Земля чиновников. Почему беднеют азербайджанские села

Почти половина азербайджанцев живет в сельской местности, занимаясь в основном своим хозяйством. Годами они разводили скот и беспрепятственно пасли его на муниципальной земле, но в последнее время местные власти стали сдавать ее в аренду крупным компаниям, часто связанным с чиновниками. В поисках заработка все больше молодых людей устремляются из сел в Баку, увеличивая и без того большой экономический разрыв между столицей и регионами. Корреспондент Би-би-си проделал обратный путь, чтобы посмотреть, как раздача государственных земель разрушает привычный уклад азербайджанских сел.

По обе стороны пыльной степной дороги рядами тянутся траншеи. Проезжают редкие автомобили; там же, будто охраняя боевые позиции, бродят коровы — траншеи защищают землю именно от них.

Это Кюрдамирский район в центре Азербайджана, примерно в 150 км от Баку. Худой загорелый парень идет с двумя коровами вдоль дороги. «Раньше я пас там, — указывает он на поле справа от себя. — А потом все перерыли, это теперь чужая земля».

«Чья?» — спрашиваю я. «Сам знаешь, чья», — отвечает он и закатывает глаза, словно хозяин земли — кто-то на небе.

Азербайджанские фермеры десятилетиями пасли свой скот на государственных землях, но в последние годы муниципалитеты стали сдавать их в аренду крупным компаниям — часто принадлежащим чиновникам или бизнесменам из Баку.

Вокруг Кюрдамира работает несколько агропарков — крупных сельскохозяйственных предприятий со своим производством, переработкой и системой логистики. Считается, что за счет автоматизации производства они более экологичны и эффективны, чем мелкие фермерские хозяйства.

В Азербайджане их стали массово строить в 2015 году, после того как падение мировых цен на нефть привело к закрытию трети банков и девальвации национальной валюты.

Задачей агропарков стала диверсификация нефтезависимой экономики страны и укрепление продовольственной безопасности. Власти также говорили, что предприятия должны помочь в развитии регионов, создавая там рабочие места.

Тем не менее экономический разрыв между столицей и регионами с годами только увеличивается.

На 2022 год в Баку и окрестностях было зарегистрировано почти вдвое больше предприятий, чем во всей остальной стране, и их число росло в столице значительно быстрее, чем в регионах (в Баку за семь лет с 2015 года число бизнесов выросло почти на 90%, а в регионах — всего на 20%). А с 2015 по 2022 годы стоимость продукции, произведенной в Баку и окрестностях, выросла в 3,5 раза, а во всех остальных регионах — только вдвое.

Среднегодовой доход на человека по стране составляет 4 тыс. долларов, а в Баку — больше 10 тыс.

Кюрдамирский агропарк Qlobal Aqro — одно из многих таких предприятий в стране, чья работа не нравится местным жителям. Открытый в 2020 году, он охватил 2 тысячи гектаров земли, получил льготный кредит на миллион манатов (600 тыс. долларов) и еще 8,1 млн манатов (4,8 млн долларов) государственных капиталовложений. Как в большинстве других агропарков, там в основном выращивают зерно.

Как рассказали Би-би-си в министерстве экономики Азербайджана, в стране действует 24 агропарка. Ранее на сайте президента говорилось о 51 агропарке, другие ведомства давали разные цифры — от 22 до 40 с лишним. На вопрос, чем объясняются такие расхождения в официальных публикациях и заявлениях, в министерстве экономики не ответили.

Баха Микаилов — высокий, седоватый мужчина чуть под 60 — живет в деревне Шушун Кюрдамирского района, недалеко от Qlobal Aqro. Он открывает для меня скрипучие двери загона для скота. Внутри пусто. Раньше он, как и многие другие в стране, пас животных на государственной земле, и никто ему не препятствовал. Скота у него больше нет.

«Мы в деревне по очереди пасли общий скот, и в один день осенью 2019-го была моя очередь, — рассказывает он. — Выходит мне навстречу парень, охранник, и говорит: „Все, с этого момента нельзя“. Я спрашиваю: „Кто тебе сказал, что нельзя? Я тут всегда пас коров“, а он говорит, что это все теперь — территория агропарка, я тут зарплату получаю, и если я тебя пропущу, меня уволят».

Баха решил, что как-нибудь само образуется, развернул коров и пошел домой. На следующий день прогнали и его соседа. «А потому они взяли и вырыли вот эти каналы, чтобы скот не прошел», — рассказывает Баха. Тогда у него было больше сотни баранов и 15 коров, спустя несколько месяцев он их продал — кормить стало нечем.

В своих бедах он винит агропарки; по его словам, до их появления ему жилось лучше. «Раньше я никогда не покупал мясо, потому что у меня были свои коровы и бараны, — вспоминает он. — Теперь мне баранина вообще не по карману, пару раз в месяц покупаю говядину в магазине».

Кюрдамирский Qlobal Aqro, как писала местная пресса, основали глава Кюрдамирского района (то есть человек, отвечающий в том числе за сдачу муниципальных земель; в 2022 году его посадили за коррупцию) и чиновник из Минсвязи. Информации о компании нет на сайтах налоговой службы и государственных тендеров, ее контактов нет в открытом доступе, зато о ней писала сама администрация района. На открытии Qlobal Aqro присутствовал президент Ильхам Алиев.

Его семья тоже вовлечена в агробизнес. По меньшей мере девятью агропарками в Азербайджане, по данным Центра экономических исследований, владеет Pasha Holding, который, согласно нескольким журналистским расследованиям, принадлежит дочерям президента Лейле и Арзу Алиевым. Сам центр и другие местные СМИ называют Pasha Holding крупнейшим игроком на рынке.

Азербайджанские экономисты, в том числе эксперты Центра экономических исследований, жалуются на непрозрачность выдачи агропаркам государственных средств и льготных кредитов.

При этом в вопросе продовольственной безопасности и объявленного президентом курса на самообеспечение пшеницей значительного прогресса — по крайней мере пока — не заметно: с 2015 по 2022 годы производство пшеницы в стране выросло лишь на 3%, а импорт упал на 3,7%.

При этом поголовье скота, наоборот, ежегодно сокращается именно с 2015 года.

«У нас вокруг холдинги, государство должно было стимулировать людей объединять земли [в фермерские хозяйства]. [Вместо этого] здесь государство становится основным игроком, — считает сооснователь „Центра республиканских исследований“, экономист Натик Джафарли. — Но история СССР доказала, что, когда государство становится менеджером, это становится убыточно».

Южнее Кюрдамира вдоль разрушенной бетонной дороги стоят скромные одноэтажные дома. Это деревня Азадакенд Сабирабадского района. Дорогу к ней разбило наводнением еще в 2010 году, и ее так до сих пор не отремонтировали. С тех пор до школы дети добираются на автобусе, который может одолеть такую дорогу, — его арендуют всем селом, платя по 10 манатов (около 6 долларов) в месяц на ребенка.

На въезде в село стоит полуразрушенное здание больницы. Ее закрыли несколько лет назад, и теперь жители Азадакенда вынуждены ездить лечиться в соседний город Сальян — по той же разбитой дороге.

Многие молодые люди покинули село. У 72-летнего Мансима Мамедова шесть сыновей, и все они на заработках в разных регионах страны.

Мансим показывает свои участки в полутора километрах от Азадакенда — 20 соток, которые он получил в собственность в 1997 году, когда по всей стране жителям сел раздавали бывшие колхозные земли.

Так же, как и Баха, Мансим продал почти всех овец. Пасти их негде, потому что государственную землю взяли в аренду «приезжие», а кто именно — он не знает. Собственная его земля для пахоты непригодна.

«После того наводнения из земли вышли грунтовые воды, тогда власти вырыли несколько дренажей и так и оставили, а грунтовая вода слишком соленая и убивает урожай, ничего растить нельзя», — объясняет Мансим. Он показывает на собственный пустой участок, где даже травы почти нет. «Тут только камыш нормально растет, да разве его съешь?» — говорит он.

Его младший брат Валех спускается к своему участку и приносит маленькое растение: «Вот это весь хлопок, который я посадил».

Братья Мамедовы показывают свои участки: почти все они находятся в низинах, вокруг — длинные заполненные грунтовой водой каналы. Рядом другие участки на возвышении — там растут деревья и есть урожай. «Лучшую землю сдали приезжим, а могли бы нам сдать, и мы бы тоже за нее деньги платили, чем мы хуже?» — спрашивает Валех. По его словам, он говорил об этом с чиновниками из Исполнительной власти (администрации) района.

«Я говорю, что мясо будет стоить 100 манат (59 долларов) за кило, а они мне отвечают — тебе же лучше, оставшихся баранов дороже продашь, — рассказывает Валех и грустно смеется. — А я говорю: так и я же буду 100 манат за мясо платить, мне же его тоже есть надо».

Баха из Кюрдамирского района говорит, что жители его деревни пытались устроиться в Global Aqro, но не выдерживали чрезмерно суровых, по их словам, рабочих условий. Альтернативного заработка помимо фермерства у Бахи нет, а в агропарк его работать не берут — говорит, из-за возраста. «Мне сказали — сиди лучше своей землей занимайся», — рассказывает он.

Раньше Баха зарабатывал тем, что разводил овец, теперь же его единственный доход — 2 тыс. манатов (1176 долларов) аграрных субсидий, которые он получает от государства раз в год. Это меньше, чем если бы он получал пособие по безработице.

Многие жители азербайджанских сел — фактически безработные, которых государство таковыми не считает, говорит агроэксперт, руководитель Общественного объединения поддержки аграрных реформ Вахид Магеррамли. Во время земельной реформы 90-х годов людям раздали бывшие колхозные земли и на этом основании посчитали их фермерами.

«Но с тех пор у многих семьи росли, дети обзаводились своими семьями, и полученных 20 или в некоторых случаях 17 соток на семью уже не хватало, — говорит эксперт. — И потому сейчас многие просто бегут из сел в Баку или за границу на заработки».

Мансим из Азадакенда тоже получил 20 соток в 1990-е годы, но с тех пор у него появились шесть детей и 17 внуков, и все дети, на которых записана земля, числятся фермерами и потому не могут получать пособия по безработице.

Официально в Азербайджане — самая низкая безработица в регионе, чуть меньше 6% от трудоспособного населения (в Грузии — 15,6%, в Армении — 13,7%). Закон «О занятости» прямо говорит, что если у человека есть земельный пай, то он считается занятым. Магеррамли и другие эксперты считают, что наличие собственной земли — это предлог, которым пользуется государство, чтобы считать занятыми тысячи реально безработных граждан.

По данным Госкомстата на 2021 год, из 10 млн азербайджанцев в сельской местности живет 4,7 млн человек. В сельском хозяйстве занято 37% трудоспособного населения, при этом они генерируют лишь 5% ВВП страны.

Эти люди — самые низкооплачиваемые в Азербайджане, при средней зарплате по стране в 732 маната в месяц (430 долларов) занятые в сельском хозяйстве получают лишь 457 манатов (268 долларов) — всего на 12 манатов больше минимальной заработной платы.

По дороге из Азадакенда в Баку находится городок Сальян. Там на перекрестке рядами стоят старые жигули. Водят их таксисты — все они из одной и той же деревни Арбатан в трех километрах отсюда.

Их истории похожи: землю вокруг скупили «приезжие из Баку люди со связями», а у самих сельчан в собственности земли слишком мало и она их не прокормит. В качестве безработных их не регистрируют, альтернативного заработка немного — приходится стоять у дороги и ждать случайных клиентов.

«Мне не дали пособие, потому что на меня зарегистрировано две сим-карты, они только ищут предлоги, чтобы отказать», — жалуется один из таксистов.

Как Баху из Кюрдамира и Мансима из Азадакенда, так и таксистов из Арбатана возмущает то, что местная Исполнительная власть несправедливо, по их мнению, распоряжается муниципальными землями — отдавая их под агропарки или просто «приезжим из Баку», игнорируя проблемы местных фермеров.

Жители разных регионов Азербайджана жалуются на произвол чиновников в связи с землей: в Шеки фермеры обращались к президенту с жалобой на то, что их лишают ореховых садов, в Лерикском районе судились за землю с крупным бизнесом, а в Кедабекском районе протестовали против искусственного озера для промышленных отходов на месте их пастбищ.

Би-би-си пыталась связаться с Исполнительной властью Кюрдамирского и Сабирабадского районов, а также с Министерством сельского хозяйства и Министерством экономики Азербайджана, но нигде не получила ответов на свои вопросы.

За более чем 20 лет своего президентства Ильхам Алиев много раз говорил о диверсификации экономики и развитии регионов. Но выходцы из разных областей страны по-прежнему стремятся жить и работать в Баку. Пригороды столицы усыпаны высотными жилыми домами, напоминающими муравейники.

В одном из таких районов уже пять лет живет Махир. Он окончил единственный на всю страну аграрный факультет в родной Гяндже, но перебрался в столицу. Говорит, что пытался устроиться в один из агропарков, но «платят там сущие копейки», и теперь он работает продавцом в магазине электроники в Баку.

«Это неправильно, что мы все здесь: столько красивых мест — реки, озера, леса, а я тут дышу пылью, — говорит он. — Если бы там была работа, никто бы по своей воле тут не остался».

В кюрдамирской чайхане думают похоже. Двое пожилых мужчин играют в шахматы, один рассказывает другому, как хорошо его сын зарабатывает в Баку. Официант в местном кафе называет Кюрдамир полустанком на пути в столицу и говорит, что мечтает туда уехать. На бакинца смотрят как на богатого иностранца — и хвастаются, что в пригородах Баку, в тех самых «муравейниках», у них живут успешные родственники.