«Главный мессенджер войны». Как российская армия оказалась в заложниках у Telegram

Реакция российских провоенных блогеров, экспертов, журналистов и даже официальных лиц на задержание во Франции сооснователя Telegram Павла Дурова была довольно нервной. Общий смысл многочисленных постов заключался в том, что военные на фронте активно используют мессенджер Telegram, и его возможное закрытие станет большой проблемой для российской армии.

До полномасштабного российского вторжения в Украину использование воюющей армией в качестве главного средства коммуникации коммерческого продукта, создававшегося совсем для других целей, казалось немыслимым.

Это нарушало всю логику военной связи, главные принципы которой — безопасность и устойчивость.

Большинство соцсетей и мессенджеров, кажется, не отвечает этим требованиям — они зависят от интернета и не обеспечивают стопроцентной безопасности. При этом гражданское программное обеспечение, которое создавалось в условиях конкуренции, гораздо более удобно и универсально, его функционал шире.

Для того чтобы военные перестали пользоваться гражданскими смартфонами и программами, включая мессенджеры, нужно затратить немалые усилия — произвести специальные военные гаджеты и программы и научить личный состав их применять вместо гражданских приборов.

Русская служба Би-би-си попыталась выяснить, как устроена связь в российской армии и какую роль в ходе вторжения в Украину играют телеграм, другие мессенджеры и гражданские смартфоны.

Российский военный блогер Макс Каскад, у которого есть специализированный канал в телеграме, пишет, что этот мессенджер снискал популярность у военных из-за неэффективности штатной системы связи, большого количества разных радиостанций, которые плохо связаны друг с другом, и вообще нехватки современных средств коммуникации.

Это немного упрощенное объяснение. Связь на войне — большое и комплексное понятие, и на тактическом уровне, где, собственно, и возникает потребность в телеграме, она в прошлом обеспечивалась либо рациями, либо проводными аппаратами. Эти средства связи продолжают широко применяться и сегодня.

Современные тактические радиостанции могут очень многое. Прежде всего, они позволяют переговариваться по каналу, защищенному от помех и прослушивания. Кроме того, они могут передавать данные и текстовые сообщения.

При этом рация может работать на несколько приемников, а передача информации голосом гораздо быстрее, чем текстом. В бою эта оперативность может играть решающую роль — прокричать команду в рацию гораздо эффективнее, чем писать в групповой чат.

Однако таких радиостанций в российской армии до сих пор остро не хватает. Часто, особенно на начальном этапе вторжения в Украину, российские военные использовали старые советские рации, не очень надежные и легко прослушиваемые.

Как отметил блогер Каскад, в российской армии существует также проблема несовместимости различных раций, поскольку их часто приходится закупать через волонтеров на гражданском рынке, а не получать централизованно от Минобороны в рамках единого утвержденного стандарта.

Украинская армия средствами связи оснащена лучше — радиостанции поставляются из-за границы, они часто присутствуют в пакетах западной помощи.

Министерство обороны Украины уделяло связи особое внимание, еще до российского вторжения развивало ее последовательно и системно, и поэтому ВСУ оказались в лучшем положении — и по количеству современных цифровых радиостанций в войсках, и по организации работы связи.

Но и украинские военные активно применяют мессенджеры, несмотря на более качественное оснащение. Правда, к телеграму в украинских вооруженных силах отношение подозрительное.

«Из ВМС все, с кем я тогда общалась, сказали: только Signal. Ну, и волонтерские группы сразу туда переехали, — журналистка и волонтерка Алена Балаба из Одессы рассказала, что военные в ее городе перешли на мессенджер Signal c начала российского вторжения в 2022 году. — Мы между собой все общаемся там. Ничего важного в телеграм никто никогда не пишет».

Эту информацию подтверждают и другие источники. Украинские военные, по их словам, чаще всего используют Signal, реже — мессенджер WhatsApp.

Однако те украинские военные, с которыми ранее общалась Русская служба Би-би-си, связывались не только по Signal, но и по телеграму.

Это не означает, что в смартфоне обязательно установлено приложение, звонить можно и через мессенджер, открытый в браузере.

Но звонки через телеграм означают, что в ВСУ тотального запрета этой сети на фронте нет.

Еще 20 лет назад реальной альтернативой радиостанциям была проводная связь. Она сохранилась до сих пор, и у нее есть неоспоримое достоинство — ее невозможно прослушать, не подключившись физически к линии, у нее более высокое качество и скорость передачи сигнала. Современный полевой телефон ТА-88 был разработан не так давно — в 1988 году.

Но такая связь очень неудобна из-за уязвимости проводов к повреждениям и необходимости прокладывать связь к каждому абоненту и вообще проблем с обслуживанием. Да, в позиционной войне можно проложить провод к позициям, но его же придется чинить после обстрелов.

При этом достоинством радиосвязи (и проводной тоже) является отсутствие потребности в интернете — на фронте он есть не везде и не всегда, и поэтому телеграм никогда не сможет заменить рацию.

Но и рация не способна заменить смартфон с мессенджерами и другими приложениями.

Прежде всего, через телеграм можно передавать текстовые сообщения, причем сразу нескольким абонентам. В этом он похож на рацию, но никаких сложностей с совместимостью телефонов или помехами не будет — смартфоны универсальны, и сообщение прочтут все.

Через телеграм можно передать геопозицию, фотографию, видео, ссылки и многое другое, чего невозможно быстро передать по рации. Представьте, как неудобно и долго зачитывать координаты голосом, и вспомните, как быстро вы передаете друзьям свою геопозицию.

Кроме мессенджеров, существует множество других приложений, которые применяют военные.

Широко распространены геоинформационные системы — электронные карты с нанесенной на них информацией о различных объектах. Такие карты можно использовать в режиме оффлайн, загрузив в них информацию заранее, можно показывать их удаленно многим пользователям, ставя, например, боевую задачу или обозначая цели. Их могут дополнять разные пользователи.

Еще одна функция смартфона, которую трудно переоценить, — навигация. В частности, навигаторы в смартфонах позволяют двигаться автомобилям не в колоннах, где они могут стать жертвой ракетных ударов, а порознь. При этом навигаторы можно использовать без подключения к интернету, что также повышает безопасность.

Для смартфонов уже много лет пишут специальные военные приложения. Например, артиллерийские калькуляторы, способные рассчитать параметры стрельбы для различных гаубиц и пушек. При этом параметры стрельбы можно сразу передать на планшеты или смартфоны командиров всех артиллерийских расчетов.

Еще одно приложение для смартфона, созданное в Украине, помогает отслеживать полеты российских дронов и крылатых ракет. Такие же приложения пытались разрабатывать в России (пока не очень успешно, но возрастающая активность украинских беспилотников, вероятно, рано или поздно сподвигнет российских программистов на создание такого инструмента).

Наконец, военные с обеих сторон фронта пользуются интернетом как огромной справочной библиотекой — для каждого оружия и для каждой военной машины там есть как официальные инструкции, так и примеры различных приемов использования, основанные на личном опыте.

Однако если говорить о связи, то главным приложением остается мессенджер, и в российской армии это телеграм.

«Фактически это главный мессенджер нынешней войны. Это альтернатива закрытой военной связи. Вероятно, с сегодняшнего дня вопрос создания военного мессенджера для нашей армии становится жизненно важным. Потому что как долго телеграм останется таким, как мы его знаем, и останется ли вообще такой мессенджер, теперь трудно предсказать», — написал блогер, депутат Мосгордумы Андрей Медведев.

При своих всех достоинствах телеграм — лишь один из многих мессенджеров. Однако российская армия перешла именно на него. О каком-то решении, которое было принято командованием, неизвестно. Но этот мессенджер был выбран по соображениям безопасности.

Рубен Мурадян, ведущий специалист по информационной безопасности в компании по кибербезопасности Hexens, в разговоре с Би-би-си объяснил логику российских военных.

«Все остальные средства коммуникации, они в том или ином виде американские. Это значит, что Украина может получить метаданные коммуникации с американских серверов. Украина может получить их от компании Meta, то есть от Facebook, который оперирует WhatsApp, от любого другого мессенджера. От того же Viber, который японский, но полностью открыт для спецслужб США, они могут получить метаданные», — говорит Мурадян.

У телеграма, в отличие от WhatsApp, данные чатов по умолчанию не зашифрованы, для этого надо начинать специальный секретный чат в мобильном приложении смартфона. Групповые чаты в телеграме шифровать вообще невозможно.

«Если кто-то получит доступ к серверам самого Telegram, либо вынудит [компанию] Telegram сотрудничать с кем-то, то он получит доступ к массиву незашифрованных сообщений. В них будут как незашифрованные чаты, то есть 99,99%, [так] и все групповые чаты. А комбат будет разговаривать со всеми своими командирами рот в групповом чате», — говорит Мурадян.

Никаких официальных, либо неофициальных, сообщений о самой возможности и тем более вероятности такой передачи нет, хотя, по словам эксперта, внешне это никак не проявится, пока сам Дуров или спецслужбы об этом не объявят.

Однако такое непонимание рождает недоверие.

Директор Общества защиты интернета Михаил Климарев рассказал Би-би-си, что сейчас проблема использования телеграма заключается в том, что российские военные «не контролируют передачу данных, они не знают, через какие сервера проходят данные».

По его словам, ни один связист на фронте не сможет гарантировать своему командиру, что телеграм не читает никто посторонний — он просто этого не знает.

«У них получается, что это звено скомпрометировано. Выдал Дуров какие-то ключи, не выдал, никто не знает достоверно. Как там все устроено, насколько надежно, [военные не уверены] что никто не прослушивает переговоры. И получается, что телеграм скомпрометирован, им пользоваться для военных целей нельзя», — сказал Климарев.

Неизвестность испугала не только военных. Близкое к российским силовикам издание Baza писало, что «чиновникам пришло поручение удалить служебные переписки в Telegram». «Кроме того, по словам источников, такое указание было дано и высшим чинам Минобороны РФ, а также некоторым крупным бизнесменам».

Российские военные пытались создать коммуникационную программу для фронта уже довольно давно. Однако, как пишет российский военный эксперт Виктор Мураховский, военного мессенджера для Android или iPhone не существует до сих пор.

«Известны по меньшей мере четыре военных мессенджера, отвечающих за обмен текстовой информацией между потребителями (КРУС „Стрелец-М“, ГИС ВН „Оператор“, ЕСУ ТЗ „Созвездие-М2“, АСУВ „Андромеда“). Они обладают разной функциональностью, наиболее продвинутым считается мессенджер КРУС „Стрелец-М“. Однако для их функционирования требуются аппаратные средства, имеющие защищенную среду на базе ОС Linux (Astra Linuх и аналоги)», — написал он.

Другими словами, для использования специального мессенджера нужна специальная аппаратура. Специальная аппаратура, а также специальные мессенджеры потребуют обучения персонала. Это в принципе решаемая задача, но для этого нужны время, средства и усилия. Чтобы поставить телеграм на смартфон, не нужно ни то, ни другое, ни третье.

К тому же мессенджеры ЕСУ ТЗ «Созвездие-М2» и АСУВ «Андромеда», о которых пишет Мураховский, являются частью большой автоматической системы управления войсками, которая не разработана окончательно и в войсках до сих пор не внедрена. То есть их даже использовать не на чем.

Системы автоматического управления войсками разрабатывают в разных странах, это основа армии будущего. Идея заключается в том, чтобы собирать информацию от различных источников на поле боя, анализировать ее (в том числе и при помощи искусственного интеллекта), а затем, принимая решение, отдавать приказ по тем же защищенным цифровым каналам. В том числе и через мессенджер.

У украинских военных существует такая цифровая система управления под названием Delta. В середине августа ВСУ ввели ее для всех подразделений. Внутри нее был создан защищенный мессенджер Element, однако насколько она эффективна и как работает в ней мессенджер, неизвестно.

Кроме военных мессенджеров в России, Украине или других странах, есть защищенные гражданские — менее популярные, чем WhatsApp, Signal, Viber или Telegram.

«Есть опенсорсный протокол, который называется XMPP, есть огромное количество клиентов под XMPP под множество операционных систем, айфоны, андроиды и прочие устройства, можно поставить свои сервера, и это может сделать каждый, и это тоже опенсорсный софт», — рассказал Рубен Мурадян.

XMPP расшифровывается как Extensible Messaging and Presence Protocol — «расширяемый протокол обмена сообщениями и информацией о присутствии».

Этот протокол обмена сообщениями также был известен под названием Jabber. Он отличается высокой степенью защиты и тем, что его исходный код не был скрыт (принцип Open Source — «открытый источник»). Поэтому мессенджеры с применением XMPP можно встраивать в архитектуру самых разных систем.

Между тем Михаил Климарев считает, что качество таких мессенджеров будет заведомо хуже: «Это будет другая немножко система. Не телеграм, который 10 лет обкатывали. И там будет много проблем».

Возможно, если процесс разработки военного мессенджера на основе XMPP будет происходить по инициативе государства и в рамках существующих государственных организаций, то это займет довольно много времени. Министерство обороны России в принципе не способно оперативно внедрять такие сложные и важные вещи, как новые компоненты военной связи.

Этот процесс будет нуждаться в множестве согласований, подготовке и написании руководств и инструкций, проведении экспертиз и испытаний. Так устроена государственная машина.

Поэтому если такое и произойдет, то, скорее всего, внедрение нового мессенджера в российской армии станет инициативой «снизу».