«Крым ваш, а чей Белгород?» Как белгородцы переживают новые ежедневные обстрелы и почему чувствуют себя брошенными

Имена всех героев этой статьи изменены по их просьбе в целях безопасности.

Белгород и ближайшие населенные пункты обстреливают от трех до шести раз в день. Улицы города почти опустели: люди остаются дома, если могут работать удаленно, чтобы переждать ракетные обстрелы в собственных укрытиях. Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков объявил эвакуацию детей — всего в другие регионы могут перевезти 9 тысяч детей.

Российский президент Владимир Путин пока только выразил белгородцам «слова благодарности и восхищения». Жители региона рассказывают, что чувствуют себя брошенными, и жалуются на отсутствие помощи.

В обиходе белгородцев закрепилось слово «ответка», рассказывает жительница города София. Люди понимают, что украинские военные обстреливают регион из-за действий России в Украине.

«Переломным моментом стал предновогодний обстрел 30 декабря, — говорит она. — Пришло понимание, что ответы за российские обстрелы усиливаются, нарастают. Этот бумеранг насилия „отсюда — сюда“ становится все больше и больше. Все менее безопасно становится даже находиться у себя дома».

Белгородское издание Fonar.tv ведет подсчет погибших от обстрелов — первое имя в этот список добавили в мае 2022 года, сейчас в нем 129 человек.

Все это время Россия обстреливает Украину, и эти атаки в последние дни также усилились. В ночь на 22 марта российские военные осуществили массированную атаку на объекты энергетической инфраструктуры Украины. Накануне после более чем месячного перерыва Россия нанесла массированный ракетный удар по Украине, при этом большая часть ракет была выпущена по Киеву.

Чтобы описать ситуацию последних недель, Станислав вспоминает то, что называет грустной белгородской шуткой: «Скажи мне три главных слова». — «Отмена ракетной опасности».

Обстрелы теперь происходят по расписанию, заметили белгородцы. Самый ранний начинается в 8.00, затем — короткое затишье до полудня и новый обстрел около часа дня. Следующее спокойное окно длится тоже недолго, и уже в районе 17 часов в городе и окрестностях снова объявляют ракетную опасность. Последний обстрел, как правило, происходит в девять вечера.

«К этому времени успеваешь вернуться домой с работы», — говорит Арина, жена Станислава, но это замечание не помогает скрыть тревогу в голосе.

За все время атак — они начались в регионе вскоре после начала полномасштабного российского вторжения в Украину — белгородцы научились, как и другие жители прифронтовых территорий, определять по звуку, что именно запущено военными.

«Прилет С-300, работают „Искандеры“ или ПВО, сбили беспилотник, — перечисляет Станислав. — Люди различают такие нюансы по шуму, слышат разницу между звуками взрывов».

Станислав говорит, что Белгороде царят «ожесточенность и цинизм». «Мы стали пусты внутри, выгорели и уже не так остро реагируем», — говорит он.

До конца декабря белгородцы в основном с пониманием относились к действиям ВСУ, рассказывает Станислав. По его словам, местные жители понимали, что украинские военные устраивают обстрелы в ответ на действия российской армии, что таким образом Украина пытается защитить или вернуть себе свои территории.

30 декабря — на следующий день после одного из крупнейших российских ударов по украинским городам — Белгород попал под обстрел, который власти тогда назвали самым тяжелым по последствиям с начала войны. Всего погибли 25 человек, в том числе пятеро детей, более 100 жителей пострадали. Одним из наиболее пострадавших районов стала городская площадь, где в середине дня было особенно многолюдно — жители делали покупки для новогоднего вечера.

«После предновогоднего обстрела стало окончательно ясно, что бьют не по военным объектам, как заявляют, — говорит Станислав, — и прилетает по фитнес-центру, в район базы отдыха, по магазину мебельной техники». На самом деле украинские военные вообще не комментируют удары по российской территории.

«Сейчас у людей чистая незамутненная злость, у кого-то ненависть, ярость», — говорит Станислав. При этом он подчеркивает, что сам испытывает злость только по отношению к тем, «кто отдает приказы по обе стороны». «Я очень эмпатичный человек и переживаю не только за Белгород, но и пишу друзьям из Украины, чтобы узнать, как они, — говорит он. — Но теперь уровень моей эмпатии значительно снизился»

И после паузы добавляет: «Эмпатия просто выжглась».

15 марта друг Станислава был тяжело ранен в результате обстрела. Он находился на парковке во время ракетного удара. Мужчина получил осколочное ранение, его госпитализировали.

«Эта ситуация стала соломинкой, которая сломала спину верблюда, — говорит Станислав. — Слишком близко. Когда в очередной раз пришлось ночевать с детьми в коридоре, уже никакой надежды не осталось».

Следующим утром Арина сказала Станиславу, что пришло время уезжать из Белгорода. Все это время они надеялись, что смогут остаться дома и дождаться прекращения обстрелов. Станислав только недавно обсуждал с близким другом тему отъезда — тот говорил ему, что у него есть возможность уехать, но он не хочет и будет держаться до последнего. Несколько дней назад он уехал.

«Когда идет залп из 12 ракет, девять успевают сбить, а три все равно прилетают, — говорит Станислав. — Страшно всегда, к этому нельзя привыкнуть. Если пронесло один раз, не факт, что пронесет в следующий».

В субботу, 16 марта, Станислав и Арина собрали самые необходимые вещи и вместе с детьми уехали на юг к своим друзьям. Выйдя из машины после долгой дороги, Станислав заплакал — от того, что ему пришлось покинуть дом, от тревожной неизвестности впереди, от усталости. «Я понял, что уже не выдерживаю. Было очень больно», — вспоминает он.

Станислав и Арина надеются провести в отъезде не дольше нескольких недель и затем вернуться домой. «Но будем смотреть по ситуации, — добавляет Станислав. — Все мои знакомые, которые уехали, сейчас живут в таком же режиме — ориентируются по обстоятельствам».

Белгородцы уезжают в основном в ближайшие города — Воронеж или Липецк — так удобнее при первой же возможности вернуться домой. Но пока обстрелы не прекращаются.

После второго крупнейшего по последствиям обстрела Белгорода — 15 февраля, когда погибли 7 человек и пострадали 19 — в городе было в целом спокойно. Прилеты случались, но не чаще, чем раньше.

Ситуация резко ухудшилась за неделю перед выборами. С 12 по 15 марта российское Минобороны отчитывалось о срыве попыток диверсантов прорваться на приграничную территорию Белгородской и Курской областей.

Основные бои развернулись на подступах к городу Грайворон, где находится пограничный отряд. Минобороны заявило, что убиты были 550 украинских военных, уничтожены 16 танков и 19 бронемашин, но независимого подтверждения этой информации нет. Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков сообщил о гибели двух человек и не менее 20 раненых после нападения на границе.

Параллельно начались ежедневные и частые обстрелы Белгорода. «Такие пиковые дни, наверное, самые запоминающиеся был и в четверг и пятницу [14 и 15 марта] — сирена работала минимум 4-5 раз в день. До этого такого не было, даже когда были жуткие прилеты», — рассказывает житель Белгорода Дмитрий.

В дни, когда проходили президентские выборы, город напоминал раннее утро 1 января — настолько мало людей было на улицах, заметил Дмитрий. Парковки опустели на треть — люди старались уехать из города хотя бы на выходные.

В субботу, 16 марта, Дмитрий вместе с женой Софией вышли из дома впервые почти за неделю, чтобы проголосовать на ближайшем участке. На фоне постоянных обстрелов у них выработались даже правила пешеходного движения: нужно стараться идти так, чтобы «на стороне Харькова» рядом с тобой были дома или другие ограждения. Так ниже вероятность получить ранение, считают они. «Может быть, мы стали почти как параноики в этом плане», — говорит София.

В дни выборов на избирательных участках регулярно звучали сигналы ракетной опасности. Днем 15 марта людей выводили из помещений почти каждые полчаса.

Сразу после голосования молодые люди уехали из города к родителям — в село Скородное в 85 километрах к северо-востоку от Белгорода, там они провели несколько дней. «Это более отдаленный от границы населенный пункт, но оказалось, что и там неспокойно, — рассказывает София. — Постоянно летают самолеты очень низко — это гул, шум».

«Услышал реактивный двигатель и посмотрел украинские телеграм-каналы — у них оповещение о воздушной тревоге и опасности прилета, — говорит Дмитрий. — Сразу понятно, что это за самолет и для чего тут летает».

Дмитрий и София вернулись домой в Белгород с ощущением, что безопасных мест в регионе больше нет.

Результаты выборов по Белгородской области их очень разочаровали. То, что Путин набрал большинство голосов, их не удивило, но итоговый результат в 90,66% голосов за действующего президента они считают откровенно «нарисованным». Позиция Путина по отношению к войне полностью исключает надежду на скорое мирное урегулирование конфликта — в его выступлениях сейчас даже не фигурирует тема возвращения к мирным переговорам, замечает София.

«То есть и надежды откровенно нет», — говорит она.

Жительница Белгорода Елизавета сомневается, что усиление обстрелов в последнюю неделю связано с выборами президента. «Если это связано с выборами, то почему атаки продолжаются сейчас? — отмечает она. — Многим людям удобно верить в то, что это связано с выборами, чтобы повторять: „Нас хотят сломить“. Но выборы прошли, а обстрелы продолжаются».

После интенсивных обстрелов Белгород внешне почти опустел. Люди старались уехать — снять жилье в других регионах или пожить у близких Оставшиеся же в городе стараются не выходить из дома.

Марина рассказывает, что обстрелы последней недели «остановили жизнь» в городе. «Бьют по различным частям города, и угадать, куда прилетит в следующий раз, невозможно, — говорит она. — Нам очень тревожно. Страшно выйти на улицу. Почти после каждого обстрела есть пострадавшие и разрушения».

Иногда на улицах можно увидеть волонтеров — они собирают осколки стекла из разбитых обстрелами окон.

Со среды, 20 марта, и до конца недели власти ввели каникулы для школьников из Белгорода, приграничных населенных пунктов и Яковлевского района на западе области. Студенты учатся из дома, преподаватели тоже ведут занятия дистанционно.

Торговые центры закрылись еще на прошлой неделе, а несколько дней назад приостановили работу почти все курьерские сервисы, правда некоторые магазины доставляют продукты самостоятельно. В сети иногда появляются сообщения что в Белгороде заканчиваются продукты, но все жители, с которыми поговорила Би-би-си, подчеркивают, что дефицита нет. Некоторые кафе и рестораны сократили часы работы или закрылись.

Сходить в магазин за продуктами — это сейчас почти единственная причина для многих белгородцев выйти на улицу и как можно скорее вернуться домой. Безлюдные улицы вызывают смешанные чувства, рассказывает Дарина.

«Видишь это все — и накрывает такое чувство одиночества. Очень угнетающая обстановка. Смотришь на воронки от взрывов. Вы видели, как червячок грызет яблоко? Их краешки выглядят так, как будто черви так же погрызли асфальт вокруг. Это жутко».

«На душе так же пусто, как и на улицах города, — говорит Елизавета. — Ты просто находишься в каком-то смятении».

Несмотря на регулярные сигналы ракетной опасности, не все работодатели ввели удаленный режим и многим белгородцам приходится каждый день ездить на работу, буквально заставая на улице первые оповещения о возможном обстреле. «Сегодня [21 марта] у меня муж только вышел из дома и начался обстрел, — рассказывает Полина. — Благо, он не успел далеко отойти».

Ксения живет на окраине города — она вместе с мужем переехала туда совсем недавно из белгородского Шебекино, который почти с самого начала полномасштабной войны подвергается сильнейшим обстрелам. Ксения надеялась, что в новом месте она окажется в безопасности, но, по ее словам, в доме «начали отходить стены» — так сильно дрожит здание во время обстрелов.

«Тут еще хлеще теперь стало, — описывает она жизнь после переезда. — И мы на изводе. Уже думаем, может быть, уехать — но куда? Здесь работа, дети и внуки. Уедешь куда — убьют там. Лучше уж на родной земле. Живем в страхе».

Ксения работает в продуктовом магазине и вынуждена ездить на работу почти каждый день, кроме нескольких выходных. На остановке она вместе с другими горожанами иногда по несколько часов ждет автобус — при потенциальной ракетной опасности работа транспорта останавливается. С января некоторые остановки в Белгороде обложили мешками с песком и бетонными блоками, чтобы защитить людей при обстреле.

Ксению очень беспокоит необходимость ходить на работу в условиях смертельной опасности. Ее тревожность только усилилась из-за того, что снаряды часто попадают в торговые центры и другие общественные места — так, в феврале среди погибших были посетители торгового центра на улице Плеханова. «То, что прилетит в магазин, никого не волнует, — говорит она. — Ближайшие магазины из-за угрозы ракетной опасности закрывают на несколько часов раньше или вовсе не открывают, а у нас — умрите, но работайте».

Жители Белгорода подчеркивают, что на территории России уже два года — первые обстрелы области начались весной 2022 года — идет война. И речь не о тех районах, которые российские власти считают своими «новыми территориями», а о приграничном регионе. Новости из Белгородской области, по ощущениям местных, как будто не интересуют «остальную» Россию.

Собеседники Би-би-си рассказали, что психологическое состояние многих жителей Белгорода и области кардинально изменилось за эти годы.

Так Дмитрий и София около полугода назад начали принимать антидепрессанты. Дмитрию диагностировали клиническую депрессию средней тяжести. «Мне это так несвойственно, — делится он. — Я всю жизнь такой активный, есть проблемы — нахожу множество вариантов решений. А потом понял, что не могу просто мысли в кучу собрать. У меня такой ступор. Мечты? Это что такое — мечты? Планирование будущего? Тут непонятно, что будет завтра».

По словам Дмитрий, его знакомый родом из Луганской области, постоянно проживавший в Белгороде, недавно вернулся на свою родину, считая, что сейчас там спокойнее.

Полина отмечает, что некоторые белгородцы уже привыкли к обстрелам, но она сама не может этого сделать. «У меня появилась очень сильная тревожность. Меня трясет каждый раз после очередного обстрела — это страшные звуки, взрывы, — рассказывает она. — Даже в глухой ванной, где нет окон, трясутся стены и все громыхает. Кажется, что оно прям где-то рядом с тобой, хотя потом узнаешь, что упало совсем в другом районе города».

Елизавета рассказывает, что многие ее знакомые ощущают сейчас «нерушимость спокойствия» — чем чаще обстрелы, тем они как будто спокойнее.

«На самом же деле это просто защитный механизм, — объясняет она. — Ты уже так много тревожился, что когда наступает страшная ситуация, больше не можешь — и ты спокоен. Но все, что мы пережили, еще проявит себя. Вчера [20 марта] было тише, всего один утренний обстрел — и я почувствовала, насколько у меня много эмоций, насколько я зла, начала срываться, вступать в конфликты, но потом поняла, в чем настоящая причина. Такая тяжелая обстановка, в которой мы живем уже несколько месяцев, просто не может не влиять. Мне действительно страшно, и это нормально — бояться за свою жизнь и здоровье, за своих близких».

Над возможностью уехать думали все жители Белгорода и области, с которыми корреспондент Би-би-си разговаривала в последние три месяца. Дмитрий и София сейчас помогают переехать своим пожилым родственникам, а после займутся своим переездом.

Анастасия хочет уехать уже несколько месяцев, но не может себе этого позволить. Еще осенью девушка начала так сильно бояться за свою жизнь, что уволилась и перестала посещать университет, где училась в магистратуре. Поселок, где она живет, расположен почти на границе, до ближайшей автобусной остановки — полчаса ходьбы по открытой местности, а на работе не предпринимали никаких мер защиты.

Все это время — уже почти полгода — она старается не выходить из дома. Найти новую работу ей не удается, хотя ради этого она уже готова преодолеть свой страх и покидать дом на продолжительное время. Сейчас она ждет ответа по поводу вакансии администратора в частной клинике, находящейся поблизости. Ее уже взяли на стажировку, но она не смогла начать работу из-за усилившихся обстрелов.

Анастасия делится скриншотами переписки с работодателем, в которых пишет, что очень надеется на эту вакансию. В ответ ей обещают написать, когда появится возможность. Если Анастасию возьмут на эту работу, она будет получать 130 рублей в час. Ее устраивает и это, потому что сейчас ей помогает только отец, работающий охранником в Белгороде за зарплату в 23 тысячи рублей.

«Без работы, без денег, в кредитах, которые брала элементарно на еду. Я уже боюсь, что скоро будет нечего есть», — описывает она свою ситуацию. Она хотела бы уехать в безопасное место, но говорит, что для нее это просто невозможно.

«У белгородцев нет поддержки, которая могла бы дать какую-то почву, безопасность, уверенность в том, что ты уедешь и у тебя все будет хорошо, — говорит Юлия. — Мы беженцы по сути, почему нам не могут дать какую-нибудь финансовую поддержку, помочь с рабочими местами на новых местах. Сейчас вообще непонятно, что делать — через знакомых и связи пытаюсь создать себе подушку безопасности, но это делать очень сложно».

Юлия, как и многие другие белгородцы в разговоре с Би-би-си, говорит о «чувстве брошенности». «Москвичи и в целом жители других городов не знают даже, что Белгород — это Россия, и спрашивают, реально ли нас так обстреливают», — говорит она.

«Мне пишут: „У вас два сарая разнесло — а вы там все паникуете и переживаете“. Жертвы, раненые, в том числе дети — а мне пишут о каких-то сараях, — рассказывает Дарина. — Ощущение как будто создался информационный купол: мы в этом куполе находимся, у нас происходит действие, а за ним — остальной мир, который живет своей прежней жизнью. Кому интересны война, боль, кому интересен наш город?»

Этими вопросами белгородцы недавно буквально заполнили соцсети Первого канала. Они требовали подробно рассказать об обстрелах и о том, через что им приходится проходить. Один из самых популярных хэштегов в этих публикациях — #БелгородэтоРоссия.

В ответ группа «Новости Первого канала» закрыла комментарии под своими постами во «ВКонтакте». С 12 марта в ней появляются сообщения о погибших в регионе, но масштаб атак из новостей Первого канала понять нельзя, пишут в местных пабликах.

Сообщения об обстрелах региона в паблике чередуются с постами о том, что «антироссийские санкции подрывают репутацию США в глазах всего мира», и рассказами о «широких масленичных гуляниях в КНР».

Ранее белгородские пользователи «ВКонтакте» уже пытались привлечь внимание Первого канала к обстрелу Шебекино, также запустив хэштег #ШебекиноЭтоРоссия. Как отмечает издание «Пепел», в итоге Первый канал начал автоматически удалять комментарии с упоминанием Шебекино под постами в своей группе — внеся слово «Шебекино» в спам-фильтры. Если написать название города с ошибкой, комментарий останется.

Чувства обиды и раздражения заметны почти в каждом крупном городском сообществе во «ВКонтакте» или в обсуждениях под постами в местных телеграм-каналах. Разнообразные празднования и развлечения, происходящие в Москве в момент обстрелов Белгорода, вызывают у людей особенное негодование.

«У нас в регионе даже ни разу не был объявлен траур по погибшим — ни после обстрела 30 декабря, когда погибли 25 человек, ни после 15 февраля, когда погибли семь человек, ни в эту неделю, — говорит Полина. — В то же время люди видят в соцсетях праздничные сообщения из Москвы — последние были посвящены концерту в честь Крыма. Тогда у нас создали тред с вопросом „Крым — ваш, а чей Белгород?“».

«Среди моих знакомых было общее недоумение по поводу этого праздника, — рассказывает София. — Как вообще можно проводить концерт на Красной площади, когда так обстреливают Белгород и гибнут люди? Эта обида держится у людей еще с начала обстрела Шебекино в 2022 году. Особенно она сильна среди старших людей, коренного населения — их возмущает, почему никому нет дела до региона, почему нам никто не помогает?».