«Все участники процесса плакали». Что происходит с делом сестер Хачатурян спустя почти семь лет

21 апреля 2025 года Бутырский суд Москвы посмертно признал Михаила Хачатуряна виновным в распространении порнографии, истязании и сексуализированном насилии в отношении дочерей. Летом 2018 года Крестина, Ангелина и Мария Хачатурян убили своего отца. Вот уже шесть лет защита девушек пытается доказать, что это была самооборона. Русская служба Би-би-си поговорила с адвокатом Ангелины Хачатурян Мари Давтян и рассказывает о том, как развивалось дело и как оно повлияло на отношение россиян к домашнему насилию.

Сейчас три сестры находятся на свободе, но с запретом определенных действий. Им нельзя пользоваться интернетом, общаться со СМИ, но самое главное — друг с другом. Мари Давтян сказала Русской службе Би-би-си, что считает это условие особенно жестоким.

«Они выжили, по сути, благодаря тому, что втроем все эти годы насилия держались друг за друга, и каждая старалась защитить двух других сестер. Так они и выживали. И когда суд запретил им общение друг с другом, когда следствие это сделало, конечно, это было тяжело. Но мы понимали, что другого выбора сейчас нет. То есть альтернативой была мера пресечения под стражу», — говорит Давтян.

В ноябре 2020 года Мосгорсуд разрешил сестрам общаться с матерью — Аурелией Дундук. В 2015 году Хачатурян выгнал ее из дома, запретив ей говорить с дочерьми, и они долго не рассказывали ей об издевательствах отца.

«Как только появились новости [об убийстве], мама сразу попыталась защитить девочек и им помочь. Они маму всегда очень любили, и по сути именно для того, чтобы ее спасти и сберечь, они согласились на то, чтобы мама уехала. И там в переписках [они говорят], что пусть лучше мама уедет, хоть поживет спокойной жизнью. Она в своей жизни не видела ничего другого. И они сейчас общаются, у них очень близкие отношения. И я могу сказать, что она воспитала просто прекрасных девочек: умных, сильных, смелых. Это ее заслуга», — говорит Давтян.

По ее словам, сейчас сестры закончили школу, работают и пытаются жить своей жизнью. Но восстановиться психологически и реабилитироваться им тяжело, потому что тянущийся судебный процесс их не отпускает: им пришлось давать показания «несчетное количество раз» и постоянно вспоминать о том, что они пережили. «И вот каждый раз, когда мы допрашиваем, лично я себя чувствую орудием пытки. Хотя мы [адвокаты] умеем это делать аккуратно, мы этому обучены, хотя у нас есть большой опыт и мы стараемся минимизировать все последствия. Но когда это [происходит] десятки раз, хочешь-не хочешь, ты причиняешь боль и страдания», — говорит Давтян.

В 2019 году сестрам выдвинули обвинение в убийстве по предварительному сговору. Адвокаты сразу же требовали переквалифицировать дело по статье о самообороне, а девушек из подозреваемых — в потерпевших. Все трое написали заявления с требованием расследовать совершенные против них преступления. Как показала экспертиза, последнее нападение произошло незадолго до смерти Михаила Хачатуряна, когда он, предположительно, «наказывая» дочерей за беспорядок, по очереди вызывал их в свою комнату и распылял им в лицо перцовый газ. Это, по утверждением адвокатов, доказывало то, что девушки совершили убийство спонтанно, а не умышленно.

В том же году Следственный комитет признал факты насилия, но дело в отношении их отца возбудить отказался из-за смерти Хачатуряна. Однако в марте 2021 года уголовное дело все же возбудили. Давтян считает, что нынешнее решение суда станет серьезным доказательством того, что убийство было совершено в рамках самообороны.

Еще один адвокат Ангелины Алексей Паршин рассказал, что они с коллегами собираются подать ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении Крестины, Ангелины и Марии. По словам Давтян, в первую очередь решение суда важно для самих сестер, ведь они все-таки сумели добиться справедливости спустя много лет.

Обвинение настаивало на том, что убийство было умышленным, поскольку Михаил спал, когда дочери начали наносить ему удары, а значит, в тот момент они не оборонялись. Мари Давтян объясняет, что нападение произошло не просто так, а потому что сестры годами подвергались насилию, которое со временем становилось все более жестоким. В последний же день он напрямую грозил сестрам, что убьет их.

«Все три девочки рассказывали, что в тот день они думали, что этот день [их] последний, но они не могут защищаться, когда он бодрствует, потому что это огромный мужик. Они прекрасно понимали, что единственный шанс защититься это тогда, когда он будет спать, потому что второго шанса у них не будет. Если посмотреть на то, как в тот день развивались события, конечно, это был накопительный эффект. То есть раз за разом он угрожал убийством. В этот день он уже практически впрямую говорил: «Сейчас я отдохну и вас всех тут поубиваю», — говорит Мари Давтян. — Да и, естественно, и психолого-психиатрическая экспертиза показала, что у них развилась защитная оборонительная реакция».

Согласно постановлению пленума Верховного суда, состояние обороны может быть вызвано длящимся посягательством. В этом случае право на необходимую оборону сохраняется до момента окончания этого посягательства.

Защитник Михаила Хачатуряна Георгий Чугуашвили заявил, что собирается подать апелляцию на решение Бутырского суда Москвы и что все обвинения против убитого основываются только на словах его дочерей.

Однако, как рассказала Мари Давтян, на суде было опрошено порядка 30 свидетелей, в том числе эксперты, подруги и одноклассники сестер, которые много лет знали о том, что происходило в доме семьи Хачатурян. Ключевыми доказательствами стали переписки девушек в социальных сетях, в мессенджерах между собой и с друзьями, благодаря чему удалось реконструировать периоды насилия.

«По этим перепискам мы провели психо-лингвистические экспертизы, которые тоже установили, что девочки сообщали о физическом, сексуализированном, психическом насилии в отношении себя. В том числе эти экспертизы показали, что девочки воспринимали ситуацию, в которой они живут, как опасную для жизни, особенно в последний период, то есть в последние две недели. Большое количество у нас было как раз психолого-психиатрических экспертиз. Это тоже прецедент, мне кажется, такое количество психолого-психиатрических экспертиз по одному человеку вряд ли в каких-то делах еще можно увидеть. По каждой девочке было три, по одной было даже еще больше экспертиз. Все эти экспертизы показали тяжелые последствия для психического здоровья. И эти последствия были напрямую связаны с длительным систематическим насилием со стороны отца», — говорит адвокат.

15 апреля 2025 года московская школьница убила своего отца, пытаясь защитить от него сестру. Обе рассказали, что отец регулярно издевался над ними и избивал, а они боялись обратиться за помощью. Мари Давтян считает, что такие преступления продолжают происходить, потому что в России нет законодательных механизмов, которые могли бы защитить жертв домашнего насилия. Окружающие нередко проявляют безразличие, и в итоге жертва остается с проблемой один на один. Но со временем страх за собственную жизнь перевешивает страх агрессора — и это приводит к смертельной обороне. Социальные службы, которые должны защищать детей от жестокости родственников, относятся к своей работе формально и пассивно, считает Давтян. И дело сестер Хачатурян стало результатом подобного недосмотра.

«Весь класс знал, что у них дома происходит, подразделение по делам несовершеннолетних знало, комиссия по делам несовершеннолетних знала. И огромное количество их протоколов… Вы знаете, что это такое? Отписки! Да, мы выявили факт. Мы для себя это все написали, но делать мы ничего не будем. То есть все кругом знают, но никто ничего не делает. Я просто поразилась тому, насколько бездействовали службы в деле сестер Хачатурян. Ну хоть бы один взрослый попытался поговорить, просто поговорить по-человечески с этим девочками», — рассуждает Давтян.

Она говорит, что в полиции, соцслужбах и школах нет специалистов, которые умеют работать с пострадавшими от домашнего насилия. Это результат того, что бытовое насилие в России не криминализировано и де-юре не существует. Однако подвижки со стороны правоприменительной практики, по мнению Давтян, все же есть. Как пример, московскую школьницу не стали арестовывать, а передали родственникам.

Сама Давтян вместе с Алексеем Паршиным разработала законопроект «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия», его внесли в Госдуму в 2016 году, но он не прошел первое чтение. С тех пор власти несколько раз возвращались к идее законопроекта, но это так ни к чему и не привело. Свою версию законопроекта представил и Совет Федерации, однако эту инициативу тоже не поддержали. В 2022 году издание «Верстка» (признано в России «иноагентом») писало, что патриарх Кирилл лично просил президента России Владимира Путина снять проект с обсуждения.

Сейчас, считает Давтян, принимать такой закон точно не будут, потому что он не соответствует нынешним патриархальным ценностям государства: «В последние годы, особенно в 2019 году, мы уже видели, что у государства есть четкая воля не принимать закон. И это во многом связано с тем консервативным патриархальным поворотом, который произошел за эти последние годы. Мы сегодня говорим о других ценностях государства. Точнее, государство о них говорит. Если раньше это были ценности, которые указаны в Конституции, где человек, его права и свободы являются важнейшей ценностью, то сегодня мы слышим совсем другой набор ценностей таких консервативных, патриархальных: это государство, семья, порядок и прочее. В этом, в этой ценностной парадигме нет места теме борьбы с насилием».

При этом она уверена, что за последние 10-15 лет правозащитникам удалось изменить отношение общества к проблеме бытового насилия. Если раньше эта тема воспринималась как маргинальная, то сейчас на нее смотрят как на важную социальную проблему. Медиа, по мнению адвоката, тоже стали более аккуратно писать на эту тему и перестали распространять мифы и стереотипы: «Я никогда не забуду, когда лет 12 назад один из журналистов мне сказал, что он обязательно напишет про домашнее насилие, если министр расчленит свою жену. Во всех остальных случаях ему казалось, что это не самая важная тема. Сегодня вы видите совершенно другой подход».

Дело сестер Хачатурян адвокат Мари Давтян считает одним из самых эмоционально тяжелых в своей практике. Во-первых, из-за того, что во время разбирательств стало понятно, насколько жестоко Михаил Хачатурян относился к своим дочерям. Во-вторых, потому что окружающие никак на эту жесткость не реагировали и не пытались помочь Крестине, Ангелине и Марии, нормализуя своим бездействием то, что происходило с девушками.

«Когда мы оглашали переписки, у нас свидетели плакали, все участники процесса [плакали], потому что настолько там все переписки [наполнены] годами боли, потому что не к кому обратиться. Они друг за друга держатся, каждая переживает за другую. И отец это прекрасно понимал, и он этим настолько умело пользовался. То есть, например, он говорил им: «Не сопротивляйся, я буду это делать. Если ты будешь сопротивляться, я буду это делать с твоими сестрами». И так он говорил каждой, и каждая ради своих сестер была готова терпеть все, что пришлось терпеть», — рассказывает она.

Сейчас, по словам адвоката, сестры получают необходимую помощь, но чтобы они могли полностью прийти в себя, им нужно, чтобы процесс окончательно завершился и они смогли начать жить нормально:

«Они в детстве ничего толком не видели хорошего. И юность страшная. И семь лет уголовного преследования. Что бедные девчонки видели там до условных своих двадцати с лишним лет? Вот можно просто отстать и наслаждаться этим прекрасным возрастом, который, мне кажется, один из лучших периодов в жизни каждого человека молодого. Мне кажется, лучшее, что мы можем сделать, это убрать от них руки и больше их не трогать».