«Там просто ад». Как украинские волонтеры эвакуируют жителей из прифронтового Покровска

35-летний Антон Яремчук собирается в дорогу, чтобы вывезти из зоны боев еще одну группу мирных жителей. Он благодарен туману, который помогает ему и его коллеге Филиппу скрываться от российских дронов.

Это перевод репортажа Орлы Герин, оригинал на английском языке можно прочитать здесь.

Его бронированный фургон так лучше защищен — но только до известной степени. Каждая такая поездка может стать последней.

В декабре осколок от дрона пробил бронированную машину, которую использовали волонтеры из команды Антона. Находившиеся в машине получили ранения, но никто не погиб. «Нам очень повезло», — говорит он.

Для Антона в эти дни регулярным направлением стал Покровск, который российские военные атакуют днем и ночью. Российские войска все ближе — сейчас они менее чем в двух километрах от города.

«Последние несколько дней, когда мы приезжали, там был просто ад», — рассказывает Антон.

«Там остаются еще около 7000 человек. Мы попытаемся вывезти кого-нибудь из них из этого кошмара», — говорит он.

Антон занимается эвакуацией мирных жителей с самого начала российского вторжения в Украину в феврале 2022 года.

Когда на его страну напали, украинский кинематографист оставил свою карьеру в Берлине, вернулся домой и организовал небольшую благотворительную организацию Base UA.

С тех пор он и его команда смогли эвакуировать около 3000 тысяч мирных жителей из зоны боев и увезти их в более безопасные районы.

Раньше таким относительно безопасным местом был Покровск.

«Это безумие, — рассказывает он, пока мы едем в город. — Потому что он был убежищем, это был самый безопасный город в регионе, и здесь крупнейшая больница. Эвакуационный поезд отправлялся из Покровска».

Если или когда российские войска возьмут город, украинские военные лишатся ключевого транспортного узла и центра поставок.

Украина уже потеряла возможность вести добычу на важнейшей угольной шахте в этом районе — единственной, где добывается коксующийся уголь для сталелитейной промышленности страны. Работы на шахте были приостановлены в январе из-за российского наступления.

Мы едем вместе с Антоном в Покровск. У него есть жгут и аптечка, прикрепленная спереди к его бронежилету. На его белой светоотражающей куртке надпись «Никого не бросим».

Перед тем как мы отправимся, он нас предупреждает: «Когда припаркуемся, выходите из машины и не стойте рядом — на случай, если в нас будут целиться».

Чем ближе мы подходим, тем больше взрывов мы слышим. Война оставила свой след, сделав город практически безжизненным. Улицы опустели, окна и двери многих домов заколочены.

Некоторые здания сровняли с землей. Из труб на заснеженных крышах не видно дыма.

Мы проезжаем мимо припаркованной машины с белым флагом.

Ольга, закутавшись в лиловую зимнюю куртку и накинув меховой капюшон, уже ждала нас у обочины. Она одна из шести человек, которых Антон должен сегодня эвакуировать из Покровска.

Она идет, чтобы закрыть свой дом — делает все быстро, несмотря на то, что ей 71 год. Она садится в машину и не оглядывается назад.

«Я прожила в этом доме 65 лет», — говорит Ольга.

«Очень тяжело все оставлять. Но это больше не жизнь, это похоже на ад. Сначала мы думали, что, может быть, пересидим, но теперь буквально земля трясется», — говорит она.

Ее дети и внуки уехали из города, когда начались интенсивные обстрелы. Я спрашиваю у нее, как она думает, вернется ли она когда-нибудь обратно. «Кто знает… Но мы надеемся», — отвечает Ольга.

По дороге, когда Антон видит кого-нибудь из жителей на улице  (а их немного), он убеждает их уезжать. Он останавливается, дает листовку и объясняет, что эвакуация бесплатна, что волонтеры помогут найти место, где остановиться — например, есть места в Павлограде. Но некоторых очень сложно убедить.

«Я должна остаться. Мой сын погиб, и мне надо быть рядом с его могилой», — говорит одна пожилая женщина.

«Я не думаю, что ваш сын хотел бы, чтобы вы оставались здесь», — замечает Антон.

Мы едем дальше и проезжаем мимо трех человек, которые вышли на улицу за водой. Антон кричит им: «Здесь будут уличные бои».

«К сожалению, это так. Я занимаюсь этим с первого дня войны. Все везде одинаково. Это финальная стадия [наступления на город]», — поясняет он.

Одна из женщин подходит взять листовку. «Храни вас Господь», — говорит она ему, перед тем как пойти дальше.

Антон быстро едет от одного адреса к другому. В одном из домов к нам никто не выходит. Он забирается на высокие железные ворота, чтобы осмотреть территорию вокруг дома. Он стучит. Он кричит. Он говорит с соседом. Так и не найдя женщину, которую мы должны были эвакуировать, мы уезжаем.

Я спрашиваю его, что он ждет от 2025 года — сейчас, когда Дональд Трамп вернулся в Белый дом и пытается подтолкнуть Киев и Москву к мирным переговорам.

«Я перестал заглядывать так далеко вперед. Я думаю, никто на самом деле не знает, что будет дальше. Я лично думаю, что даже если какие-то переговоры и начнутся, то вряд ли перестанут стрелять», — говорит Антон.

Более того, Антон считает, что бои только усилятся с началом переговоров, поскольку стороны будут пытаться обеспечить себе более выгодные переговорные позиции и заполучить как можно больше рычагов влияния на ситуацию.

Последней мы забираем 75-летнюю Любу — ее седые волосы выбиваются из-под шарфа. Вся ее жизнь теперь поместилась в нескольких полиэтиленовых пакетах. Она выглядит растерянной и вздрагивает от каждого взрыва, который мы слышим.

«Все очень плохо. Плохо. Нас оставили одних. Властей нет. Людей просто убивают средь бела дня. Нет ни газа, ни воды, ни электричества», — говорит она.

Любе помогают сесть в машину, которая уже полна, в ней едут пять пожилых людей, каждый — со своими страхами, и еще один черный кот, выглядывающий из переноски для домашних животных. Никто не разговаривает.

Для Антона это знакомая картина, но все равно болезненная.

Первый раз мы ездили с ним в прифронтовую зону в разгар лета 2022 года. Тогда он эвакуировал жителей из другого прифронтового города — Лисичанска, который оказался под российскими обстрелами.

Сейчас, в третью зиму войны в Украине, он и другие волонтеры все еще пытаются убежать от надвигающейся линии фронта и спасти тех, кого могут спасти.

«Честно говоря, каждый раз, когда я это вижу, я срываюсь. Потому что это просто невинные люди, которые вынуждены все бросить. Это человеческие трагедии, и к этому никогда не привыкнешь. Но я рад, что нам удается увезти людей в безопасные районы», — говорит Антон.

Все это имеет свою цену, и эта цена растет.

После того, как мы вместе с Антоном ездили в Покровск, один из волонтеров из его команды попал под обстрел с дрона: 28-летний волонтер из Британии лишился руки и ноги, спасая мирных жителей. Сейчас он в больнице в стабильном состоянии.

После этого случая команда Антона на время приостановила эвакуационные рейсы в Покровск и другие прифронтовые населенные пункты.

Спецподразделение украинской полиции «Белые ангелы» до сих пор эвакуирует людей из Покровска. Они нам говорят, что «стараются быть очень осторожными и предусмотрительными».

В городе в ледяных подвалах и в домах без электричества остаются люди — в основном это пожилые люди, во власти российских бомб и артиллерии, в ожидании падения Покровска.

Вскоре мы опубликуем репортаж о том, как десятки тысяч украинцев возвращаются в прифронтовые города, поскольку устроиться на новых местах оказалось сложнее, чем они надеялись.