Лебедь, мужской род. Как 30 лет назад революционная постановка «Лебединого озера» Мэтью Борна изменила мир танца

Британскому хореографу Мэтью Борну было 35, когда в 1995 году он поставил в Лондоне «Лебединое озеро» — классику балета на музыку Петра Чайковского. Вот только все партии лебедей в нем исполняли мужчины. Революционная по тем временам постановка с тех пор собрала коллекцию премий и побывала во многих странах, в том числе и в России. Накануне 30-летия своей версии «Озера», которую труппа отмечает гастролями, Мэтью Борн рассказал Би-би-си о том, как одна большая идея радикально изменила мир танца.

Бриджи из белых невесомых «перьев» — возможно, один из самых культовых танцевальных костюмов нашего времени, недаром они находятся в постоянной экспозиции лондонского музея Виктории и Альберта. Это дань уважения гендерной — мужской — версии «Лебединого озера», созданной хореографом Мэтью Борном.

В его постановке, премьера которой состоялась в ноябре 1995 года в Лондоне, партии лебедей, традиционно женские, впервые исполнили мужчины. Это чудо в перьях получило потом британскую театральную премию «Оливье», названную так в честь Лоуренса Оливье, и американскую «Тони». Постановка Борна стала самым долгоиграющим классическим танцевальным шоу как в лондонском Вест-Энде, так и на Бродвее.

«В 1995-м большинство зрителей, думаю, ожидали увидеть на сцене мужчин в классических балетных пачках», — вспоминает Борн ожидания театралов тридцатилетней давности.

Молодой хореограф из Лондона, которому тогда было 35 лет, Борн получил возможность поставить свою версию «Лебединого озера» в лондонском театре Sadler’s Wells. Это была его заветная мечта, говорит он, «потому что я всегда любил эту историю и отождествлял ее с собой».

Главная его идея была, по его мнению, простая и при этом революционная: «Все лебеди должны быть мужчинами».

По словам Борна, увидеть историю по-новому ему помог герой балета принц Зигфрид. «Ему постоянно говорят, что он должен жениться; его мать все время показывает на кольцо на своем пальце, что в балетной пантомиме означает «Пора жениться». А он продолжает говорить: «Нет, я женюсь только по настоящей любви». Я всегда думал, что за этим стоит отдельная история — отсюда, из размышлений о принце, и родилась идея лебедей-мужчин».

Борн сам учился танцу, прежде чем стать театральным хореографом. Он начал экспериментировать с новыми интерпретациями классических балетных постановок в начале 1990-х годов и скоро завоевал репутацию агента перемен в балете — как Дэмиэн Херст, Трейси Эмин и Сара Лукас в современном искусстве.

Критикам понравилась его версия «Щелкунчика» Чайковского, где действие было перенесено в сиротский приют викторианской эпохи. А его вариант «Сильфиды» (под названием Highland Fling) в 1994 году был поставлен в антураже современного жилого комплекса в Глазго.

«Лебединое озеро» — это балетная классика, а легендарная прима Королевского балета Марго Фонтейн, исполняющая «Умирающего лебедя», для Британии стала символом балета XX века. Неудивительно, что идея Борна отдать роли лебедей мужчинам многим показалась чушью.

«Никто не мог представить себе, на что это может быть похоже, — говорит он. — Ведь если спросить, как выглядит балет, то, я думаю, для многих ответ очевиден: в голове сразу возникает классический образ девушки-лебедя, танцовщицы в белой пачке».

Борн вспоминает, как люди реагировали на его идею: мол, он не тот человек, который должен ставить новую версию «Лебединого озера», ведь он известен в первую очередь своими балетными шутками и своеобразным чувством юмора. «Меня называли «балетным плохишом» и «Дэмиеном Херстом из мира танца», от меня ожидали фарса или провала, — говорит Борн. — Но я знал, что моя идея хорошая. Но понравится она людям или нет — этого я не знал».

Одним из главных визуальных сюрпризов постановки стали костюмы мужчин-лебедей. Клюв в виде черного треугольника на лбу, коротко стриженные волосы, обнаженный торс, босые ноги и теперь уже легендарные бриджи из белого шелкового шифона с «перьями» — образ был придуман Борном совместно с британским художником по костюмам Лезом Бразерстоном.

«Мы с Лезом хотели, чтобы лебеди были похожи на птиц, животных и людей одновременно, пытались передать ощущение сказочности, птичьей стаи», — объясняет Борн. Для вдохновения он показал Бразерстону фото индийской танцовщицы в шароварах с бахромой в прыжке, а идея клюва была им позаимствована из балета Ролана Пети «Собор Парижской Богоматери». Весь грим Квазимодо — это черная линия на его лице, объясняет Борн: ему понравилась простота и эффектность такого решения.

Костюмы родителей Принца тоже были вполне современными, и Борн не исключал, что пресса может увидеть в этом решении намеки на королевскую семью и историю принца Уэльского, который тогда находился в процессе развода с принцессой Дианой — тем более что исполнитель этой роли даже внешне чем-то напоминал принца Чарльза, вспоминает Борн. Но несмотря на это, в заголовки попал именно Лебедь (Одетта в классической версии балета) — легендарный персонаж в балетном мире, отмечает Борн.

Для него история любви Принца — сердце сюжета «Лебединого озера». «Он ищет то, чего в его жизни не было, — рассуждает он. — У него неласковая мать, никто к нему не прикасается, что, наверное, для королевской семьи вполне типично. Объятия Лебедя дают ему то, о чем он мечтает: возможность быть свободным, быть диким. Все это так хорошо передано в музыке Чайковского: это очень трогательный, глубокий материал, помогающий вам перенести эти эмоции в свой мир».

Мировая премьера «Лебединого озера» в постановке Борна, состоявшаяся 9 ноября 1995 года, с Адамом Купером, солистом Королевского балета, в роли Лебедя произвела моментальный фурор.

«Думаю, для многих зрителей было шоком, когда на сцену вышли Адам Купер и остальные артисты в своих белых костюмах», — говорит Борн.

«Это не было шоком в плохом смысле, но шоком в смысле чего-то совершенно нового. И я был впечатлен тем, как постановка «взлетела» буквально в первый же день, — вспоминает хореограф. — Мы были на первых полосах некоторых газет. Камерон Макинтош (британский продюсер нескольких известнейших мюзиклов, таких как «Кошки», «Отверженные», «Призрак оперы» и др. — Би-би-си) припер меня к стене прямо в антракте и сказал, что «Озеро» должно идти в Вест-Энде. Он сразу понял, что в этом что-то есть».

Но были и те, кто ушел с представления, когда двое мужчин начали танцевать дуэт, отмечает Борн.

Сексуальность постановки была предметом обсуждения все то время, что она с большим успехом шла в лондонском Вест-Энде в 1996 году и на Бродвее в 1998 году. Это все еще была неоднозначная, острая тема. Однополый брак был показан в самом популярном американском ситкоме «Друзья» всего через несколько недель после премьеры «Лебединого озера». Но до полного признания гомосексуальных отношений и уравнивания их в правах с гетеросексуальными браками в США и Великобритании оставалось ждать еще 20 лет.

«Многие назвали тогда нашу работу гей-версией «Лебединого озера», и когда мы поставили шоу на Бродвее, мне было сказано, чтобы я не заострял внимание на этой теме, — вспоминает Борн. — Тогда считалось, что это очень плохо для рекламы. Сейчас, конечно, все иначе».

«В глубине души я понимал, что в постановке, по сути, рассказывается история любви двух мужчин, — говорит он. — Но в то время я остерегался заходить так далеко и думал, как сделать так, чтобы всем было комфортно. Я говорил, что Лебедь Принцу «как отец»».

Борн считает, что тогда, в середине 1990-х годов, публика сочла постановку более или менее приемлемой, потому что в ней не было прямолинейных гомосексуальных отношений. «Это были принц и лебедь, — говорит хореограф. — История была показана глазами Принца, который пытался найти мир и покой в своей жизни, пытался найти кого-то, кто бы его полюбил. Это простая универсальная тема, которую можно трактовать по-разному, и я думаю, что открытость трактовки была одной из причин нашего успеха. Но были люди, которым эта часть истории не понравилась».

Борн не счел возможным акцентировать внимание на теме гомосексуальных отношений в своем «Лебедином озере» в 1995 году, а большому танцевальному миру потребовалось очень много времени, чтобы прийти к таким темам. Только в 2020-х в популярных танцевальных телешоу появились однополые пары, и лишь в 2024 году в классическом балете состоялась премьера нового балета «Оскар» с отчетливо гомосексуальным сюжетом.

«Барьеры сломаны, — констатирует Борн. — Спустя 30 лет после премьеры «Озера» тема больше не воспринимается как неоднозначная и острая. Теперь это вполне себе балет, на который можно пойти на Рождество и взять с собой детей. Все колоссально изменилось — но и мне пришлось пройти большой путь, чтобы говорить об этом так, как я говорю об этом сейчас».

Влияние «Лебединого озера» на изменение гендерных норм в танце очевидно, например, в фильме-номинанте на «Оскар» «Билли Эллиот», где Джейми Белл играет мальчика-сына шахтера, который хочет учиться балету, но сталкивается с предрассудками.

В финальной сцене фильма взрослый Билли готовится выйти на сцену в роли Лебедя: его сыграл исполнивший эту роль в постановке Борна Адам Купер.

Благодаря одной этой киносцене «Лебединое озеро» стало частью современной поп-культуры. Борн убежден, что его постановка оказала непосредственное влияние на количество юношей, которые решились делать карьеру в балете. Как раз примерно в это время наблюдался невероятный рост интереса к танцу со стороны и молодых мужчин, и молодых женщин, говорит он.

«Я думаю, наше шоу и «Билли Эллиот» станут важной частью наследия нашего времени в сфере мужского танца, — считает Мэтью Борн. — Они сделали танец нормальным делом для мужчины: наши лебеди показали, что мужественность и лиричность отлично сочетаются. Теперь это практически культовое произведение».

«Лебединое озеро» сломало и другие профессиональные барьеры, когда получило британскую театральную премию имени Лоуренса Оливье в 1996 году и три американские премии «Тони» в 1999 году, в том числе за лучшую режиссуру мюзикла. На Бродвее, правда, не было единого мнения о том, к какому жанру отнести эту постановку, положенную на классическую музыку Чайковского.

«Это музыкальная театральная постановка, но были люди, которые настаивали, что наше „Лебединое озеро“ — это балет, а не мюзикл, — говорит Борн. — Такие споры всегда интересны: они показывают, как меняются наши представления о привычных вещах, именно так мы начинаем видеть мир по-другому».

То, что и многие зрители действительно воспринимают его «Лебединое озеро» как балет, сделало этот вид искусства более инклюзивным, расширило его аудиторию — Борн говорит, что этим он гордится больше всего.

«Я уверен, что постановка пробудила в людях стремление к творчеству, желание увидеть что-то необычное, — резюмирует хореограф. — И если кто-то хочет попробовать что-то новое, а новое для него воплощается в балете — то почему бы ему не считать нас балетом? Хотя, возможно, это просто совершенно отдельный, самостоятельный жанр».