Суд над Беркович и Петрийчук будет закрытым. Процесс по делу «Финиста» — в аргументах защиты и обвинения

Режиссерку Женю Беркович и драматургиню Светлану Петрийчук судят за спектакль «Финист ясный сокол». Эта пьеса — истории нескольких женщин, которых исламисты пытались завербовать по переписке. Некоторые из историй основаны на реальных судебных процессах. Обвинение усмотрело в постановке оправдание терроризма, и ее создательницы уже больше года в СИЗО. В конце мая в военном суде начался процесс по их делу, а в четверг суд закрыл его от слушателей из-за комментариев в интернете «с угрозами в отношении свидетелей». Мы выбрали самые яркие цитаты с первых восьми заседаний, чтобы показать позиции защиты и обвинения.

Судья 2-го Западного окружного военного суда Юрий Массин закрыл процесс по делу Беркович и Петрийчук от слушателей и журналистов на девятом заседании — как раз когда свои доказательства должна была начать представлять сторона защиты. Закрыть процесс из-за «поступающих угроз в адрес участников» попросила прокурор Екатерина Денисова, о чем сообщили «Медиазона» (в реестре «иностранных агентов») и телеграм-канал адвоката Беркович Ксении Карпинской «Адвокаты PRO людей».

За первые восемь заседаний сторона обвинения допросила больше 15 свидетелей и представила свои доказательства. Большинство свидетелей, хотя их и вызывала в суд сторона обвинения, своими показаниями поддержали Беркович и Петрийчук. В пользу обвинения выступили только нижегородский актер Владимир Карпук и анонимный доносчик. Би-би-си сравнила аргументы сторон.

Обвинительное заключение: Светлана Петрийчук, «разделяя крайне агрессивные идеологии ислама», в неустановленное время в неустановленном месте, «сформировав для себя положительное мнение» об ИГИЛ (признано в России террористической организацией)», написала пьесу «Финист ясный сокол» с признаками оправдания терроризма.

Беркович прочитала пьесу, и у нее тоже возник преступный умысел на «публичные заявления о признании идеологии терроризма правильной», считает обвинение.

«Вряд ли бы исламские радикалы пользовались театром современным для продвижения своих идей, потому что вроде как они эти виды искусства запрещают, — подчеркнула на первом же заседании Светлана Петрийчук. — Целью написания пьесы было, конечно, не оправдание запрещенной в России организации, была цель подсветить, что есть вот такая социальная проблема, предупредить подобные ситуации».

Женя Беркович объяснила свое отношение к терроризму и исламу: «Я не испытывала чувство единства с участниками террористических организаций и не разделяла религиозные убеждения, хоть как-то связанные с оправданием терроризма. Я никогда не разделяла никаких форм ислама: ни радикальных, никаких. Я испытываю уважение к мирным законопослушным представителям религии ислама, как и к любым другим представителям этнических или религиозных групп. К террористам, какими бы идеями они ни прикрывались, я не испытываю ничего, кроме осуждения и отвращения».

В октябре 2022 года нижегородский актер Владимир Карпук пожаловался губернатору на спектакль «Финист ясный сокол», который должны были показать в Нижнем в рамках фестиваля. Показ тогда отменили. На суде Карпук выступал свидетелем обвинения и настаивал, что спектакль подталкивает зрителя к тому, чтобы понять и простить девушек, которые влюбились в террористов.

«Там были достаточно хорошие костюмы сделаны, все девушки были в славянских обличьях, песни были узнаваемые — «Реченька», — говорил свидетель. — Но эти мотивы, они у нас, русских людей, вызывают определенные чувства, они задевают струны нашей души. Через какие-то художественные приемы было воздействие этих девчонок. Что они ошиблись, их нужно пожалеть, оправдать, понять и простить. Я не хочу их понимать. Как можно понимать тех, кто помогает террористам! Тем более если они знают, что делают их мужчины».

Еще один ключевой свидетель обвинения засекречен и проходит под псевдонимом «Никита». Именно он снял спектакль на телефон и отнес запись в полицию. В суде «Никита» давал показания из соседней комнаты, по аудиосвязи, чтобы скрыть личность. Он настаивал, что в пьесе девушки не раскаиваются в содеянном: «Уехав к финистам, которые не оправдали ожидания, оказались не любящими и заботливыми мужьями, они сожалеют. А если бы они оказались любящими, то [девушки] с удовольствием продолжили оказывать помощь террористам и участвовать в джихаде».

Адвокат Карпинская попросила театроведа Николая Песочинского описать спектакль «Финист ясный сокол». «Это драма обманутых иллюзий», — сказал он в суде и подчеркнул, что ни для одной из Марьюшек нет счастливого конца. «Нигде никогда не высказывается, что они разделяют, поддерживают или хотя бы понимают политическую позицию своих мужей», — настаивает он.

Свидетель защиты, известный актер Вениамин Смехов так ответил на вопрос судьи, могла ли работа Беркович и Петрийчук сподвигнуть зрителей заинтересоваться исламским терроризмом: «Этого нет ни в пьесе, ни в спектакле. <…> Cпектакль — предупреждение. Это то, что я увидел в спектакле, то, что я прочел в пьесе. И я бы очень хотел снова увидеть этот талантливый спектакль».

Актриса Леоника Константинова играла в спектакле одну из героинь, попавшуюся на удочку террориста. Адвокат спросила ее, хотела бы она повторить судьбу героинь спектакля. «Во-первых, у меня есть голова. А во-вторых, благодаря этому спектаклю — никогда», — ответила она.

Свидетель обвинения Владимир Карпук: «У нас все-таки государство, слава богу, традиционных ценностей, традиционной ориентации. И для меня феминизм, о котором говорит девушка на сцене, это неправильно. У нас патриархат… Евгения себя называет режиссеркой, но у нас все-таки профессия «режиссер» в дипломе пишется».

В суде допрашивали эксперта Льва Закса, который по просьбе защиты провел художественно-эстетическое исследование спектакля. Задавая ему вопросы, Беркович сказала, что каждая женщина мечтает о принце. «Может ли такая идея считаться идеей радикального феминизма и мужененавистничества?» — спросила она. Эксперт ответил, что нет.

Идею спектакля сформулировала на допросе в суде актриса и подруга Беркович Мариэтта Цигаль-Полищук (она играла одну из девушек-Марьюшек): «Если ты одинок и ищешь любви, то тебя обмануть еще проще».

Свидетель обвинения Владимир Карпук: «Некая подмена ценностей происходит! Кто такой Финист ясный сокол? Это герой советской сказки 1970-1980-х годов, который защищает страну. За него Аленушка впряг… пытается ему помочь. А я прихожу — и говорят, что Финист ясный сокол — это какой-то хороший моджахед?! А про нас всех [русских] мужчин сказали, что мы воняем! Неприятно было слышать».

«Финист — это не боевик, а тот образ, который существует у нас, у женщин, этого прекрасного мужчины, который про шарфик спросит», — говорила в суде Ксения Раппопорт в ответ на вопрос прокурора, есть ли в спектакле романтизация боевиков на контрасте с русскими мужчинами.

А театральный критик Татьяна Тихоновец объясняла, что смысл первоисточника — сказки о Финисте — отнюдь не такой прямолинейный. «Краткий смысл сказки: все, что там происходит — это путь к смерти. Там идет речь о том, что когда она идет искать этого Финиста, она идет к смерти. Это и есть связь сказки и спектакля: это путь в никуда, это путь к смерти», — говорила эксперт в суде.

— Они же там стали жить-поживать да добра наживать, — спорил с такой трактовкой судья.

— Только неизвестно, где они стали жить, может быть, в загробном мире, — возражала Тихоновец.

Секретный свидетель — в суде ему дали псевдоним «Никита» — понял главную мысль спектакля так: «террористки показаны жертвами, а виновными назначены российское государство и общество. Потому что именно они подтолкнули девушек (это следует из их собственных историй) вступить в ИГИЛ», — сказал он. — Мы получаем вполне направленный посыл: здесь в России плохо женщине, она живет в унижении и без любви. И к этим посылам обращаются террористы. И этот посыл в спектакле никак не отвергается, не критикуется».

— Вы говорите, что главная проблема — это что девушки представлены жертвами. Жертвами чего стали девушки? — спрашивала свидетеля «Никиту» сама Беркович.

— В каждой биографии приведены различные примеры. Будь то абьюз или же насилие, или другие факты из биографии, которые, возможно, были как-то искажены в пользу привлечения интереса.

— Ого! Главная проблема в том, что девушки показаны жертвами абьюза и насилия?

— Помимо прочего, это тоже там есть.

— Это, кажется, пока не уголовная статья.

— Это не уголовная статья, но когда вы используете это, чтобы оправдывать участие в террористической организации и пособничество, это уже проблема, — настаивал тот.

Свидетель обвинения актер Владимир Карпук на суде говорил так: «Что об этом говорить, об этом фестивале. Реформа произошла, Машков возглавил, сейчас это дело очистится. Раньше кто выигрывал? Серебренников, «Машина Мюллер» — антироссийские. Это как «Оскар» — надо чтобы транс был, ЛГБТ, черные…»

А во время допроса актера Вениамина Смехова прокурор Денисова спрашивала его, какой спектакль с его участием номинировали на «Золотую маску». Это была «Иранская конференция» режиссера Ивана Вырыпаева. «Вам известно, что сейчас с ним?» — спрашивала прокурор про Вырыпаева. Режиссера заочно осудили в России по делу о «военных фейках».

«Я была пять раз [в жюри «Золотой маски»]. Ни разу у меня не было, чтобы я по каким-то личным симпатиям или антипатиям голосовала за что-то, — настаивала в суде критик Татьяна Тихоновец. — Потому что есть профессиональная честность, и как-то хочется соответствовать».

Прокурор спрашивала свидетельницу о других лауреатах премии. Тихоновец объясняла, что премию получали далеко не только скандальные спектакли либеральных режиссеров:

«Если я вам скажу, что все крупные артисты и режиссеры получали не одну «Золотую маску»? Сколько было у [доверенного лица Владимира Путина гендиректора Большого театра Валерия] Гергиева? Я не знаю, кто не получал!»

Прокурор Екатерина Денисова обратилась с ходатайством о продолжении процесса за закрытыми дверями в четверг 13 июня, после того как на прошлом заседании обвинение закончило представлять свои доказательства.

Денисова предоставила суду письмо из ГУ МВД по Москве, в котором говорилось, что «в ходе мониторинга» в телеграм-каналах «Адвокаты PRO людей» и газеты «Коммерсант» обнаружены и «размещены комментарии с угрозами в отношении свидетелей». Судья Юрий Массин также увидел в этих комментариях угрозу «в отношении одного из участников судопроизводства» и вынес решение: закрыть суд от слушателей и прессы до конца процесса.

Текст письма из ГУ МВД на суде не оглашался, но адвокат Карпинская отметила, что там «выражения, которые звучат в футбольных матчах бесконечно». «То выражение, о котором я говорю, оно от 24 мая», — добавила она. Днем ранее, 23 мая, суд допрашивал актера Карпука, который написал донос на спектакль — из-за него в октябре 2022 года в Нижнем Новгороде показ «Финиста» сорвали. Карпук своими показаниями поддержал обвинение, а потом жаловался во «ВКонтакте» на «волну негатива».

Карпинская заметила, что по скриншотам комментариев из письма неясно, в каких каналах они публиковались, источники не указаны, а даты перепутаны.

Среди комментариев нет ни одного, указывающего на угрозы, добавила она.

Коллега Карпинской Елена Орешникова тоже сказала, что в сообщениях из письма ГУ МВД нет прямых угроз, а скриншоты не заверены надлежащим образом.

Вот как требование закрыть процесс прокомментировали Женя Беркович и Светлана Петрийчук:

«Все люди понимают, зачем это делается. Не мотивировано прокурором, какая связь между комментарием и тем, открытый процесс или закрытый. Судя по всему, комментарии сделаны не вчера. Все футбольные матчи надо закрывать за такие запреты. Если не стыдно, ну, закрывайте», — сказала Беркович.

Адвокат Светланы Петрийчук Сергей Бадамшин посчитал, что обвинение продемонстрировало свою слабость: «Сначала оперативный сотрудник, потом — секретный свидетель, теперь надо закрыть заседание. С одной стороны, это радует сторону защиты — мы на верном пути. С другой стороны, это манипуляция».

Бадамшин подчеркнул, что нет никаких подтверждений того, что лица, к которым обращены комментарии, сами воспринимают угрозы как реальные.

Другая защитница Петрийчук Мария Куракина сказала, что закрытие судебного заседания нарушает принципы гласности и состязательности.

«В интернете много чего пишут. Если действительно комментарии были оставлены 24 мая, то очень удобно, что просьба возникла 13 июня, когда мы должны начать представлять наши доказательства», — сказала сама Петрийчук.

Защита продолжит представлять доказательства, впереди допрос других свидетелей и самих обвиняемых — уже за закрытыми дверями. По части 2 статьи 205.2 УК подсудимым грозит до семи лет тюрьмы.