Этот материал является частью партнерства с изданием OC Media. Оригинал на английском языке вы можете прочитать здесь.
«Честно признаюсь, у меня было ощущение, что земля ушла у меня из-под ног. Хотя я ожидала этого, действительно ожидала, но все равно было ощущение, что земля ушла из-под ног, и до сих пор я эмоционально не оправилась от этого», — рассказала OC Media Нино Ткешелашвили, руководитель Департамента реабилитации и социальной реинтеграции осужденных и бывших заключенных Министерства юстиции.
Ткешелашвили, проработавшая в Министерстве юстиции 10 лет, сейчас отсчитывает последние дни своей работы в ведомстве. 31 декабря ей сообщили, что ее контракт, который истекает 1 февраля, не будет продлен.
«Смириться со всем этим очень тяжело, как в личном, так и в эмоциональном плане», — говорит она.
Ткешелашвили считает, что ее уволили за то, что она присоединилась к петиции психологов и психиатров против того, что правительство остановило заявку Грузии на вступление в ЕС.
По словам Ткешелашвили, подписание петиции было для нее особенно важным, поскольку в Министерстве юстиции она в течение многих лет работала над инициативами ЕС и других стран по укреплению государства.
«В петиции также говорилось об освобождении незаконно задержанных лиц и о необходимости прекращения насилия, и, конечно, я была согласна с этими позициями. Поэтому я подписала ее».
Она отмечает, что перед тем, как подписать петицию, ее предупредило начальство, что это приведет к ее увольнению, и что это сообщение также должно быть передано ее коллегам.
История Ткешелашвили далеко не уникальна. С момента начала протестов социальные сети заполнили сообщения государственных служащих, утверждающих, что они потеряли работу после того, как публично присоединились к петициям против прекращения подачи заявки на членство Грузии в ЕС.
Количество подобных сообщений еще больше возросло после введения нового законодательства, упрощающего процесс «реорганизации» в органах государственного сектора, что сопровождалось заявлениями ведущих чиновников «Грузинской мечты», в которых они выражали недовольство тем, что государственные служащие публично критикуют действия правительства.
Например, 4 декабря мэр Тбилиси Каха Каладзе назвал подписание петиций сотрудниками мэрии «саботажем», заявив, что это часть «плана переворота». Он отметил, что такая попытка «не останется без ответа, конечно, в рамках Конституции и закона».
После его выступления были уволены несколько сотрудников мэрии Тбилиси, в том числе Тая Махарашвили, проработавшая в государственном секторе 11 лет. В Facebook 27 декабря, в день своего увольнения с должности менеджера по коммуникациям, Махарашвили отметила, что новость не была неожиданной.
«Кажется логичным, что судьба такого человека, как я — соавтора и подписанта заявления в поддержку Конституции и европейской интеграции, соучредителя и члена правления независимой профессиональной ассоциации государственных служащих и открыто выражавшего свои взгляды на протяжении многих лет, будет разворачиваться в этом политическом климате. Говорить о том, что это политическое решение, почти не хочется, особенно после серии заявлений лидеров «Грузинской мечты»», — написала она.
Кристина Чубинидзе также стала одной из последних уволенных из мэрии Тбилиси. Хотя приказ о ее увольнении был издан 31 декабря, она узнала об этом только недавно, самостоятельно запросив информацию.
«Нам не простили верность Конституции и поддержку европейских ценностей страны», — написала она в Facebook.
«Они продолжали лгать нам»
Угрозу Каладзе, что критика правительства со стороны госслужащих «не останется без ответа», повторили другие чиновники.
Премьер-министр Ираклий Кобахидзе в начале декабря заявил, что, подписывая подобные петиции, госслужащие «самоочищают» государственную службу, подразумевая, что те, кто не лоялен правительству, раскрыли себя и теперь могут быть уволены.
Однако, несмотря на эти очевидные признания, власти официально утверждают, что увольнения не связаны с политическими позициями увольняемых.
Некоторые из уволенных также отметили, что в качестве причины увольнения были указаны путаные или вводящие в заблуждение заявления.
По словам Зураба Гегешидзе, ему и его коллегам в Национальном агентстве публичного реестра начальство сообщило, что системный проект по регистрации земли в Тбилиси, в рамках которого проводится обследование земельных участков и регистрируются права собственности на землю, подходит к концу. Гегешидзе считает это тактикой, направленной на то, чтобы обманом заставить их добровольно уйти в отставку.
«Нам постоянно лгали, говоря, что тбилисский проект завершен, что мы больше не нужны и что мы должны подать заявления об уходе. Но я даже был готов переехать в регионы и работать по заданиям. Я согласился, но они упорно продолжали врать, пытаясь заставить меня уйти добровольно и подать заявление об уходе», — рассказывает OC Media Гегешидзе.
«Когда я согласился на переезд, они уже не знали, что делать, и позвонили мне 30 декабря, чтобы сообщить, что я уволен. Тем временем проект в Тбилиси продолжается в обычном режиме», — говорит он.
Гегешидзе, проработавший в Национальном агентстве публичного реестра три года, был среди сотен сотрудников, подписавших петицию против разворота правительства в сторону ЕС, что, по его мнению, и стало истинной причиной его увольнения.
Аналогичным образом в ноябре 2024 года сотрудник мэрии Тбилиси Гига Сопромадзе присоединился к петиции сотрудников мэрии Тбилиси, осуждающей смену внешнеполитического курса страны. По его словам, петицию подписали 240 сотрудников мэрии, из которых несколько десятков уже уволены, а остальные ожидают своей участи.
Сопромадзе впервые начал работать в мэрии Тбилиси в 2016 году и отвечал за координацию программ для людей с ограниченными возможностями в Департаменте здравоохранения и социальных услуг.
Получив 26 декабря приказ об увольнении, Сопромадзе счел ситуацию почти смехотворной, поскольку в качестве обоснования было указано, что все программы, связанные с людьми с ограниченными возможностями, в Тбилиси уже завершены и что его работа закончена.
«Они говорят людям, что в Тбилиси все в порядке с услугами для людей с ограниченными возможностями, и больше ничего делать не нужно. За эти восемь лет работы я постоянно говорил, что нам нужно включить больше групп, больше людей с ограниченными возможностями, чтобы сделать нашу работу более эффективной. В ответ мы получили отказ, и все обставлено так, как будто все в полном порядке», — говорит Сопромадзе в интервью OC Media.
Хотя его увольнение произошло только в декабре, Сопромадзе утверждает, что в мэрии Тбилиси его впервые посчитали нежелательным еще весной 2023 года, когда он публично выразил свою позицию против закона «об иностранных агентах». С этого момента Сопромадзе перестали приглашать на правительственные встречи в Тбилиси. В марте 2024 года, когда он вновь высказал свое мнение о законе, его лишили премий и перестали предоставлять информацию о текущих проектах, в которых он должен был участвовать.
«Услуги, которые мы предоставляем, стандарты, правила и условия, которым мы следуем при разработке программ и обеспечении их качества, полностью основаны на европейских и американских стандартах», — говорит Сопромадзе.
«Однако так называемый российский закон [закон «об иностранных агентах»] называет НПО, партнеров, которые помогали нам реализовывать эти услуги, агентами, и это заставляет нас относиться к нашим друзьям как к агентам и представлять их деятельность как враждебную».
Сопромадзе считает, что последней каплей стало то, что он и другие подали заявление о создании профсоюза работников государственного сектора. Он отмечает, что подал заявление в Дом юстиции 25 декабря, и в тот же день был написан приказ о его увольнении.
Он добавляет, что они также столкнулись с трудностями в процессе регистрации. 26 декабря в Доме юстиции попросили предоставить дополнительные документы, которые не требовались при подаче заявлений другими подобными организациями о создании профсоюза. Тем не менее, через несколько дней Сопромадзе и его коллеги представили необходимые документы, но им сообщили, что вопрос еще не решен.
«Мы до сих пор не знаем, в чем причина и что это за вопрос, который не был решен», — говорит Сопромадзе.
Потеря институциональной памяти
Помимо отсутствия ясности в отношении увольнений, эксперты отмечают, что предполагаемая «ревитализация» государственного сектора затронет институциональную память различных государственных органов Грузии.
По словам Ткешелашвили, она и еще 12 человек из Национального агентства по предотвращению преступлений, исполнению наказаний, не связанных с лишением свободы, и пробации были уволены без учета их профессионализма и квалификации. По ее словам, таких специалистов нелегко заменить, а их наем и удержание потребуют значительного времени и ресурсов.
«Если кто-то проработал в системе 15 лет, согласитесь, что, особенно если его профессиональный рост включал смену должностей и продвижение по службе, этот человек несет в себе институциональную память, которой могут воспользоваться другие», — говорит Ткешелашвили.
Правящая партия «Грузинская мечта» начала реформу государственной службы в 2015 году. По словам Аны Папуашвили из Центра социальной справедливости (SJC), местной правозащитной группы, заявленной целью закона было и формально остается создание профессиональной государственной службы, которая обеспечит квалификацию и честность людей.
Она отмечает, что, когда люди годами работают в государственном секторе, они приобретают навыки, знакомятся с работой службы и обладают институциональной памятью. По ее словам, это особенно ценно при смене политического руководства, поскольку стабильная государственная служба может помочь новому руководству эффективно управлять страной.
«Эти люди имели сильные юридические гарантии, и их было трудно легко уволить, что обеспечивало не только защиту прав государственных служащих, но и преемственность их знаний, опыта и институциональной памяти в рамках государственной службы, что было полезно для страны», — говорит она.
«Однако недавние изменения в законодательстве начали расшатываться, когда средний управленческий слой оказался напрямую связан с политическим руководством […] Уже заранее известно, что государственные чиновники приводят своих ставленников в качестве заместителей, и эти люди должны быть их личными избранниками», — отмечает она.
По словам Папуашвили, госслужащие никогда не должны были выбираться таким образом, поскольку это нарушает стабильность и институциональную память государственной службы. Это, в свою очередь, значительно усложняет проведение долгосрочных реформ, а также то, что подобные законодательные изменения подрывают доверие граждан к государственной службе как политически нейтральной и основанной на профессионализме и квалификации.
Самое главное, утверждает Папуашвили, когда государственных служащих заменяют в соответствии с политическими предпочтениями конкретной партии, в том числе и тех, кто им не нравится, это создает риски и угрозы, связанные с коррупцией.
«Когда вы привязаны к политической лояльности, понятно, что если кто-то захочет, он может попросить вас сделать то, что не соответствует закону», — подчеркивает Папуашвили.
«Моя страна на первом месте, а потом уже работа»
Точное число людей, уволенных из государственного сектора в последние недели, остается неизвестно. И мэрия Тбилиси, и Министерство юстиции отказались говорить с OC Media, ссылаясь на предыдущие заявления, в которых Каладзе утверждал, что никто не был уволен с работы по политическим причинам или из-за участия в акциях протеста.
Национальное агентство по предотвращению преступлений, исполнению наказаний, не связанных с лишением свободы, и пробации также назвало сообщения о политически мотивированных увольнениях сотрудников «дезинформацией».
По словам Сопромадзе, по состоянию на 14 января его пока еще не оформленный профсоюз оказывает юридическую помощь до 80 людям, уволенным из государственных учреждений из-за их политических взглядов. Среди государственных учреждений, в которых ранее работали эти люди — Министерство внутренних дел, Налоговая служба, Бюро юридической помощи, Агентство по развитию государственной службы, Администрация правительства, Центральная избирательная комиссия и Служба защиты персональных данных.
Различные неправительственные организации также оказывают поддержку людям, уволенным с работы.
Как объясняет Папуашвили, до внесения изменений в закон о государственной службе 13 декабря руководители первичных структурных подразделений государственных учреждений и их заместители были профессиональными государственными служащими, увольнение которых при реорганизации представляло собой сложный процесс. В частности, государственные учреждения были обязаны найти для этих людей альтернативные должности либо в том же учреждении, либо в другом.
Однако в соответствии с новым законодательством руководители департаментов были переведены на административные контракты, что упростило их увольнение. Согласно закону, при увольнении им полагается компенсация в размере месячной зарплаты.
Папуашвили подчеркивает, что до этих поправок такие люди могли оспорить свое увольнение в суде и потребовать восстановления на работе или на равнозначной должности.
«Сегодня таких гарантий больше нет. Они по-прежнему могут обратиться в суд, но, согласно закону, не могут быть восстановлены на работе. Максимальная компенсация, которую они могут получить – это трехмесячная зарплата», — поясняет она.
Несмотря на значительное сокращение правовых гарантий для государственных служащих на местном уровне, Нино Ткешкелашвили и ее коллеги из Министерства юстиции планируют начать судебное разбирательство.
«Мы определенно планируем обратиться в суд. Конечно, сначала это будет происходить внутри страны, но если мы не сможем ничего добиться здесь, то продолжим дело на международном уровне», — говорит Ткешкелашвили, подчеркивая, что она и другие госслужащие будут продолжать бороться за свои права.
Кроме того, несмотря на потерю работы, многие госслужащие, с которыми мы беседовали, утверждают, что не жалеют о том, что выступили против.
«Я не задумывался об этом в то время и ни разу не пожалел об этом», — говорит Ткешелашвили. «Это был мой выбор».
Зураб Гегешидзе из Общественного реестра согласен с ней. «Будущее Грузии — в Европе. Мы не хотим жить в России», — говорит он.
«Конечно, я ожидал проблем после подписания петиции, но для меня на первом месте моя страна, потом работа и все остальное».
