Автор фото, Getty Images
Как только умирает понтифик, весь мир бросается обсуждать кандидатов на Святой престол. Будет новый папа либералом или консерватором? Есть ли ротация по континентам, выберут ли первого в истории папу-африканца? Кого Франциск видел своим преемником?
Не все из этих вопросов правомерны и не на все можно найти ответ. Подробнее об этом в сегодняшней рассылке «Контекст» пишет выпускающий редактор Евгений Бунтман.
Если вы хотите получать письма от журналистов Русской службы Би-би-си, подпишитесь по этой ссылке.
Как определить фаворита
Как известно, букмекеры принимают ставки почти на всё: пойдет ли в Лондоне снег на Рождество, получит ли Трамп Нобелевскую премию мира, станет ли Боно папой римским. СМИ очень часто в ситуации полной неизвестности — а именно так обстоят дела с конклавом, которому предстоит избрать понтифика — от отчаяния смотрят на коэффициенты букмекерских контор.
Перед тем, как начать это письмо, я специально посмотрел на прогнозы ирландских и британских букмекеров в 2013 году. Аргентинского кардинала Бергольо среди фаворитов тогда не было, его упоминали лишь знающие ватиканисты. Так что этот метод для определения наиболее вероятных кандидатов не работает.
Удобнее всего представить конклав как борьбу политических партий: вот либералы, вот консерваторы, вот умеренные, они и будут сражаться на выборах. Но и это не работает. Конечно, среди кардиналов есть верные последователи папы Франциска (в этой системе координат условные либералы), есть и жесткие консерваторы, критиковавшие реформы последних лет.
Но на самом деле нет никаких партий, нет предвыборных программ, нет и избирателей в привычном светском понимании. Есть множество нюансов, не позволяющих упростить понимание этой процедуры.
Церковь — это сложнейший институт, в котором сосуществуют самые разные аппаратные, географические, идеологические и, наконец, человеческие факторы. Подавляющее большинство участников конклава — это довольно пожилые люди, которые могут устать от долгой дороги, растеряться от возложенной на них ответственности, да и просто-напросто поменять свое мнение в последний момент.
Для политика нет ничего важнее выборов, он живет от одного голосования до другого. Пап не переизбирают каждые 4-5 лет, и кардиналы большую часть жизни заняты совершенно другими делами. Конклав вырывает многих из них из привычной среды, это экстраординарное событие, и произойти может что угодно.
«Либералы», «консерваторы» и их «программы»
Тем не менее среди кардиналов есть немало публичных фигур, с которыми связывают определенные тенденции. При этом «программой», как у политиков, систему их взглядов называть вряд ли разумно. Некоторые из них говорят о реформах или, наоборот, о свертывании реформ — но после того, как из трубы над Сикстинской капеллой пойдет дым, многое может измениться.
В 1958 году кардинал Ронкалли считался умеренным консерватором; он же, став папой Иоанном XXIII, остался в истории как один из самых смелых реформаторов, а консерваторы за глаза называли его «красным папой» за симпатии к рабочему движению и пацифизм.
На сегодняшний день самая влиятельная фигура в Ватикане — это государственный секретарь (если перевести на светский язык, то премьер-министр) кардинал Пьетро Паролин. Он отвечал за дипломатические отношения и политические заявления, а также стоит над всей гигантской и сложной структурой Ватикана. Казалось бы, вот он, самый очевидный преемник. Но в последний раз госсекретарь становился понтификом в далеком 1939 году, когда кардинал Пачелли был избран папой Пием XII.
У Паролина множество плюсов для избрания. Он сравнительно молод (70 лет), на протяжении всего последнего понтификата был доверенным лицом папы Франциска, его фигура приемлема для консерваторов (Паролин в прошлом году довольно неожиданно раскритиковал реформы церковного управления). Главный минус — отсутствие пастырского опыта.
Мальтиец Марио Грек (68 лет) — генеральный секретарь Синода епископов (назовем его условным «спикером парламента») и «либерал» (хоть и не самый радикальный). За последние годы он стал одним из наиболее значимых идеологов Церкви. Марио Грек проповедует открытость Церкви, милосердие и диалог. Это фигура менее компромиссная, но не менее авторитетная, чем кардинал Паролин.
Еще один возможный защитник наследия Франциска — про-префект Дикастерии евангелизации (ведомства, отвечающего за распространение христианства) Луис Антонио Тагле (67 лет). Филиппинский кардинал считался одним из главных единомышленников папы Франциска, он ведет активную миссионерскую деятельность и заслужил авторитет как видный ученый и богослов. Тагле выступал и с громкими политическими заявлениями: он резко осуждал внесудебные казни, которые устраивал филиппинский президент Дутерте. Его называли наиболее вероятным преемником Франциска, но затем понтифик отдалил Тагле, как это было и с другими влиятельными кардиналами.
Президент Конференции католических епископов Италии кардинал Маттео Дзуппи (69 лет) — еще один представитель «ближнего круга» Франциска. Как и папа, он выступал за поддержку бедных и обездоленных. Два года назад понтифик назначил Дзуппи посланником для достижения мира в Украине — кардинал тогда и встречался с Зеленским, и ездил в Москву.
Наконец, в последнее время «преемником» Франциска стали называть кардинала Жан-Марка Авелина (66 лет), недавно назначенного председателем Конференции католических епископов Франции. Его программа — забота о бедных, поддержка беженцев и мигрантов, синодальность.
Все это — условные либералы. Их не случайно так много: папа Франциск последовательно окружал себя сторонниками, которые после его ухода могли бы продолжить начатые реформы. Консерваторов намного меньше, но они есть.
Самая заметная фигура — ультраконсерватор Рэймонд Бёрк (76 лет). Американский кардинал так яростно сопротивлялся либеральным начинаниям Франциска, что в определенный момент был отстранен от всех постов за «внесение раскола». Шансов стать папой у него практически нет, но для консерваторов он остается символической фигурой.
Венгерский кардинал Петер Эрдё (72 года) менее радикален, и поэтому считается более приемлемой кандидатурой. Его взгляды на миграцию и беженцев близки к воззрениям премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, но в публичном поле Эрдё довольно сдержан.
Из консерваторов также можно отметить Роберта Сара (79 лет), кардинала из Гвинеи. Он убежденный сторонник сохранения обета безбрачия в Церкви и противник, как он сам говорил, «гендерной идеологии».
Будет ли первый в истории папа из Африки или Азии?
Этим вопросом журналисты задаются каждый раз во время конклава. 12 лет назад СМИ активно обсуждали кандидатуру кардинала из Ганы Питера Тёрксона (76 лет). Сейчас о нем снова вспомнили, и опять начались разговоры о том, станет ли африканец новым папой.
Такая постановка вопроса приемлема для сторонних наблюдателей, но не совсем верна для механизма выборов. Конклав — это не определение места проведения чемпионата мира по футболу, тут нет ротации по странам и континентам. Кардиналы выберут того папу, который поведет за собой Церковь в том или ином направлении. Молодой или старый, африканец или филиппинец, либерал или консерватор — все это важные элементы, но какой из них станет ключевым — неизвестно.
Точно так же абстрактны и разговоры о внешнеполитическом и межрелигиозном опыте тех или иных кардиналов.
Кардинал Пьербаттиста Пиццабалла (60 лет), латинский Патриарх Иерусалима, защищает христиан Ближнего Востока и призывает к диалогу воюющие стороны. Маттео Дзуппи говорил с Москвой и Киевом; Жан-Марк Авелин удачно вел диалог с мусульманской общиной Марселя; Пьетро Паролин обладает опытом переговоров с Китаем. Но это, опять же, хоть и важные, но частности, элементы гораздо более сложной формулы.
Пока из трубы не пошел белый дым, можно быть уверенным лишь в одном: новым папой будет мужчина-католик.