Противники и сторонники. Как вопрос смертной казни разделил российских чиновников и пропагандистов

Хотя пресс-секретарь президента Дмитрий Песков поспешно заявил тогда, что Кремль не участвует в дискуссии о снятии моратория на смертную казнь, поток рассуждений на эту тему было уже не остановить. При этом сам Путин всего два года назад высказывался против возвращения этой меры наказания.

В последние дни как госпропагандисты, так и госчиновники упражняются в красноречии на эту тему, и некоторые из них изменили свое мнение о высшей мере наказания — но далеко не все.

Тема смертной казни стала заметно чаще подниматься на российском ТВ в последние недели. Согласно данным системы мониторинга и анализа СМИ «Медиалогия», это во многом связано именно с тем самым упоминанием смертной казни Владимиром Путиным, а не в связи с нападением на «Крокус Сити Холл».

«У нас нет смертной казни. Но мы к этим людям всегда — и сейчас, и в будущем — будем относиться как к тем, которые находятся в зоне боевых действий. Будем считать, что они с оружием. Всем правоохранительным органам будут даны указания поименно выявлять всех и принимать в отношении людей, которые с оружием воюют против России, соответствующие действия», — заявил тогда Путин в отношении российских участников диверсионных групп, и эти слова широко цитировались на госканалах и сразу после выборов, и на прошлых выходных.

19 марта тему подхватил Владимир Соловьев в своей программе на России 1.

«Я, конечно, не в праве предлагать, тем более что моя позиция хорошо известна, но я считаю, что мораторий на смертную казнь не должен относиться к изменникам, предателям родины и власовцам. Это военное время, и необходимо действовать в соответствии с нашими историческими традициями, но к чему двусмысленность, они душегубы, палачи мирного населения. […] Что, мы будем играться в европейскую демократию, которая нам говорила, что смертная казнь — ай-я-яй — это плохо… Мы имеем дело с вырусями, предателями, душегубами, и они должны знать, и в плен им не надо пытаться сдаваться. Их должна ждать одна судьба».

Новый всплеск обсуждений возможности применения смертной казни последовал после пятничной атаки на «Крокус Сити Холл».

В субботу такие призывы слышались от некоторых депутатов, в частности, главы ЛДПР Леонида Слуцкого, который в интервью каналу Россия 24 сказал: «Все, кто совершил этот невероятно чудовищный теракт, безусловно, должны быть уничтожены, мы вышли из Совета Европы, нас не связывают больше никакие […] моратории на смертную казнь. И здесь только смерть за смерть».

И хотя нет ни малейших доказательств и оснований полагать, что за атакой на концертную площадку стоит Украина, Слуцкий, разумеется, не смог обойти эту тему стороной — нарратив о том, что именно Киев причастен к нападению, исходит из самого Кремля, и российские чиновники привыкли брать под козырек в таких случаях.

«Если выяснится, что помимо ИГИЛ (организация «Исламское государство» (ИГ) признана террористической и запрещена в России и многих других странах — Би-би-си) здесь есть связь с киевским режимом, […] тогда специальная военная операция должна быть завершена c наказанием, с уничтожением всех, кто к этому причастен, всех, кто принимал решение, кто планировал, кто участвовал, и мы не можем быть уверены, что террористический киевский режим к этому непричастен».

В подобном же ключе высказался в тот день в интервью России 24 и лидер «Справедливой России» Сергей Миронов.

«Заказчики и исполнители абсолютно понятны. Я могу сказать, что обязательно для террористов нужно возвращать смертную казнь. Этим нелюдям нельзя жить на нашей планете».

В тот же день руководитель фракции «Единая Россия» в Госдуме Владимир Васильев пообещал обсудить тему смертной казни на пленарном заседании и принять решение, «которое будет отвечать настроениям и ожиданиям нашего общества».

Такая дискуссия уже состоялась в стенах Государственной думы. Там так и не смогли однозначно решить, возможно ли (а главное — как) вернуть смертную казнь. Спикер Вячеслав Володин уверен, что все упирается лишь в решение Конституционного суда. А вот глава комитета по законодательству Павел Крашенинников напомнил, что «если говорить серьезно и ответственно», то в России действуют два моратория на смертную казнь — Конституционного суда и президента. «И есть еще много-много других вопросов [в связи с этим], которые нужно решать», — заявил глава комитета.

Подпишитесь на нашу имейл-рассылку, и каждый вечер с понедельника по пятницу вы будете получать самые основные новости за день, а также контекст, который поможет вам разобраться в происходящем.

За отмену моратория на смертную казнь выступил и депутат Леонид Калашников в «Воскресном вечере с Владимиром Соловьевым». Калашников напомнил, что фракция уже несколько раз предлагала поправки к закону о смертной казни.

«Смертная казнь не как мера наказания, а как мера социальной защиты», — сказал он — что, как напомнил Соловьев, по сути повторяет советский эвфемизм «высшая мера социальной защиты».

Но в начале недели риторика несколько смягчилась, и ведущий ток-шоу “60 минут” на канале Россия 1 Евгений Попов в понедельник отметил, что Кремль в дискуссии по поводу отмены моратория на смертную казнь «в настоящий момент участия не принимает», а соведущая Попова Ольга Скабеева напрямую поспорила с Калашниковым.

Калашников же продолжил гнуть прежнюю линию за отмену моратория, отметив при этом, что «сегодня я уже не увидел такой бурной поддержки», на что Скабеева ответила, что «для террористов ИГИЛ за счастье себя убить… зачем вы их пугаете смертной казнью».

Ее поддержал и Попов, жестко перебивая Калашникова. Он напомнил: представитель комитета Госдумы по конституционному строительству Павел Крашенинников заявил, что при возвращении смертной казни есть риск, что пострадают невиновные.

В подобном же ключе Скабеева спорила на следующий день с депутатом Константином Затулиным, критиковавшим коллег, «которые до сих пор не видят необходимости для того, чтобы внести, вернуть, отменить мораторий на смертную казнь для террористов, которые осуществляют свои публичные теракты в местах скопления людей, в концертных залах, в школах, в детских садах».

«А в „Черном дельфине“ сидеть до смерти — это не страшно, не больно? Этого они не боятся?» — отвечала Скабеева, добавив, что хуже условий придумать сложно.

Упомянул дискуссию о смертной казни в своей программе «Большая игра» на Первом канале и депутат Вячеслав Никонов, но ограничился фактами, не уточнив, что сам думает по этому поводу: «Развернулась дискуссия о возможности восстановления смертной казни, которая сейчас не применяется в нашей стране, потому что есть соответствующее решение Конституционного суда, и, собственно, пришли к выводу, что необходимых каких-то законодательных актов даже не требуется».

Источники газеты «Коммерсант», близкие к администрации президента и руководству «Единой России», говорят, что в верхних эшелонах власти тема снятия моратория вряд ли сейчас обсуждается всерьез, а такие решения нужно принимать «на трезвую голову». Хотя некоторые все же допускают, что все разговоры о смертной казни, в том числе голосами российских пропагандистов, — это «прощупывание мнения общества».

Хотя Кремль и «не участвует в дискуссии», Владимир Путин неоднократно высказывал свое отношение к смертной казни. Одно из самых эмоциональных его выступлений на этот счет произошло после теракта в США во время Бостонского марафона. Он тогда признался, что в таких ситуациях «рука сама тянется к авторучке, чтобы подписать какие-то документы на возвращение смертной казни, просить об этом депутатов», но тут же оговорился, что сначала надо поговорить со специалистами, которые считают, что высшая мера наказания не помогает снизить уровень преступности.

Спустя месяц, во время ежегодной «Прямой линии» Путин назвал возвращение смертной казни нецелесообразным, опять сославшись на мнение экспертов о том, что «само ужесточение наказания не ведет к искоренению правонарушения, преступности». «Я понимаю возмущение граждан и желание наказать преступников. Вопрос в эффективности», — сказал он тогда.

В Конституционном суде, от которого во многом зависит этот вопрос, отказались комментировать нынешнюю дискуссию о возможном снятии моратория, поскольку «в сегодняшней ситуации» этот вопрос может стать предметом рассмотрения суда.

Несколько лет назад глава КС Валерий Зорькин в своей книге высказывал мнение, что в будущем мораторий в России может быть отменен. Правда, Зорькин не уточнил, о какой именно перспективе идет речь и с чем может быть связана отмена. А чуть позже он уточнил, что смертную казнь можно вернуть только в случае изменения Конституции — из-за статьи о праве каждого на жизнь.

Зорькин говорил, что в своих выступлениях отражает «консолидированную позицию» других судей КС, и, говоря об отмене смертной казни, надо руководствоваться принципом гуманизма.

Некое движение среди депутатов и сенаторов в России по поводу возвращения смертной казни происходит каждый раз после крупных атак. В 2010 году, когда этот вопрос обсуждался в очередной раз на уровне Совета Федерации, тогдашний президент Дмитрий Медведев выступил против возвращения высшей меры наказания для террористов.

Сейчас же он в числе первых стал призывать к «тотальным казням террористов и репрессиям против их семей».

В марте 2013 года в Госдуме говорили о смертной казни во время мероприятий, посвященных 20-летию российской Конституции. Спикером Госдумы тогда был нынешний глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин. Он напомнил, что именно в России, а не «в Западной Европе с ее вековыми парламентскими традициями» появился первый законопроект об отмене смертной казни, который разработали депутаты первой Госдумы 1906 года (учрежденной Николаем II и просуществовавшей всего 72 дня). «Нам есть чем гордиться», — заявил тогда по этому поводу Нарышкин.

Эту же тему тогда обсуждали главы комитетов по конституционному законодательству двух палат парламента сенатор Андрей Клишас и депутат Госдумы Владимир Плигин. И они попросили присутствовавших в зале слушателей (среди них, в частности, были студенты, юристы и журналисты) проголосовать, кто считает смертную казнь приемлемой. За это проголосовало большинство зала. Плигин констатировал, что если вынести вопрос на референдум, «ответ будет дан автоматически».

Клишас в связи с этим заявил, что «на самом деле нормально, когда государство является более гуманным», «в этом есть некая функция государства». Тем не менее, утверждал он, «если мне не удается убедить общество в том, что смертная казнь недопустима», лучше, чтобы «она была в законе, чем появились суды Линча».

При этом Клишас подчеркивал, что выступает против смертной казни, и основной его аргумент против смертной казни — это теоретическая возможность судебной ошибки. Сам он, по его словам, был за смертную казнь, пока не увидел документальный фильм о том, как «на Украине казнили отца маленькой девочки, которого обвинили в ее убийстве, мать с этим тоже согласилась, и папу казнили, а через десять лет нашли убийцу».

В 2015 году вопрос о смертной казни в России был поднят депутатами от ЛДПР после повторного лишения РФ права голоса в ПАСЕ. Но тогда глава Верховного суда Вячеслав Лебедев (скончался в феврале 2024 года) заявил журналистам, что никаких предпосылок для отмены моратория и возврата в России высшей меры наказания нет.

«Не надо придумывать проблему, которой не существует. Возврата в России смертной казни быть не может»,— заявил тогда Лебедев.

Что касается, например, членов партии ЛДПР, то они традиционно следуют курсом, установленным еще Владимиром Жириновским. Тот менял свое мнение о смертной казни в зависимости от ситуации. То кричал о необходимости публичных смертных казней, чтобы решить проблему с преступностью, а то неожиданно спохватывался: «Сколько людей можно загубить? При Сталине сколько расстреляли? А потом при Хрущеве 90% реабилитировали. Вы поймите одно — суровое наказание преступника не останавливает, потому что треть преступлений не доходит до суда».

Самым последовательным в своей позиции оказался ведущий Владимир Соловьев, который годами открыто говорит, что выступает за возвращение смертной казни, причем не только по отношению к террористам.

В 2019 году, после того, как в Саратове убили 9-летнюю девочку, Соловьев сказал: «Я был и остаюсь сторонником смертной казни. Особенно за преступления против детей. Педофилы и убийцы, на мой взгляд, должны быть уничтожены, как бешеные звери».

Столь же последователен и Павел Крашенинников. Он годами говорит, что пожизненное заключение — более жестокое наказание, нежели смертная казнь. Не говоря уже о том, что «в России достаточно большой процент судебных ошибок, а смертная казнь характеризуется неотвратимостью».

Несмотря на это, в России много высокопоставленных чиновников, которые ранее открыто выступали за смертную казнь. Например, председатель Следственного комитета России (СКР) Александр Бастрыкин в 2014 году сказал, что «не призывает вернуть смертную казнь в порядке реализации», но считает, что «она должна присутствовать» в законодательстве. На мероприятии, посвященном смерти 13-летнего мальчика, который защищал сестру от педофила, Бастрыкин подтвердил свою позицию, заявив, что «лично выступает за смертную казнь, прежде всего как человек», добавив, что «зло должно быть наказуемо».

А лидер «Справедливой России» Сергей Миронов, ранее выступавший против смертной казни, изменил свою позицию в 2015 году: «Раз „на войне как на войне“, сегодня в своем выступлении я буду предлагать внести изменения в российское законодательство и как исключение из правил ввести смертную казнь для террористов и их пособников».