Тела на улицах, разграбленный дворец и праздник свободы. Как выглядит столица Судана после ухода повстанцев

Это адаптированный перевод репортажа корреспондента Би-би-си из Хартума. Прочитать оригинал на английском можно здесь.

Мы вошли в город через несколько дней после того, как суданская армия отвоевала его у военизированных Сил быстрого реагирования (СБР), что стало кульминацией шестимесячного наступления через центральную часть страны.

Когда-то Хартум был коммерческим центром и резиденцией правительства Судана, а теперь превратился в выгоревшую оболочку себя прежнего.

Взятие столицы стало поворотным моментом в двухлетней гражданской войне, которая разгорелась из-за борьбы за власть между армией и СБР и унесла, по оценкам, не менее 150 тысяч жизней.

Но сейчас, когда празднование Курбан-байрама вышло на столичные улицы, а люди считают войну оконченной, неясно, какое направление примет теперь конфликт.

Сначала мы поехали в президентский дворец, который силы СБР захватили в начале войны.

Это была важная база для бойцов военизированных формирований.

Полы здесь завалены мусором и битым стеклом.

Мягкие кресла, которые когда-то использовались для официальных мероприятий, теперь покрыты пылью, на стенах еще висят несколько картин, с потолков свисают потрепанные люстры.

Но почти все остальное было разграблено — даже электрические кабели выдернуты из стен.

Наибольший ущерб был нанесен фасаду здания, который был обстрелян беспилотниками СБР вскоре после того, как армия захватила дворец.

Главный вход в здание разрушен, на лестнице видна засохшая кровь, а в окнах зияют дыры, сквозь которые видна река Нил.

«Я был очень взволнован, когда оказался в республиканском дворце», — сказал мне один из солдат, когда мы шли по грязной красной дорожке.

«Я здесь впервые, и я ждал этого места, как и все суданцы в целом. Они хотели, чтобы оно было свободным. Это символ нашего достоинства».

Для армии это еще и важный символ власти.

Солдаты пели и танцевали, ликуя по случаю начала мусульманского праздника Ураза-байрам.

Местный ресторан устроил для них праздничный пир в честь завершения Рамадана, и многие в столице приветствовали их как героев.

Но победа досталась им высокой ценой.

Уровень разрушений в центре Хартума поражает: правительственные здания, банки и высоченные офисные строения стоят почерневшие и обгоревшие.

Поле международного аэропорта представляет собой кладбище разбитых самолетов, а паспортные столы и стойки регистрации покрыты пеплом.

Мы ехали медленно, объезжая неразорвавшиеся боеприпасы на дороге.

На одном из перекрестков кучей лежали части человеческих тел, отчетливо виднелись два черепа. Примерно в 100 метрах дальше по дороге перед разбитым автомобилем лежало еще одно тело.

Остановка у построенного британцами в 1908 году собора Святого Матфея, куда помолиться приходили представители христианского меньшинства страны, стала долгожданной передышкой.

Прекрасно расписанный потолок не пострадал. В одной из стен зияла дыра, которую пробил снаряд, крест собора упал.

Но все это выглядело гораздо лучше, чем многие из тех зданий, которые мы видели.

Солдат, расчищавший завалы на полу, рассказал нам, что большая часть повреждений была нанесена осколками при обстреле храма.

По его словам, никто не разрушал «дом Божий», но бойцы СБР осквернили здание, испражнившись в нем.

Солдат рассказал нам, что его сын родился в первый день войны, но из-за непрекращающихся боев у него до сих пор не было возможности вернуться домой и увидеть ребенка.

Военизированные формирования также заняли районы, где расположены дипломатические представительства.

Когда начались бои, страны и компании в спешном порядке эвакуировали сотрудников.

У входа в британское посольство на стене нацарапан лозунг СБР.

Пуленепробиваемое стекло здания в основном уцелело, но на нем много следов от попаданий.

На парковке позади здания — разбитые автомобили.

На другой стороне улицы на лестничных перилах здания лежит флаг Великобритании, скомканный и грязный.

Это уже третья гражданская война в Судане за последние 70 лет, и в некоторых отношениях она хуже всех остальных — предыдущие конфликты происходили в других частях страны.

Но нынешнее противостояние пронзило самое сердце Судана, угрожая расколоть нацию.

Вдали от зоны боевых действий разрозненные празднования Курбан-байрама выплеснулись на улицы.

Для людей здесь война закончилась, хотя в других местах она продолжается.

Армию обвиняют в зверствах, и, по некоторым сообщениям, в последние дни десятки тысяч людей бежали из зоны боевых действий. Но в Хартуме праздновали окончание жестокой оккупации СБР.

Настроение было приподнятым и на коммунальной кухне в районе Аль-Джераиф-Уэст.

«Я чувствую себя так, словно меня создали заново», — рассказал местный житель Осман аль-Башир. Его глаза горели в предчувствии новой реальности. Он сказал мне, что выучил английский по материалам Всемирной службы Би-би-си.

Дуаа Тарик — активистка демократического движения, участница движения, которое в 2019 году свергло военного лидера Омара аль-Башира, чье авторитарное правление длилось почти три десятилетия.

Сейчас она сосредоточена на том, чтобы помочь своему району пережить войну.

«Мы празднуем Ид впервые за два года», — говорит она.

«Все наряжаются, включая меня! Меня переполняет множество эмоций, я словно пытаюсь заново научиться жить. Мы чувствуем свободу, легкость, даже воздух пахнет по-другому».

Дуаа Тарик изо всех сил старалась поддерживать работу кухонь во время войны, когда заканчивалось продовольствие, когда город разграбляли солдаты СБР, когда его осаждала армия, а помощь США была сокращена.

Еды по-прежнему не хватает, но теперь появилась надежда.

«Я чувствую себя в безопасности. Я чувствую себя прекрасно, даже несмотря на голод», — сказал пожилой мужчина по имени Касим Агра.

«Знаете, это неважно. Главное — свобода».

«Как видите, я ношу с собой мобильный, — сказал он, указывая на телефон в кармане. — Еще две недели назад вы не могли носить с собой мобильный».

Многие люди в разных районах Хартума говорили мне об этом — мобильные телефоны были средством связи с внешним миром, и в то же время на них охотились бойцы СБР.

Касим Агра с оптимизмом смотрит на то, смогут ли Хартум и страна восстановиться.

«Я думаю, что правительство собирается привлечь инвесторов — американцев, саудовцев, канадцев, китайцев, и они восстановят эту страну, я верю».

Но даже если произойдет такая масштабная реконструкция, трудно представить, что Хартум сохранит свои особые культурные и архитектурные черты.

Некоторые из женщин повторили то, что я неоднократно слышала в других местах: они наконец-то могут снова спать, после того как ночами не спали, боясь, что мародеры из СБР ворвутся в их дома.

Тяжел груз страха и потерь: так много историй о насилии, угрозе жизни и разрушенных судьбах.

«Наши дети травмированы», — говорит Наджва Ибрагим.

«Им нужны психиатры, чтобы помочь им. Моя сестра — учительница и пыталась работать с детьми, но этого недостаточно».

Дуаа Тарик также задается вопросом о последствиях войны: «Когда город снова станет доступным, открытым?»

«И еще один личный вопрос как от активистки: что станет со всеми свободами и правами, которые мы завоевали за последние пять лет революции?» — спросила она, имея в виду годы после свержения Омара аль-Башира, когда совместное гражданско-военное правительство стремилось вернуть власть в руки гражданского общества.

«Что будет дальше с гражданским обществом, актерами, активистами, борцами за свободу? Я не уверена в нашем будущем».

Никто не уверен в будущем Судана.

«Мы молимся за жителей Дарфура», — говорит 16-летняя Хаваа Абдулшафиеа, имея в виду западный оплот РСБ, где гуманитарный кризис был самым тяжелым и куда, как ожидается, перейдут боевые действия.

«Да защитит их Бог».