прошло полгода. Так появилась версия об «убийстве чести» – так называют убийство, совершенное родственниками за навлечение на семью позора. В России подобные преступления чаще всего совершаются на Северном Кавказе, говорят в СК SOS.
«Откуда взялась версия с убийством: начнем с того, что, когда Седа обращалась к нам, она уже заявила, что есть риск «убийства чести», потому что родственники недовольны тем, что она отказывается подчиняться, отказывается выходить замуж за того, кого они выберут. Поэтому она опасается, что рано или поздно конфликт дойдет до пиковой точки.
Вторая причина в том, что ее никто не видел уже полгода, причем, когда людей похищают – у нас, к сожалению, в практике были такие случаи – все равно рано или поздно мы можем узнать, что случилось с человеком – его видят на улицах, о нем рассказывают знакомые, и так или иначе какие-то слухи до нас доходят. Так работает общество на Северном Кавказе, так работает общество в Чечне: рано или поздно все становится известно. Так было, например, с делом другой похищенной девушки – Халимат Арамовой. Ее похитили, и мы знаем, что она жива – ее видели на улицах, то есть, можем сказать, что ее не убили.
Здесь же ситуация обратная, о девушке ничего не слышно, ее никто не видел. Даже если она жива, это значит, что ее не выпускают даже из дома, что ее не видят даже люди, которые живут с ней в одном населенном пункте в одной республике.
Ну и, наконец, почему мы публично заявили о том, что ее могли убить – это потому что два несвязанных между собой источника из республики сообщили о том, что ее убили. Эти люди не видели убийство, они не видели тело. То есть, это не стопроцентная информация, у нас все еще остается надежда, что она может быть жива, но оба источника говорят, что им известно о том, что ее убили».
Александра из СК SOS, которая занимается делом Седы Сулеймановой, говорит, что «работа над делом идет тяжело», потому что нет содействия и поддержки со стороны правоохранительных органов:
«Сейчас правозащитники борются за то, чтобы российские правоохранительные органы проверили факт возможного убийства Седы, чтобы они съездили в этот поселок, где она живет, поговорили с ее родственниками, своими глазами увидели, что Седа жива, чтобы это увидели ее друзья, ее жених, правозащитники, чтобы все были уверены в том, что с ней ничего не случилось. Это наше единственное и основное требование».
В разных странах российские активисты и правозащитники провели акции в поддержку Седы Сулеймановой. Такая акция прошла и в Тбилиси. Организацией мероприятия занималась Екатерина Нерозникова, участница инициативной группы «Марем» – там тоже занимаются помощью женщинам с Северного Кавказа.
«Мы решили организовать акцию в Тбилиси, потому что я и мои приятельницы находимся в здесь. Я взяла на себя такую ответственность поискать людей, позвать их в Тбилиси на акцию. В итоге нас было 12 человек с 6 плакатами. Большинство этих людей вообще никак не связано с Кавказом, но, тем не менее, для них очень отозвалась эта тема, что женщина-жертва домашнего насилия вот так бесследно пропадает, и полиция… от российской полиции мы, конечно, ничего не ждем, но лучше бы она хотя бы ничего не делала, а в данном случае, считаем, она просто прямо участвовала в похищении Седы».
По мнению Екатерины, проблемы женщин на Северном Кавказе не чужды и грузинским активистам и правозащитникам. Они «прекрасно проинформированы о том, что происходит на Северном Кавказе, и знают, что это очень серьезная проблема, что действительно девушки, которые убегают из дома, в случае возвращения могут подвергаться насилию вплоть до убийства».
Грузинские правозащитники в организации акции в поддержку Седы Сулеймановой не участвовали, но Екатерина считает, что, объединившись, российские и грузинские активисты могут помочь большому количеству женщин:
«Мне кажется, если бы грузинские активисты тоже как-то помогали, не оставались в стороне и распространяли информацию о том, что буквально рядом, практически в нескольких часах езды происходит такая дичь, что женщин могут убить просто за несоответствие чьим-то представлениям о нормах морали, то было бы, конечно, прекрасно. В перспективе это бы очень помогло девочкам, которые сейчас находятся в ситуации угрозы на Северном Кавказе и просто боятся куда-то уезжать, потому что боятся, что их не примут, не поймут».
