«Наша «земля обетованная», то есть грузинская мечта, к 40-летию восстановления независимости Грузии – в 2030 году жить в единой и сильной Грузии вместе с нашими абхазскими и осетинскими братьями и сестрами. Единая и сильная Грузия должна стать полноправным членом европейской семьи в 2030 году», — провозгласил Ираклий Кобахидзе во время своего выступления на церемонии празднования Дня независимости 26 мая в Тбилиси.
О возвращении оккупированных Россией территорий грузинские власти в День независимости говорят не впервые. В 2022 году тогдашний премьер-министр Ираклий Гарибашвили обратился к жителям оккупированных территорий, сказав, что «у нас есть общее прошлое и общее будущее, которое мы должны строить только на основе мира, взаимного уважения и сотрудничества». Президент Саломе Зурабишвили в том же 2022-м заявила, что «вызовы на наших оккупированных территориях не слабеют», и, обращаясь к жителям этих регионов, подчеркнула, что «Грузия ничего не будет делать против вас с помощью войны и силы».
На самом деле ничего нового в заявлении Кобахидзе нет, кроме указания конкретной даты – 2030 год. Это и стало, вероятно, красной тряпкой для Кремля, поскольку такая риторика противоречит заявленной политике партии «Грузинская мечта» о недопущении обострения отношений с Москвой.
Закон об иноагентах в обмен на Сухуми и Цхинвали: заключили ли Москва и Тбилиси тайную сделку
Реакции
Несмотря на в целом классический посыл, речь Ираклия Кобахидзе вызвала болезненную реакцию в Сухуми и Цхинвали. Де-факто МИД Южной Осетии назвал любые разговоры о вхождении в состав Грузии «абсолютно неуместными»:
«Республика Южная Осетия – государство, завоевавшее свою независимость в многолетней кровопролитной борьбе с грузинским фашизмом, заплатившее за свою свободу огромную цену».
Примерно в таком же ключе высказались в де-факто МИДе Абхазии:
«Очевидно, что подобные популистские заявления звучат в преддверии очередных парламентских выборов и направлены прежде всего на внутреннюю аудиторию. Любые попытки грузинского руководства вернуть Республику Абхазия в состав Грузии являются абсолютно бесперспективными».
Де-факто секретарь Совета безопасности Абхазии Сергей Шамба также выступил с резким заявлением, отметив, что в Сухуми сосредоточены на развитии «своей государственности».
«Они [официальный Тбилиси] 30 лет хотят нас вернуть, еще 300 будут хотеть, понятное дело, кого это удивляет? Это их внешнеполитическая задача такая, и это для нас никакая не новость. У Абхазии свои задачи есть, это строить независимое государство, развивать и укреплять свою государственность», — отметил Шамба.
Возмутила риторика о воссоединении и политиков в РФ. Несмотря на тиражируемую в СМИ и соцсетях версию о некой «секретной договоренности» между Москвой и Тбилиси по поводу возвращения Грузии оккупированных территорий в обмен на принятие закона об иноагентах, российские чиновники не одобрили амбиций Кобахидзе.
Глава комитета Совета Федерации по международным делам Григорий Карасин назвал слова грузинского премьера «рассуждениями от лукавого». И фактически призвал его сосредоточиться на таких вопросах, как продавливание закона об иноагентах:
«Рассуждения насчет того, как Грузия будет жить в 2030 году, никто не может запретить. Они хотят жить в одном государстве с Абхазией и Южной Осетией или, может быть, там с какими-то другими государствами – это рассуждения. Сейчас главное для премьер-министра Грузии – это добиться того, чтобы в законе люди, которые содержатся иностранными государствами и занимаются политикой и информационной деятельностью, были обозначены».
Константин Затулин, первый зампред комитета Госдумы по делам СНГ, предположил, что заявление грузинского премьера направлено на демонстрацию патриотизма и оправдание перед Западом в условиях протестов против закона об иноагентах.
«Я не знаю, чем, кроме желания продемонстрировать свой патриотизм, вдохновлялся премьер-министр Грузии. Каким образом до 2030 года он вернет Абхазию и Южную Осетию, которые развиваются как самостоятельные государства, находятся под защитой России и признаны в этом качестве, я не очень понимаю. У меня возникает впечатление, что таким путем премьер-министр Грузии хотел бы лишний раз заявить о себе как о политике, который ни в чем не уступит оппозиции в претензиях на вступление в Европейский союз или возвращении Абхазии и Южной Осетии».
А вот Алексей Чепа, председатель комитета Госдумы РФ по международным делам, неожиданно поддержал объединение Грузии, правда, ожидаемо – в рамках восстановленного СССР 2.0.
«Моя мечта – объединить все республики Советского Союза, возродить мощь великого многонационального государства… Грузины всегда жили в большой дружбе с русским народом. Я думаю, это нужно все поддерживать и восстанавливать. Если бы в рамках такого, то я бы наверняка поддержал бы. Чтобы можно было спокойно прилетать в Грузию, Абхазию, чтобы можно было прокатиться на лыжах в Карпатах, приехать в Одессу спокойно».
Политика нераздражения и противоречия
Заявление Ираклия Кобахидзе вызвало большой резонанс и породило спекуляции. С одной стороны, оно похоже на попытку укрепить позиции Грузии и задобрить критиков власти, подчеркнув, что политика официального Тбилиси не находится в зависимости от внешнего влияния, включая влияния России. С другой, конкретизация даты – 2030 год – будто свидетельствует о существовании некоего плана по деоккупации, что, вероятно, противоречит заявленной политике «Грузинской мечты» о нераздражении Москвы.
В целом, речь Кобахидзе в День независимости может соответствовать теории о возможной договоренности между олигархом Бидзиной Иванишвили и президентом РФ Владимиром Путиным. Согласно этой версии, Москва может согласиться на восстановление территориальной целостности Грузии в обмен на отказ ее от проевропейского курса. Активно ее продвигает абхазский журналист, главред «Чегемской правды» Инал Хашиг. По его мнению, власти в Тбилиси, приняв закон об иноагентах, пошли на большой риск, который должен быть чем-то оправдан. Журналист не исключает, что мотивацией для «Грузинской мечты» могло стать решение абхазского и осетинского вопросов.
«Есть идея конфедерации, которая в принципе Россия может способствовать созданию такой конфедерации в обмен на лояльность со стороны Грузии. Грузия в обмен на это обязуется быть нейтральной страной, без каких-то планов по вступлению в НАТО, Абхазия вступает в конфедеративные отношения с Грузией. Такой чендж происходит».
У официального Тбилиси никакой утвержденной стратегии по восстановлению территориальной целостности не существует. Единственное, что последовательно заявляют грузинские политики: возвращение Абхазии и Южной Осетии возможно исключительно мирным путем. При этом реальных шагов по налаживанию отношений с Сухуми и Цхинвали власти не предпринимают, и дальше дежурных речей дело не идет.
В целом, тема территориальной целостности для представителей правящей партии довольно щепетильна. Настолько, что на комитетских слушаниях в парламенте Грузии 27 мая, когда обсуждалось вето президента на аналог российского закона об иноагентах, от представителя оппозиции потребовали извинений за неудобный вопрос. Депутат от партии «За Грузию» Михаил Даушвили поинтересовался, какими будут последствия принятия скандального закона для политики непризнания оккупированных территорий:
«Фактически, все дружественные нам государства, наши государства-партнеры открыто выражают свою позицию по этому законопроекту. Среди них уже очевидно, что существует серьезная угроза международной изоляции нашей страны. Учитывая, что в настоящее время политика непризнания оккупированных территорий напрямую связана с нашими союзниками и, по сути, они являются главными гарантами политики непризнания, по вашему мнению, с этим законом и действиями, которые осуществляет «Мечта», включая тотальное насилие в отношении граждан и террор, создается ли угроза политике непризнания? Если мы окажемся в международной изоляции, как вы думаете, с какими рисками с точки зрения политики непризнания может столкнуться наша страна?».
Такая постановка вопроса возмутила председателя юридического комитета парламента Анри Оханашвили, который и потребовал от оппозиционного депутата извинений. Как объяснил Оханашвили, территориальная целостность Грузии не может зависеть от чьего-либо признания.
Резкая реакция членов парламентского большинства, с одной стороны, может свидетельствовать о том, что «Грузинская мечта» в целом хочет табуировать тему деоккупации, а с другой – что власти, таким образом, пытаются нарочито продемонстрировать свою принципиальность в вопросе территориальной целостности.
Цинизм в духе Кобахидзе: что сказал и на что намекнул премьер Грузии в обращении к США