«Невероятно активное общество». Как израильтяне живут под иранскими ударами

Мы поговорили с несколькими русскоязычными жителями Израиля, которые рассказали нам о жизни в условиях постоянных обстрелов и о том, что они думают о вооруженном конфликте с Ираном.

Атака Израиля на Иран началась в ночь с 12 на 13 июня, вскоре последовали и ответные удары. По данным иранской стороны на 20 июня, там погибли 220 человек, Израиль сообщает о 24 погибших и около 500 раненых.

Обе стороны говорят, что целями атак стали и мирные объекты. В случае с Ираном эту информацию сложно оперативно проверить, потому что у независимых медиа нет допуска в страну.

Главная заявленная цель Израиля — иранские ядерные объекты. Израильское руководство надеется, что их уничтожение не позволит Тегерану создать атомную бомбу (хотя в Тегеране настаивают, что его ядерная программа носит исключительно мирный характер).

Не исключено, что в ближайшее время в конфликт на стороне Израиля вмешаются США. Президент Дональд Трамп обещает принять какое-либо решение по этому поводу в течение двух недель.

Юлия Гадас, сотрудница медиапроектов из Хайфы, рассказывает, что когда она была в бомбоубежище и почувствовала мощнейший удар, то подумала, что ее дома на пять квартир больше нет.

«[Это был] страшный грохот, просто чудовищный, погас свет, — рассказывает она. — И мы все, жители дома, решили, что попали в него».

В самом бомбоубежище, говорит Гадас, только пыль с потолка посыпалась.

Обычно роутер из ее квартиры «добивал» и до подземного помещения, и она могла посмотреть новости или написать кому-то из близких. Но в этот раз ничего не работало. После взрыва продолжали звучать отдельные удары — как будто падали обломки или осколки. Потом она поняла, что это были звуки падения мебели в ее квартире.

Юлия Гадас рассказывает, что сидела и думала о трех вещах. Во-первых, мог погибнуть ее кот: сирена прозвучала настолько неожиданно, что в суматохе она просто не успела его поймать. Во-вторых, на плите остались макароны, плита — газовая, а значит, все может взорваться. И в третьих, она не успела закрыть свой недавно купленный ноутбук, это значит, что ему конец, а ей придется связываться с работой и объяснять, почему она не сможет вовремя сдать отчет.

Ей повезло по всем этим трем пунктам: удар пришелся на соседний дом, уничтожив его. Еще несколько домов по улице, говорит она, выглядели не подлежащими восстановлению.

Первый раз в это убежище она спустилась через несколько часов после начала атаки Израиля по объектам в Иране, в ночь с 12 на 13 июня — ее разбудила сирена. Тогда обошлось без взрывов, в бомбоубежище шутили, что командование армией проверяло, у кого крепкий сон. Но тогда, говорит Гадас, стало понятно, что все только начинается.

По ее словам, жить в Израиле и пропустить сообщение о воздушной тревоге невозможно. О ней на разных языках сообщают приложения в телефоне, причем некоторые подают громкий сигнал, даже если сотовая связь не работает, а аппарат находится в беззвучном или авиарежиме. Если человек не пользуется смартфоном, он услышит уличные сирены.

Эти же приложения сообщают, где находится ближайшее убежище.

«Предупредительные сигналы бывают разных типов, — говорит она. — Сигнал раннего оповещения дает человеку 15-20 минут, чтобы закончить дела и спуститься в убежище. Основной сигнал звучит в среднем за 10 минут до атаки. И есть еще сигнал, по которому следует бросить все и спуститься в укрытие».

Именно после него Юлия не смогла найти в квартире испугавшегося и спрятавшегося кота, а на ее плите остались макароны.

Пока они сидели в убежище, у одной из девочек началась паника — ее успокаивали, угощая черешней. Потом пришли спасатели и сказали, что на улицу выходить можно, но в дом заходить нельзя — угроза его обрушения все еще сохранялась.

Несмотря на это, Юлия Гадас сразу бросилась в квартиру. Увидела по дороге распахнутую и разбитую дверь в подъезд, дверь ее квартиры тоже была повреждена и открыта, на полу лежали стекла из разбившихся окон. Стол перевернут, мебель лежала на полу.

Оказалось, что огонь на плите она все же выключила перед тем, как бежать в убежище. Но кота нигде не было. Она вышла на улицу, увидела спасателей и попросила их о помощи. Те зашли в дом, вскоре один из них вернулся с животным на руках.

Уже на следующее утро жильцам нужно было встретиться с чиновниками мэрии Хайфы — заявить о поврежденном имуществе. Потери должно компенсировать государство.

Михаил Кемельмахер живет в одном из пригородов Тель-Авива и работает в сфере высоких технологий. Он говорит, что не является сторонником премьер-министра Биньямина Нетаньяху и его партии «Ликуд». Вместе с тем, считает Кемельмахер, в израильском обществе сейчас консенсус: Иран надо было атаковать.

«Это необходимость и понимание того, что кроме нас, это никто не сделает, — говорит он. — И вне зависимости, как лично я к нему отношусь, Биби [прозвище Нетаньяху — Ред.] молодец, он не побоялся ответственности, он принял такое решение».

Место, где живет Кемельмахер, не подвергалось обстрелам, приходилось только спускаться в бомбоубежище, первый раз — еще в три утра, в ночь на 13 июня, когда Израиль только начал атаку. В его жизни мало что изменилось, и он говорит, что точно так же живет 90% израильтян.

«Помогать оперативным службам не надо, они сами просят, чтоб им не помогали, — перечисляет он. — Биржа растет, курс шекеля укрепляется».

Утром 20 июня Михаил Кемельмахер ездил в район Иерусалима за абрикосами — он прочитал в фейсбуке объявление фермеров, что они из-за ограничений на дороге не могут привезти урожай в пункты назначения и продают его прямо с грузовиков по оптовой цене.

Сразу после нашего разговора Кемельмахер написал, что в городе звучат сирены, требующие спуститься в бомбоубежище, через несколько минут воздушную тревогу отменили.

Мотл Гордон — раввин в Иерусалиме и координатор волонтеров. Он говорит, что его первая эмоция при новости об атаке Израиля на Иран — растерянность, ведь не работают школы и детские сады, никто не идет на работу.

При этом Гордон рассказывает, что круг его общения живет в «экосистеме разных чатов», и на смену растерянности довольно быстро пришло желание действовать.

«Например, нужно обеспечить инфраструктуру для работающих [из дома] родителей с детьми. У нас уже был такой опыт: сначала со времен пандемии, а потом после событий 7 октября [2023 года], — рассказывает он. — Вообще очень важно понимать про израильское общество — это такая колоссальных масштабов грибница, и государство иногда более эффективное, иногда менее, но общество внизу всегда невероятно активное и какое-то жизнерадостное — особенно в кризисных ситуациях».

Гордон добавляет, что было бы непродуктивно думать о том, как будут развиваться события на новой войне, как отреагирует мировое сообщество. По его мнению, ничего, кроме потраченных нервов, эти мысли не дадут. А ежедневная волонтерская деятельность оказалась «безумно вознаграждающей и поддерживающей».

Так, рассказывает раввин, уже в течение первого дня в телеграме был создан бот, который показывает, где ближайшее бомбоубежище, а также еще один: он просто присылает в мессенджере добрые фразы.

Появились также сервисы для израильтян, которые остались за границей и не могут вернуться. Если им нужны были лекарства, то израильские врачи связывались с коллегами из других стран и просили их выписать.

На третий день атаки на Иран первые дома были разрушены ударами и в Израиле.

«Было ясно, что это — ситуация, к которой не все оказались готовы, не было резервного фонда жилья, например, — говорит Гордон. — Но очень быстро нашлись классные решения. Например, за границей застряли 150 тыс. израильтян, значит, их нужно замэтчить [свести] с теми, кто пострадал от обстрелов, и это становится вопросом передачи ключей. Очень быстро удалось для многих именно так найти временное жилье».

Мотл Гордон рассказывает, что за прошедшие дни он видел много примеров самоорганизации людей. Строители, у которых есть промышленное оборудование для уборки помещений, перешли с остановившихся строек на разбор завалов. Нашлись люди, которые ходили по поврежденным домам и заделывали окна полиэтиленом — пока власти еще не выделили средства на новые стекла.

Когда под развалинами в городе Ришон-ле-Цион потерялся домашний пес, волонтеры смогли организовать сначала выезд кинологического подразделения армии, а затем нашли и ветеринаров для него.

Гордон добавляет, что за прошедшие десять дней к растерянности добавлялось чувство дезориентации, необратимости происходящих перемен.

Он видел много примеров поведения людей не в рамках их ежедневной деятельности. Например, они забирали выпечку из оставленной хозяевами булочной и оставляли записки — кто и сколько взял, чтобы потом рассчитаться.

«Здесь не принято любить правительство, а наоборот, принято его ругать, — рассказывает он. — Но большинство граждан Израиля согласны, что речь идет об экзистенциальной угрозе [со стороны Ирана]».

* Власти России признали Андрея Козенко «иностранным агентом». Би-би-си категорически не согласна с этим и оспаривает решение в суде.